Сегодня я предлагаю рассмотреть волхвов в не самом привычном аспекте – как персонажа низшей славянской мифологии.
При словосочетании «низшая славянская мифология» у некоторых неграмотных сидельцев в сети случаются припадки, и они начинают строчить гневные комментарии: как так, славянская мифология – и низшая, ай-ай-ай, русофобы! Другие почему-то очень любят слать картиночки с пространными текстами о широком кругозоре, который, деградировав, стал точкой зрения.
Поэтому оговорюсь для тех, кто не в курсе: низшая мифология – это сфера представлений о персонажах, не имеющих божественного статуса.
Если кто-то ставит знак равенства между, скажем, железнозубой еретницей, поедающей детей, и богиней Макошью, то мне остаётся лишь вспомнить крылатую фразу кота Матроскина: «Поздравляю тебя, Шарик, ты – балбес».
Итак, волхвы...
Что примечательно, индоевропейских аналогов этого слова нет, на основании чего польский историк-медиевист Александр Гейштор ограничивал слово волхвы Русью и, на мой взгляд, не очень последовательно в данном контексте считал, что оно – заимствование из финского.
Слово волхв родственно старо-славянскому влъснѫти, что значит «говорить сбивчиво, неясно; бормотать». Ссылаясь на данное сходство некоторые исследователи делают вывод: волхвы исполняли роль лекарей и прорицателей, главным средством магической практики которых было слово.
Лингвисты Вячеслав Всеволодович Иванов и Владимир Николаевич Топоров связывали слово волхв со словам волосы, волосатый, волохатый.
От слова волхв происходит всем известное волшебство, а также волхвование и волшба. В общем, понятия, обозначающие колдовство.
Есть мнение, что в Древней Руси синонимом слову волхв могло служить слово врач (имеющее значение «заговаривающий, волшебник»). Слово врач в болгарском языке до сих пор означает «знахарь, колдун», в сербохорватском – «волхв, знахарь, колдун, чародей», а слово врачити – «ворожить, гадать, лечить [посредством знахарства], предсказывать».
Во времена языческие в славянском обществе волхвы образовывали особый социальный слой, специализация которого – проведение религиозных обрядов, предсказания и гадания.
С христианизацией славянских земель волхвы неоднократно становились активными участниками народных восстаний. Тема эта, бесспорно, очень интересная, но углубляться в неё в рамках настоящей заметки я не буду – ведь речь идёт не об исторических событиях, а о низшей мифологии.
Предлагаю мысленно перенестись в 1689 год, когда в Приказе Розыскных дел (созданный в этом же году для расследования стрелецкого мятежа орган) был допрошен некий «волхв Дорофейка», показавший, что стольник Андрей Безобразов просил его «напустить по ветру на великих государей, чтоб они были к нему добры».
Вот что сообщает археограф Аскалон Николаевич Труворов в статье «Волхвы и ворожеи на Руси в конце XVII века» из журнала «Исторический вестник» (1889 год, № 6) (цитата приводится по книге Марины Никитичны Власовой «Энциклопедия русских суеверий»):
Волхв Дорофейка объявился нижегородским посадским, ремеслом коновал и рудомёт, умеющий бобами ворожить, и на руку людей смотреть, и внутренние болезни у взрослых и у младенцев узнавать, и лечить шёптами, – и показал, что-де его научил этому ремеслу нижегородский коновал Фёдор Бобылёв. О найденных же в его сумках бобах, травах и росном ладане Дорофейка показал, что бобами он разводит и угадывает, а ладаном оберегает на свадьбах женихов и невест от лихих людей – от ведунов; а траву богородицкую даёт пить людям от сердечныя болезни, без шёптов; а рвёт-де тоё траву летом в Рождество Иоанна Предтечи с шёптами: «К чему ты, трава, годна, к тому будь и годна»… При этом Дорофей добавил: «Он же-де и зубную болезнь лечит, и щепоту и ломоту уговаривает и руду (кровь) заговаривает». Сознавшись под пыткой, что он царя Петра Алексеевича видел и стихи «о назначении тоски по Андрее Безобразове по ветру пустил» волхв (вместе со стольником) был казнён.
Далее Марина Никитична Власова в «Энциклопедии русских суеверий» отмечает:
Нельзя не заметить, что «волхв Дорофейка» в этом «государственно важном деле» характеризуется в общем-то так же, как колдун деревенских поверий XIX–XX вв. «Стихи» же представляют собою заговор.
Да, трудно заподозрить в этом Дорофейке языческого священнослужителя (хотя некоторые альтернативно мыслящие вполне могут, сославшись на дело «волхва Дорофейки», заголосить, что историю переписали, и ещё в 1689 году спецслужбы вели войну с откровенными представителями дохристианской веры славян).
Но люди разумные (не РАзумные, а именно разумные), конечно, понимают, что слово волхв простой народ почерпнул из книжной традиции и примерил на привычных колдунов и ведьм.
Ещё раз процитирую Марину Никитичну Власову:
...это название сохраняет оттенок некоторой торжественности, загадочности, связывается с особыми, «книжными» способами колдовства, с «волхованием по книгам волховным», с колдовскими «словами-волховами»: «Как на то была старушка догадлива, /А хватала свою книгу волховную. /А смотрела, волховала в книге волховной».
Таким образом, образ волхва снизился до персонажа низшей мифологии (не без влияния церкви и официальных властей, настроенных к служителям дохристианской веры – зачастую бунтовщикам, зачинщикам народных волнений – естественно, негативно), был «надет» на образы колдунов да знахарей для пущей весомости.
Благо, легендарные волхвы наделялись способностями к волшебству, знахарству, врачеванию, гаданиям да предсказаниям.
Список использованной литературы
- М. Н. Власова. Энциклопедия русских суеверий
- Медведь А. Н. Врачевание в Древней и средневековой Руси и его изучение в современной историографии
- Шанский Н. М. и др. Волхв // Краткий этимологический словарь русского языка
- Волхвы / Петрухин В. Я. // Славянская мифология : энциклопедический словарь
- Колдун / Е. Е. Левкиевская // Славянские древности: Этнолингвистический словарь
- Russisches etymologisches Wörterbuch : в 4 т. / авт.-сост. М. Фасмер
- Gieysztor, Aleksander. Mitologia Słowian