В эфире передачи Экономика по-русски Михаил Хазин и Алексей Бобровский обсудили актуальную тему:
Михаил Хазин: Дело в том, что в 70-е годы мы то выиграли соревнование двух систем.
Но в тот момент брежневское политбюро было вполне себе дееспособно. Оно потеряло дееспособность году так в 76-ом-77-ом.
Я, кстати, напомню, что последний реально сильный политический рывок Леонида Ильича Брежнева был в 1976-м году, когда он уволил из политбюро группу Подгорного, Полянского, ещё кого-то. Это 76-й год.
Решение, которым он сдал наше стратегическое преимущество, это было решение 72-75-го года – это договор об ограничении стратегических наступательных вооружений 72-го года, это выход на мировые рынки с дешёвой советской нефтью на фоне нефтяного кризиса, это подписание пакта в Хельсинки в 75-м году.
Потому что команда Брежнева рассчитывала на то, что мы зафиксируем границы послевоенные, а в реальности они признали западную концепцию прав человека и всей этой гуманитарщины, за которую нас били и бьют до сих пор.
Но мы отказались от жёсткого приложения по двум причинам. Первая состояла в том, что логика «лишь бы не было войны» была очень сильная у этого военного поколения. То есть ужас, который у них был.
Брежнев же восстанавливал страну, он был первым секретарём Днепропетровского обкома партии. Это первое. А второе – это то, что они точно знали, что в соответствии с теорией Маркса победа будет за нами.
Им не приходило в голову, что по теории Маркса, поскольку революция не победила по всей земле, а есть одновременное существование социализма и капитализма, то никто не сказал.
Ведь, собственно говоря, с точки зрения теории Маркса, только после 91-го года возникла ситуация единых рынков, о которых Маркс говорил.
Поэтому о Марксе можно очень интересно говорить. А Запад сегодня попал в ту же самую ловушку, в которую попала команда Брежнева. Они уже были убеждены, что они выиграли, как и Брежнев был убеждён, что мы выиграли.
Алексей Бобровский:
Но следующие руководители Советского Союза все сдавали. Они не то чтобы все сознательно сдавали, хотя были и такие, потому что иначе мальтийские события не объяснить. Это даже не поражение. Это просто уходит боксёра с ринга. Мы деремся, я просто бросил перчатки, перелез через эти канаты. Это странная история.
Причём, насколько я помню, Буш старший вообще не готов был ехать, он только выиграл выборы. Он: «Да не буду я с ним встречаться, объяснять и что-то гарантировать».
И этот приехал, все сказал: «Пожалуйста, мы тут в одностороннем порядке. Мы поддержим реформу в Советском Союзе». На этом мальтийские встречи и закончились.
Интересная просто история, которой мы до сих пор не дали оценку. А это очень важно для того, чтобы двигаться дальше. Поэтому, да, я полностью согласен. Но именно 80-е годы тогда породили у европейцев, у западников вообще, вот это иллюзию.
Михаил Хазин:
Эйфорию я бы сказал.
Алексей Бобровский:
Собственно, конец истории и закончился.
Михаил Хазин:
Да. А с экономической точки зрения то, что происходит сегодня в западной экономике – это ровно то же самое, что происходило в СССР в конце 80-х и ровно то же самое, что происходило в Соединенных Штатах Америки в начале 30-х.
Алексей Бобровский:
Ещё один довод за то, что, действительно, Европа может и развалиться, потому что очень похоже.
Михаил Хазин:
Да, а они даже этого не понимают.
Читать в продолжение темы: