- Здоровы были! Я слышу, кто-то вроде ругается. Теперь понятно, Нюрку вернули. Эх, ты, Нюра, Нюра, горемычная ты душа. Нет, видно, тебе счастья. Даже Ванька Кривой побрезговал тобой.
Бог милостив к Аннушке, не надсадилась, не заболела. Наоборот, вроде, как похорошела. Взгляд стал ясным. Осознание того, что она не посмешище, не позор семьи, а мужняя жена подняли ее в своих глазах. Анна на самом деле, теперь мужняя жена.
Иван сам бы может и не подумал звать ее в сельсовет, но председатель колхоза, Василий Иваныч его надоумил
- Иван, гляжу, ты сарай покрыл. Сам-то я не видел, а жена говорит, мол окна-то у Ивана блестят, занавески белехонькие. У Ивановой жены пеленки детские чище, чем головные платки Варвары.
Ваня довольно ухмыльнулся, да, чистоплотная у него Анна
- Она откуда знает?
- Как откуда? В одной колоде белье полощут. Ко двору пришлась твоя Анна, нравится она нашим женщинам. Степанида давече в магазине говорила, мол повезло Ивану, старательная ему досталась жена, работящая. Только бы не ушла она в свое село. Больно уж Авдотья к ней придирчивая. Лежит за печкой и ворчит, и ворчит, и все Ивану на мозги капает. А вот потерпит, потерпит Анна, да и уйдет.
Слышишь, чего говорю, Ваня! Ты сына на кого собираешься записывать?
- Как на кого, на себя, мой сын, вот те крест, мой!
- Я не спорю. Вот и скажи своей Анне, мол пора нам мальчонку-то записать, сами заодно распишемся. Как распишетесь, Анна-то по-другому на тебя смотреть станет. Сейчас ты ей кто? Сожитель, вот ты кто. Законный муж, совсем другое дело, уважать тебя станет жена.
- А ведь правда, так и скажу. Вот сейчас приду и скажу.
Иван почесал затылок, сожмурил здоровый глаз.
- Только вот беда, не в чем моей Анне в Сельсовет идти. Мать только сменку одежи ей положила. Одно снимет, постирает, другое одевает. Как-то бы одежу, да остальное приданое привезти.
- А чего ты молчишь? Знаешь ведь, каждое воскресенье грузовичок-полуторку женщинам даю, на базар съездить, молоко, творог, да что другое продавать. Пусть собирается Анна, машина послезавтра пойдет, пусть берет мальчонку и едет. В селе ее Лексей высадит, на обратном пути заберет вместе с приданым.
Машина остановилась возле ворот Екатерины. Из кабины вышла Нюра с ребенком в руках. Катерина только проводила скотину в стадо, вскипятила чайник, собиралась Дашутку разбудить. Услышав, что возле ее ворот остановилась машина, она выглянула в окно и ахнула
- Так и знала, что выгонят ее. Дарья, вставай! Ой, горе мне с этой несчастной. Приехала, барыня, сейчас со своим дитем мне на шею сядет.
Анна вошла в дом, огляделась вдохнула воздух родимого дома
- Здравствуй, мама!
- Здравствуй, Нюрка! Чего у дверей стоишь, проходи, коли приехала. Быстро же ты нажилась. Выгнала Авдотья? Я так и знала, что у нее, что у тебя нрав не сахар. Вам вместе не ужиться.
- Не выгнали, мам. Я за вещами приехала.
- За вещами? Так, я вроде тебе и так много чего дала.
Анна прошла к кровати, ступая по чистому половику, положила сына, распеленала
- Эх, ты, еще мужик! Опять мокрый, ай-яй! Не жалеешь мамку, все стирать ее заставляешь. Мама, не хочешь на внука посмотреть?
Катерина подошла к кровати, глянула на мальчика
- Похоже, ты правду говорила, мальчонка-то красивенький, на Татаринцевых походит. У них вся порода такая.
- На Ивана он походит. От Вани я родила, и забудь, не вспоминай про Сашку.
- Иван-то поверил, записал на себя сынишку?
- Нет еще, в понедельник пойдем в Сельсовет, распишемся и сына запишем. Надо мне одежу забрать, а то не в чем ходить.
- Успеешь еще, заберешь. Садись за стол, позавтракаем. Дарья, не слышишь что ли, вставай, Нюрка приехала.
Из-за занавеси вышла заспанная Дашка
- Здорово! Приехала? Ой, кто это у нас? Какой красавчик! Можно на руках поддержу?
- Сейчас, запеленаю. Подержишь, поучишься водиться. Небось, через годик свой будет. Когда жениться-то будете? Не слишком ли долго Селиван тянет. Смотри, как бы тебе в девках не остаться.
- Не останусь, не беспокойся. К осени должны дом достроить. Войду хозяйкой в новый дом. Как назвали сына?
- Мишей. Михаил Ивановичем будет зваться наш сынок.
Катерина неодобрительно покачала головой
- В честь деда, значит, назвала, ладно не в честь самого Сашки.
- Какого деда?
- Как какого? Отца Александра Михаилом звали.
- Да что ты привязалась, чего тебе надо? Чего ты все время поминаешь мне про мою дурость. С Иваном я переспала, поняла? Никогда, ничего у меня с Татаринцевым не было. Ни про какого деда я знать не знаю!
- Как не было? А тогда, на сеновале?
- Вычеркнула я это из памяти, не было ничего и все тут, поняла? У меня есть муж, а прошлого нет. Совсем нет!
В двери бочком-бочком просочилась соседка, Елизариха
- Здоровы были! Я слышу, кто-то вроде ругается. Теперь понятно, Нюрку вернули. Эх, ты, Нюра, Нюра, горемычная ты душа. Нет, видно, тебе счастья. Даже Ванька Кривой побрезговал тобой.
- Здорово, Елизариха! Мой муж тебе не Ванька, он Иван Матвеевич. Его сам председатель колхоза уважает. Машину дал, чтобы меня к мамаше отвезти за приданым моим.
- Надо же. И не подумаешь. Врешь, поди.
- Зачем мне врать? Сама увидишь, за мной Лексей заедет, чтобы обратно увезти.
- Сына-то покажешь, или нет? Некоторые до сорока дней не кажут детей. Татаринцевы, вон, в половину молодых никого не пускают. Боятся, что их девку сглазят.
- Мы с Иваном не боимся, к нам соседи часто заходят. Тетка Степанида, та вообще с Мишкой водится, сама в бане его моет, который раз придет и спать уложит, если мне некогда.
- Хорошая, видать, женщина. Авдотья-то как? Говорили обезножила она.
- Не совсем, встает маленько, на топчан садится. Мама, мы есть будем или как? Я утром торопилась, не успела поесть.
- Так, готово все. Соседка, садись и ты с нами.
- Нет, Катерина, пойду, я только из-за стола.
- Ладно, как знаешь. Дашка, положи ты его на кровать. Чего дите на руках таскать, коли он не ревет. Садись, чай пить будем.
После завтрака Катерина принялась расспрашивать, какое хозяйство у Авдотьи, как ее дочери поживают, приняли ли они ее, Нюрку.
Анна всю правду матери и Даше не сказала. По ее рассказу выходило, что у нее все хорошо. Золовки относятся к ней нормально. Иван во всем помогает. Авдотья на нее не ругается. Анна сама разговаривала, сама поглядывала на часы
- Мама, мне собираться надо. Машина до обеда придет. Сейчас сундук с вещами проверю, кое-что еще на подловке должно быть.
- Чего его проверять, твой сундук? Я не помню, чтобы на подловку чего-то из твоего приданого складывала.
- Как же, мать? А половики, которые мне еще бабушка наткала?
- И это вспомнила. На что тебе их в старую-то избу. Я их хотела Дарье отдать.
- У меня тоже будет новая изба, туда и постелю. Бабушка для меня их ткала. Я заберу. Там еще две подушки должны быть. Я все помню.
Слазила на подловку, притащила половики, подушки, сложила около дверей. Открыла сундук, перебрала там все
- Где скатерть, лазоревыми цветами вышитая? Еще должны быть две наволочки, таким же цветом расшитые, подзор кружевной, полотенец пять штук, петухами вышитых. Где они?
Даша смутилась, покраснела.
- Мы с мамой подумали, что ты все равно долго там не проживешь, вернешься и будешь с матерью жить. Зачем тебе приданое тогда? Думали, никто замуж тебя не возьмет.
- Тащи все обратно. Бусы мои с шеи сними, сама носить буду.
Продолжение здесь: Глава 39.