Началась эта история с малозначительного, но пренеприятного происшествия, приключившегося с бежецким купцом Гавриилом Ивановичем Душкиным. Средь бела дня, прямо на городской улице, на него напала стая бродячих собак. Почтенный купец стал звать на помощь и эта помощь немедленно пришла в лице дьякона Воскресенского собора Петра Ивановича Введенского, у дома которого разворачивалась эта драма. Отец диакон сумел прогнать напугавших Душкина псов, и всё обошлось без последствий. Однако потерпевший решил, что это дело так оставлять нельзя.
Будучи гласным (депутатом) городской думы, Гавриил Иванович решил вынести этот вопрос на обсуждение общественного собрания. Кстати сказать, то был первый созыв думы по новому Городовому положению Александра II, которое давало право участия в городских делах самым широким слоям общества. 16 ноября 1871 года Душкин подал в думу заявление такого содержания:
В Бежецке умножились весьма собаки на улицах так, что очень опасно и днем ходить. Раз на меня кинулась целая стая собак, так что вынужден был кричать, но остался благодарным за помощь соборному диакону Петру Ивановичу, который вышел из дому мне на помощь. Второй случай: в виду моём напротив собственнаго дома искусали собаки девочку вдовы Некрасовой, да и много есть таких отголосков и жалоб. Вследствие чего, я с своей стороны полагал бы сделать следующее: вольная собака должна иметь ожерелок с фамилиею хозяина, за которую и следовало бы получать пошлину, а которая будет без ожерелка, то тех ловить и истреблять и поискать на этот предмет, не найдутся ли желающие ловить из пользы их штук, каковым лицам и дать на это право, но если не найдутся, то дать маленькую плату, в таком случае будет безопасно и детям ходить в училища.
Как видно, Гавриил Иванович думал не только о своей безопасности, но и о благополучии всех горожан, как и полагается настоящему народному избраннику. Нападение собак на маленького ребенка и вовсе могло закончиться трагически. Предложенное решение было простым и очевидным – провести учёт всех животных и официально закрепить их за владельцами. Очень современно: ошейники с нанесёнными на них данными о владельце собаки – распространённое в наши дни решение. А вот «великий и могучий» за это время сильно изменился: нет больше в нашем обиходе замечательного русского слова «ожерелок». А жаль!
Здесь следует сделать небольшое отступление, чтобы хотя бы пунктиром набросать портрет героя этой истории. В середине XIX века Душкины были в Бежецке весьма уважаемым купеческим семейством. Его глава Иван Савельевич (Саввич) Душкин (1798–1873) был «краснорядцем»: много лет успешно вёл торговлю различными тканями, ювелирными изделиями, а также чаем, сахаром, разными орехами, «конфектами». Торговля шла в собственной лавке в Гостином ряду. Его главным помощником был старший сын Гавриил.
В начале 1860-х годов, когда подросли двое младших сыновей – Петр и Иван, Душкины организовали табачную фабрику в принадлежащих им деревянных домах на Рождественской улице. Дело пошло в гору и в 1874 году был учрежден торговый дом под фирмой «Петра и Ивана братьев Душкиных» с уставным капиталом 10 тыс. рублей. Фабрика Душкиных была одним из крупнейших предприятий города: на ней работали более 80 человек, произведенные сигары, папиросы и нюхательный табак реализовывались не только в Бежецке, но и в Петербурге. Правда, коммерческий успех предприятия был недолгим: в 1878 году торговый дом обанкротился, фабрика была закрыта, а строения проданы с молотка.
Жили Душкины рядом с фабрикой, на углу Рождественской улицы и Благовещенского переулка (современный адрес: ул. Чудова 68/14). Большой двухэтажный деревянный дом начал строиться в 1872 году, в период расцвета торгового дела. Построен он был столь добротно, что сохранился до наших дней, волею судьбы став важной городской достопримечательностью и культурным центром. Дело в том, что именно в этом доме с лета 1917 года жила семья Гумилевых: мать поэта Николая Степановича Гумилева – Анна Ивановна Гумилева с внуком Львом. В 1997 году на доме была установлена мемориальная доска, а в 2021 году в мемориальных комнатах открылся Музейно-выставочный центр «Дом Гумилевых».
Но вернемся к нашим... собакам. Дума отнеслась к заявлению Г.И. Душкина очень серьёзно и поручила городской управе «со всею подробностию разработать вопрос о принятии мер к предохранению жителей от забеглых собак». Спустя три месяца, в марте 1872 года, был представлен подробный проект правил для владельцев собак из 13-ти пунктов.
Согласно этому проекту, все бежецкие псы: от безродной дворняги до чистокровного охотничьего спаниеля – облагались сбором в пользу городских доходов по 2 руб. в год. Исключение делалось только для дворовых собак и в том только случае, если они держались на привязи. Оплатившие сбор содержатели собак должны были получать из городской управы специальные бляхи единообразной формы, которые крепились на ошейники. Нарушителей, не уплативших сбор, следовало препровождать к мировому судье для постановления ответственности за неисполнение этих правил.
Уличные собаки без блях объявлялись вне закона, а для их истребления должны были быть наняты настоящие догхантеры, которых в проекте именуют «промышленниками из частных лиц». Эти лица могли расчитывать на плату из городских доходов по 20 коп. за каждую убитую собаку, «с отдачею шкуры в пользу промышленника». При этом за всякую неправильно убитую собаку промышленник должен был отвечать, «сверх платы стоимости оной, записанной в управе в книгу при получении бляхи, штрафом в городской доход от 1 до 10 рублей».
По стандартам гуманного отношения к животным XXI века такая мера кажется излишне жестокой. Однако не следует забывать, что риски, которые создавали бродячие животные в XIX веке, были намного выше, чем сейчас. В распоряжении врачей не было ни антибиотиков, ни вакцин против бешенства и столбняка, поэтому укусы собак нередко могли приводить к летальному исходу. Принимая такие нормы, бежецкая дума руководствовалась не только стремлением пополнить скудный городской бюджет, но и прежде всего, заботой о жизни и здоровье горожан. Смертность в Бежецке в то время была чудовищно высокой.
Новые правила были предварительно одобрены думой, после чего отправлены на согласование полицейской власти – бежецкому уездному исправнику. Однако дело застопорилось: только через полгода проект вернулся на доработку и, видимо, так и не был принят: в последующих финансовых отчетах городской управы сборы за собак не фигурируют. Тем не менее можно предположить, что какие-то меры всё же были приняты, так как позднее тема бродячих собак не возникала в городской повестке, а на многочисленных исторических снимках Бежецка собак на улицах не видно совсем.
Статья подготовлена по материалам газеты «Тверские губернские ведомости».