Пожалуй, нет в армии более известного и повсеместно применяемого химического соединения, чем хлорная известь. Или по-простому – хлорка.
Что только с ней не делают. Ну во всяком случае ранее не делали. И обмундирование ей клеймили – разведёшь пару щепоток в мыльнице да спичкой на подкладке выписываешь кренделя всякие в виде номеров военных билетов и прочих фамилий с инициалами. А ежели перебдишь с крепостью раствора, то разъест твоё клеймение ткань прям насквозь. И в обычную известь добавляли – чтобы побелее была да бацилл поменьше в побеленном помещении водилось. Ну и от заразы всякой, само собой, её сыпали.
И как насыплет старшина со злости в сортире в каждое очко по кружке хлорки – так хоть святых из казармы выноси. Сходить в сортир приравнивалось к подвигу небольшому. Потому как дверь туда откроешь – а там туман хлорный сплошняком висит. Как говорится – ни дыхнуть, ни пё&днуть! 🤣 Ну по малому ещё можно – с задержкой дыхания да на ощупь. А вот по крупняку без противогаза никак. 🤷 И как техническое химическое средство воспитания, наряду со всякими замполитовскими телевизорами, радиоприёмниками да прочими шашками и шахматами, тоже хлорка та применялась…
Старлей С. попал в пехоту из «комендачей». Был он ранее командиром комендантской роты дивизии. Место придворное, не пыльное, но умений определённых требующее. Ибо с начальниками «великими» надо общаться, зады их в чистоте содержать, и вообще всякое такое уметь.
И всё вроде у старлея получалось, и начальство ему благоволило. Но пришёл новый комдив (тот самый, кстати, что городок наш разморозил. О чём – здесь), достал новую метлу, и… наш герой стал командиром линейной роты доблестного мотострелкового полка.
Коллектив полка принял его дружелюбно и дал кличку «Сало» (ибо в фамилии старлея оно звучало). После чего старлей С. Погряз в пехотных буднях – летал в наряды через день, крутил гайки в парке, да воспитывал личный состав.
Который (личный состав) отнёсся к старлею подозрительно. Потому как был он чересчур… интеллигентным. Привык у себя в комендантской роте с прапорами да сверхсрочниками общаться. Чуть ли не на «вы». А в пехоте народец был попроще, и для надёжного управления своего, требовал обращения пожёстче. Где надобно – с окриком, где надобно – с матюком, а где и с подзатыльником. Как говорил один военачальник: кобыла любит &уй конкретный... Но – по делу.☝️ Из-за чего старлей С. испытывал, с непривычки, определённые трудности с «беспрекословным подчинением».
Особенно трудно было ему в гарнизонном карауле службу нести. Который гауптвахту охраняет, помимо прочего. Потому как губари в том дальнем забайкальском гарнизоне были, зачастую, прям вот отмороженные. И без серьёзного и вдумчивого воздействия (желательно промеж глаз и чем-нибудь увесистым) выполнять обязанности по уборке помещений или прочего распорядка дня, зачастую желания не изъявляли. А герой наш, как уже было сказано, был интеллигентным…
И пожаловался, как-то раз, старлей С. на вышеописанные трудности своим сослуживцам-товарищам. И один из них присоветовал ему привлечь к воспитательному процессу ту самую хлорную известь.
- Ежели кто совсем плохо себя ведёт, - вещал сослуживец, - то возьми столовую ложку хлорки на полведра воды. Разбодяжь её, да в камеру к сидельцам вылей. Через пару часов будут как шёлковые – и очки драить и остальную закреплённую территорию!
И вот, однажды, заступил старлей С. снова в гарнизонный караул. И сложилось так, что среди губарей в тот раз, затесался вновь прибывший дисциплинарник. Уроженец горного аула. И так он открыто выражал своё несогласие с установленными на гауптвахте порядками, так отказывался подчиняться и выполнять указания начкара, что довёл старлея С. до белого каления.
И велел он бойцам своим караульным, намешать той чудодейственной хлорки. И показалось ему, что ложка столовая для воспитательного воздействия уж совсем мала. И высыпал он в ведро полную кружку хлорной извести - с горкой, опосля чего ведро «воспитательного раствора» было вылито на пол камеры, в которой восседал абрек. Затем оставил старлей С. на губе, как полагается, часового и убыл с выводными в караулку, что располагалась этажом выше…
Через 15 минут часовой по связи доложил, что воспитуемый арестант усиленно просится выйти.
Ещё через 15 минут часовой, покашливая, доложил, что воспитуемый стучит головой об дверь, а все остальные губари, просятся выйти.
Ещё через 15 минут часовой прохрипел, что воспитуемый совсем затих, а если его (часового) не выпустят отдышаться, то он сдохнет тут вместе со всеми.
После чего старлей С. спустился на губу. Открыв входную железную дверь, он был чуть не снесён часовым, выбежавшим на свежий воздух. И предстала перед ним жуткая картина: в проходе между камерами висел белёсый хлорный дым, дышать в котором не было никакой возможности; губари в своих камерах висели на руках у маленьких зарешётчатых окошек, ведущих на улицу, и ловили струйки свежего воздуха; подвергшийся же «воспитательному воздействию» арестант лежал ничком у дверей камеры и еле-еле хрипел! 😳
Срочная эвакуация на свежий воздух, в прогулочный дворик гауптвахты, была проведена прям вот своевременно. Воспитуемый стал подавать признаки жизни, и в конце концов очухался. Арестанты тоже вроде как отдышались.
После чего началась борьба с хлоркой внутри гауптвахты. Залитая едким раствором камера подверглась неоднократному вымыванию, с заливанием свежей водой. Все остальные помещения и коридор тоже с остервенением надраивались населением гауптвахты, с периодическим выходом во дворик – подышать. И воспитуемый, кстати, тоже усердно махал тряпкой и не проявлял более желания не подчиняться. В итоге, к смене караула атмосфера на гауптвахте была приведена в божеское состояние. Хотя хлоркой, конечно, воняло ещё сильно. Однако дышать было можно. Ну а вся зараза – как микробная, так и паразитическая, обходила те места стороной ещё долго…
После данного события, среди личного состава за старлеем С. закрепилась другая кличка – такая же, как в названии данной истории. Бойцы не безосновательно решили, что командир их «пристукнутый», что в пехоте, в большей или меньшей степени, было явлением не так чтобы редким. Посему поэтому наш герой был зачислен в «свои». В результате чего уровень подчинённости и прочей дисциплины в его подразделении вырос. Ибо фиг его знает, какой фортель начальник выкинет, разозлившись на пререкания. И лучше не выпендриваться…
Старлей С. прослужил у нас ещё годик, получил капитана и куда-то убыл – толи по положенной по сроку замене, толи ещё как. Пользовался ли он после того памятного случая средствами «химического воспитания» нам неведомо.