Олёкму на Байкало-Амурской магистрали я проспал потому, что принял за её верховья реку Хани, вверх вдоль которой путь ведёт вглубь Станового нагорья, где-то через час выводя на станцию Хани.
Здесь на три десятка километров (из четырёх с лишним тысяч) Байкало-Амурская магистраль заскакивает в Якутию вдоль самой её границы.
Логично предположить, что Якутия её и строила, но оформление вокзала наводит на мысль о шефстве Читинской области: поверх сайдинга (под которым ничего особого интересного не было) висит мемориальная доска декабристу Михаилу Лунину, умершему в 1849 году в Акатуйской тюрьме.
Попал он туда вполне логично, так как даже среди декабристов был известен как непримиримый смутьян. Ещё в молодости он принял католичество, сочтя его более вольнодумной конфессией, а в 1816 году вместе с ещё несколькими заговорщиками готовил покушение на царя. Причём весьма изощрённое: Лунин планировал сделать то же, что в 1918 году большевики в Ипатьевском доме - вырезать всю царскую семью. Но только - чтобы принять за это казнь, после которой Союз Спасения весь в белом въедет строить новую страну на обломках самовластия.
В событиях на Сенатской площади Михаил Сергеевич не участвовал, так как в это время был на военной службе в Польше, и именно за подготовку того заговора отправился в Сибирь. Последним арестованный, освободился он одним из первых, но вскоре снова сел за агитационные письма из Сибири - и на этот раз после ареста выйти на волю Лунину было не суждено.
Глядя на мемориальную доску, логично было бы предположить, что его сослали в какой-нибудь Верхоянск или Среднеколымск, но нет - всё происходило на Нерчинских рудниках в пределах Забайкальского края.
Хани вообще расположена причудливо - мы сейчас в Якутии, горы на заднем плане - уже в Амурской области, однако её граница с Забайкальским краем подходит километров через 10.
Хани - по БАМовским меркам посёлок немаленький (900 жителей), но три пятиэтажки странно смотрятся среди дикой стихии. Они напоминают балкИ, забытые на стаявшем зимнике.
На станции со мной разговорился выходивший здесь мужик да показал на скалы у вершины сопки: "Герб Якутии знаешь? Ну лошадь такая! Вот приглядись - она! А про партизана Лазо слышал? Тоже приглядись - вон, крадётся!" - по его словам, у этих скал есть полсотни народных названий.
Хани - ещё и последняя станция Дальневосточной железной дороги, которая здесь смыкается не с Забайкальской (охватывающей солидный кусок Транссиба), а сразу с Восточно-Сибирской. Поезд едет вдоль Хани-реки, уже в Забайкальском крае минуя её исток - пожалуй, красивейшее на трассе БАМа озеро Читканда.