V. Ревность
Итак, в этот день Король твердо решил арестовать Фуке. Однако, он подумал, что и в самом деле не слишком хорошо арестовывать хозяина дома, в котором находишься в гостях, и хотя Кольбер уверял его, что Король у себя дома где угодно во Франции, все же такой поступок был бы слишком некоролевским, а Король был в ту пору ещё настолько юн, что не желал бы поступать не по-королевски.
По этой причине он решил только предупредить д’Артаньяна о том, что ему предстоит арестовать Фуке, чтобы он был готов сделать это по малейшему знаку. Как мы знаем, Кольберу было поручено позвать капитана мушкетеров к Королю.
Лишь только Король увидел приближающегося к нему д’Артаньяна, он сам устремился к нему навстречу. Сделав знак часовому, который означал, что к Королю никого не следует допускать, он пригласил мушкетера в свои покои. Д’Артаньян вошел и остановился с небольшим, но достаточно вежливым поклоном в ожидании, когда Король сам обратится к нему.
— Капитан, сколько у вас сейчас людей? — бросил Король небрежным тоном.
— В настоящий момент на посту двадцать мушкетеров, Ваше Величество. Также тринадцать швейцарцев. Этого достаточно для охраны Вашего Величества в нынешних обстоятельствах, если же обстоятельства изменились, их количество будет соответствующим образом изменено.
— Этого мало. Сколько людей вы можете предложить мне к концу нынешнего дня? — спросил Король в нетерпении.
— Для какой цели, Ваше Величество?
— Сколько людей вам необходимо, чтобы арестовать господина Фуке?
Д’Артаньян едва скрыл изумление, но ответил совершенно бесстрастно.
— Для того, чтобы арестовать господина Фуке мне требуется лишь карета и Ваш письменный приказ, Ваше Величество, — ответил он совершенно бесстрастно.
— И, разумеется, ваша шпага? — усмехнулся Король.
— Моя шпага – неотъемлемая часть меня, но она мне не понадобится, вернее, она обязана быть на мне, когда я на службе Вашего Величества, — ответил д’Артаньян с достоинством, но без дерзости.
— Почему же вы просите именно письменного приказа, господин капитан? — произнес Король, с трудом сдерживая гнев. – С каких пор мои устные приказы перестали иметь силу?
— По вашему устному приказу я арестую хоть весь Париж, Ваше Величество, — ответил д’Артаньян. – Но для того, чтобы арестовать суперинтенданта финансов, мне желателен письменный приказ.
— В таком случае вы его получите! — воскликнул Король. — Но только вот что. Не сразу же в тот момент, как вы его получите от господина Кольбера…
— От господина Кольбера… — ответил д’Артаньян, как бы стараясь запомнить эту фамилию, как если бы он услышал её впервые в жизни.
— Вас что-то не устраивает, господин капитан?
— Я лишь повторяю, чтобы лучше запомнить.
— Итак, не в самый тот момент, как вы его получите от господина Кольбера, вы выполните этот приказ. Просто держите его при себе и будьте готовы выполнить его по моему знаку. Этим знаком будет моя фраза. Я скажу: «Праздник удался на славу». Если вы услышите эти слова, это будет означать, что вы должны немедленно арестовать господина Фуке, но только не на моих глазах, а лишь незамедлительно после того, как я с ним распрощаюсь. Если же я таких слов сегодня не произнесу…
— Тогда я должен буду вернуть этот приказ вам, Ваше Величество? — предположил д’Артаньян.
— Тогда вы должны будете ожидать этих слов не сегодня, а завтра. — возразил Король.
— Означает ли это, что я должен присутствовать на всех аудиенциях Вашего Величества? – спросил д’Артаньян. — Я боюсь отсутствовать в момент, когда Ваше Величество произнесет эту фразу.
— Не беспокойтесь об этом. Когда я её произнесу, вы будете рядом.
— Благодарю Ваше Величество за разъяснения.
— Можете идти, господин д’Артаньян. Приказ вам скоро принесут.
— Да, Ваше Величество. Я помню, господин Кольбер мне его вручит.
— Ступайте. И позовите ко мне господина Кольбера.
Д’Артаньян поклонился, щелкнул каблуками и резко, по-военному, повернулся на каблуках и покинул приемный покой Короля.
Оставшись один, Король произнес самому себе: «Вот так. Это будет по-королевски. Сильнее всего ранят те удары, которых не ожидаешь. Как они поступают со мной, так и я буду поступать с ними».
Почти о том же самом подумал и наш гасконец. Он пробормотал себе: «Вот так королевский поступок! Арестовать того, кто ради гостеприимства разорился, но превзошел в этом всех, кто когда-либо раньше принимал Короля Франции, и готов поставить сорок пистолей, что и в будущем ни одному Королю Франции такого гостеприимства никто не окажет! Такой прием мог бы устроить только Мазарини, но именно Мазарини никогда бы не потратил и сотой доли таких денег ради приема Короля!» — с этими словами д’Артаньян стал так яростно крутить правый ус, как если бы хотел его вырвать.
VI. Хитрость
Тем временем Арамис спешил найти господина Фуке.
— Добрый день, господин епископ! – воскликнул Фуке при встрече с Арамисом. – Надеюсь, вы хорошо проводите время?
— Я провожу его чрезвычайно полезно, господин Фуке.
— Похвально, но немного обидно для гостеприимного хозяина. Я бы предпочел, чтобы вы отказались от полезных дел и предались праздности хотя бы на несколько часов, господин д’Эрбле.
— С этим позже. Кстати, о гостеприимстве, господин Фуке, оно оставляет желать лучшего.
— Как? Неужели вы остались чем-то недовольны? Я уволю повара, прогоню прислугу, я накажу любого виновного в вашем недовольстве, господин епископ!
— Недовольство это проистекает не от меня, господин Фуке, и ваши слуги и повара здесь не при чем.
— Кто же недоволен, господин д’Эрбле, и чем именно?
— Не думаете ли вы, господин Фуке, что Король Франции у себя дома в любом месте Франции?
— С этим трудно спорить.
— Однако, у меня есть основания для того, чтобы утверждать, что Король, который думает именно так, все-таки ощущает некоторую обиду от того, что его слуги живут в большей роскоши, чем он может себе позволить в самых радужных мечтах.
— Боже мой! — воскликнул Фуке. — Я — осёл! Стремясь угодить Королю, я не подумал о том, что я могу вызвать его ревность!
— Именно так, господин Фуке!
— В таком случае, что же мне делать?
— Немедленно подарить ваш замок Во со всеми землями и со всем имуществом Королю.
— Но это всё, что у меня осталось! Где же я буду жить, господин д’Эрбле?
— Где угодно, только не здесь.
— Вы меня убиваете! Я полагал, что этот замок будет моим до конца моих дней и обустроил его по своему вкусу!
— Если вы не сделаете сегодня же того, о чем я вам говорю, господин Фуке, то до конца ваших дней вашим домом будет одна из камер в Бастилии, и это — далеко не худший вариант, поверьте мне.
— Неужели всё так серьёзно?
— Вчера вечером Кольбер доложил Королю о той злополучной сумме в тринадцать миллионов, о которой вы не сможете отчитаться перед Королем. Добавьте к этому ревность к вашей роскоши.
— Я попрошу заступиться за меня мадемуазель де Лавальер.
— Если пребывание в Бастилии вас не устраивает настолько, что вы предпочитаете эшафот, то обращайтесь к этой мадемуазель, господин Фуке.
— Вы меня пугаете, господин д’Эрбле!
— Я вас спасаю и уже не в первый раз, господин Фуке.
— Но куда же мне деваться с моей семьёй и моими слугами?
— Думайте только о сегодняшнем дне, господин Фуке. Быть может, завтра Король возвратит вам ваш дом, и в придачу наградит вас какой-нибудь круглой суммой, или, что намного лучше, возвратит вам должность генерального прокурора, которую вы столь неосмотрительно продали.
— Сегодня мне грозит эшафот, а завтра Король вернет мне моё имущество и мою должность? Вы говорите загадками, господин д’Эрбле!
— Пусть так. Сегодня же, говорю я вам, поспешите выполнить мой совет как можно скорее. Быть может, уже поздно. Скорей к Королю! И немедленно, слышите ли вы меня, сию же минуту подарите этот замок Королю. Сделайте это как можно более естественней.
— Я ничего не понимаю, но я верю вам, господин д’Эрбле.
С этими словами Фуке направился к Королю.
VII. Последний вечер с Королем
Подойдя к опочивальне Короля, Фуке попросил камердинера доложить Его Величеству о своем приходе. Правильнее было бы использовать слово велел, поскольку этому удивительному человеку удавалось повелевать всеми, кто был рядом с ним в силу необыкновенного магнетизма, и, конечно, не без влияния убежденности всех, кто его окружал, как в его несметном богатстве, так и в его неограниченной власти, уступающей, пожалуй, лишь власти Короля, да и то лишь с недавних пор. Тем не менее, камердинер легким движением бровей обозначил вопрос о цели визита, на что Фуке, ожидавший этого, мягко сказал, как бы продолжая начатую речь:
— По долгу гостеприимного хозяина я бы хотел пожелать Его Величеству спокойной ночи и осведомиться, не понадобится ли что-нибудь Его величеству перед сном или завтра утром.
Камердинер удалился для доклада, после чего вышел и поклонился господину Фуке, давая понять, что он может войти.
Король уже сидел в кровати. Его лицо выражало предельное радушие.
— Итак, господин Фуке, вам не хватило дня для общения со мной? — сказал Король с такой интонацией, которую можно было счесть и приветливой, и ироничной.
— Я лишь вспомнил, что не успел высказать Вашему Величеству одну свою просьбу. – ответил Фуке с поклоном.
— Вот как? — удивился Людовик. — Просьбы к Королю накануне сна? Вы вознамерились испортить мне сон, господин Фуке? Ведь это не может быть ничтожной просьбой, следовательно, либо мне будет трудно её исполнить, либо мне придётся вам отказать, что также будет трудно! Итак, вы намерены лишить меня сна!
— Моя просьба, действительно, очень дерзкая, Ваше Величество, я бы…
— Ещё и дерзкая! Вы решительно сошли с ума, господин Фуке? — перебил его Король.
— Я дерзнул умолять Ваше Величество принять в дар мой замок Во, и если вы удовлетворите мою просьбу, с этой самой минуты Вы у себя дома, а я — у вас в гостях, — поспешил закончить Фуке.
Наверное, если бы в эту минуту с небес сошел святой Илья для того, чтобы наполнить рукомойник Короля, то и в этом случае он удивился бы меньше. Около минуты Король просто молча смотрел на Фуке, после чего весело расхохотался.
— Вы, действительно, полагали, господин Фуке, что если вы не успеете уговорить меня принять ваш необычный подарок именно сегодня, пока я не заснул, то у вас не будет шансов поговорить со мной об этом завтра?
— Смею ли я истолковать Вашу улыбку как согласие? — осведомился Фуке с поклоном.
— Однако, это, действительно, очень странная просьба, — проговорил Король. — Прилично ли Королю брать подарки своих подданных? К тому же столь необычные?
— Я буду в отчаянии, если Вы откажете, — с трудом проговорил Фуке, думая совершенно противоположное.
— Сегодня я не дам вам определенного ответа, господин Фуке. Вы все-таки испортили мне ночь, поскольку вместо того, чтобы спать, я, по-видимому, буду размышлять об этом деле. Передайте камердинеру, чтобы он принес мне снотворное, иначе я, действительно, буду плохо спать.
— Прошу простить мою дерзость, Ваше Величество, — ещё тише проговорил Фуке и удалился с учтивым поклоном ровно такой глубины, какая соответствовала его высокому положению при дворе.
Король, оставшись один, не знал, что и подумать об этом последнем событии. Восторг от перспективы обладания великолепным замком Во уже не было необходимости скрывать, но Короля насторожило и время преподнесения этого дара, и способ, с которым это было сделано. Он почувствовал, что в этом кроется что-то необыкновенное, но пока ещё не мог понять, что именно. Поначалу он, действительно, хотел принять снотворное и отложить все размышления на следующий день, однако, он передумал. Оставив снотворное, принесенное камердинером и поставленное на прикроватный столик, без внимания, Король закрыл глаза и погрузился в мечты, не слишком сильно омрачаемые возникающими при этом вопросами. Даже в день, когда он впервые познал мадмуазель де Лавальер и его сердце зажглось до сей поры неведомой любовью, не вызвал у него и десятой доли того восторга, которым он наполнялся сейчас.
VIII. Епископ и финансист
Выйдя от Короля, Фуке немедленно направился к Арамису.
— Что ж, господин д’Эрбле, я слепо вам повиновался, а что из этого выйдет, я и сам не знаю, — со вздохом сообщил он Арамису.
— Король принял ваш подарок? – сухо осведомился Арамис.
— Он не отказался и не согласился. Его ответ будет дан завтра, а пока что я виновен в том, что испортил Королю сон.
— Вот как? – живо осведомился Арамис. – Король не ляжет спать? Он будет работать? Размышлять? Писать приказы? Вы, надеюсь, подождали у дверей, и не подкупили камердинера, чтобы узнать, кого Король вызвал к себе? Это Кольбер?
— Ничего из того, о чем вы говорите, дорогой епископ. Король лишь велел камердинеру принести снотворное, чтобы заснуть, поскольку мой дар лишил его возможности спать без помощи этого лекарства.
— Король будет спать, приняв снотворного! – воскликнул Арамис. – Это знак судьбы!
— О чем вы говорите, епископ? – удивился Фуке. – Судьба не в том, как будет спать Король, со снотворным, или без него, а в том, что с завтрашнего дня я либо буду нищим, либо Король унизит меня своим отказом принять мой дар. И я ещё не знаю, что для меня хуже!
— Судьба в том, что сегодняшнюю ночь вы проведете в своей постели, а не в тюремной, и это уже достаточно большой дар судьбы. А ещё она в том, что Король будет крепко спать, что не менее важно, дорогой господин Фуке.
— Чего я не могу пообещать вам в отношении моего сна, господин епископ.
— Это уже не столь важно, господин Фуке, поверьте. Проводите эту ночь как вам будет угодно. Можете навестить одну из тех дам, которые столь эффективно помогают вам её сократить, я заранее отпускаю вам этот грех на правах епископа, — усмехнулся Арамис.
— Священнослужитель благословляет меня на нарушение одной из десяти заповедей? – удивился Фуке.
— Именно так! Ступайте, сын мой, и грешите, — с этими словами Арамис перекрестил господина Фуке и протянул ему руку для поцелуя.
Фуке без тени сомнений приложился к руке епископа губами и поспешил удалиться, чтобы выполнить его наказ.
Полностью книгу «Д’Артаньян и Железная Маска» вы можете найти тут
https://litsovet.ru/books/979341-dartanyan-i-zheleznaya-maska-kniga-1
https://litsovet.ru/books/979342-dartanyan-i-zheleznaya-maska-kniga-2
К этой книге также примыкают «Мемуары Арамиса»
https://litsovet.ru/books/979343-memuary-aramisa-kniga-1
https://litsovet.ru/books/979376-memuary-aramisa-kniga-2