Что же я должна была делать? В общих чертах я помнила, конечно. Но вот конкретики у меня не было. Да, я должна быть приторно правильной, нудной, всегда поправлять его и непременно рыдать. Но не прям сейчас? Нужен был какой-то план. А его не было. Вчера мы просто говорили о том, что мне надо его ещё раз встретить и зацепить. А получается так, что он зацепился так, что сам уже точно не отцепится. Да и думать об этом мне сейчас вообще не хотелось. Я переживала о предстоящей встрече с родителями и все мои мысли были только там.
Поэтому я допила кофе и сказала Эдику следующее:
- Эдвард, я прошу меня простить, но в данный момент мне действительно уже пора идти. Мне надо купить кое-какие продукты в магазине и … - я замолчала, но потом всё-таки решила сказать правду: - я сегодня встречаюсь со своими родителями.
- Поздравльяю! – воскликнул мой собеседник. – Это так здорово, что вы решили помирится (да, именно так он и произнес – без мягкого знака) с родительями (а сюда он его вставил зачем-то).
- Мне очень нелегко это далось, и я хочу быть полностью сконцентрированной и готовой к этой встрече. А с Вами мы можем встретиться завтра, если вы не возражаете?
- Эта была бы прелесна! – воскликнул он.
- Тогда до завтра. В этом же кафе, в час дня, договорились?
- А ви оставите мне свой телефон? – он так жалобно на меня посмотрел.
Я продиктовала ему свой номер телефона, он сразу защелкал по клавишам своего мобильного и набрал мой номер. Удостоверившись, что я его не обманула, и мой телефон жалобно пропищал полонез Огинского, он пожал мне руку и сказал «До завтра».
И я поехала домой. Таша всё ещё лежала в моей постели, но уже не спала, а читала мою дежурную книгу, которая всегда находится на моей тумбочке. На сегодняшний день это был роман Достоевского «Преступление и наказание».
- Я так и думала, что ты не выдержишь и сбежишь с этого супермаркета, - даже не отрывая глаз от Достоевского сказала она. – Могла бы для приличия хоть где-то посидеть и прийти домой к десяти…
- Зачем? Я его встретила, мы мило побеседовали и договорились на завтра.
- Что? – она вскочила с постели и стала расстёгивать пуговичку на моей кофте.
- Да нет там никакой записи!
- Как нет?
- Я приехала с этот магазин в восемь, потому что кое-кто выгнал меня с постели! – я сделала паузу, чтобы позлить Ташу, но она смотрела на меня с открытым ртом так, что мне стало её жалко, и я продолжила: - И чтобы не торчать у прилавка, зашла в Кофе Хауз, села у окна и решила его выловить так. А оказалось, что он сидел прямо позади меня. И он подошел и сказал, что рад меня видеть. Потом я сказала, что мне надо идти и он предложил встретиться завтра.
- То есть вот так? – она поставила руки в боки.
- Что так?
- Сразу увидел и давай встретимся, да?
- Да, - спокойно ответила я.
- Ага, значит так, - Таша стала нервно прогуливаться по спальне.
- Что тебя беспокоит? Да, я его заинтересовала. Впрочем, как и ты моего Кирилла.
- Сладко поёшь!
- Таш, чего ты хочешь?
- Я хоть раз пришла к тебе без записи?
- Так мы проговорили всего пару минут.
- То есть ты даже кофе не выпила?
Я вздохнула:
- Выпила.
- Значит не пару, а как минимум минут десять. И что? За это время нельзя было зайти в туалет и включить камеру?
- И как бы это выглядело?
- А может ты вообще зашла туда пописать. Кому какое дело?
- Таша, не дави на меня. Когда я его встретила, я совсем растерялась. Потому что не помню нашего плана вообще, понимаешь? И всё, что хотелось – это быстро договориться с ним на другую встречу и прибежать к тебе, чтобы мы заново повторили всё, что я должна делать.
- Ну ладно, ладно, я и сама забыла…
- Вот! А у меня ещё родители в голове сидят. И совсем мне сейчас не до твоего Эдика.
- То есть ты в него не влюбилась? – Таша заискивающе посмотрела на меня.
- О, да, по самые колени. – И я показала ей насколько.
Она засмеялась и мы пошли на кухню пить чай.
За маковым рулетом с ароматным чаем я прочитала Ташин новый рассказ:
Поник вскочил по будильнику. С восхищением посмотрел на своё нагое, накачанное тело в большом, овальном зеркале, натянул с вечера приготовленные треники, обул кеды на босу ногу и направился на пробежку. Проходя мимо комнаты брата, он несмело постучался и спросил:
— Воник, ты сегодня как?
— Никак, - ответила за Воника Седа.
— Сед, я не тебя спрашиваю. Брат, ты же вчера обещал! – жалобно пропищал Поник.
Воник поцеловал в ушко Седу, нехотя встал с кровати и принялся искать в шкафу спортивный костюм.
Седа зевнула, потянулась и откинула от себя одеяло. Воник сначала посмотрел на её черный бермудский треугольник, потом на белую, пошарпанную дверь и одним прыжком оказался рядом с подружкой.
— Завтра, братело, – кинул он Понику и, уже обращаясь к Седе, спросил, - так на чем мы остановились?
Поник чертыхнулся, откинул со лба ещё не уложенные волосы и побрел по длинному коридору.
Когда он вернулся Седа уже хозяйничала на кухне.
Поник принял контрастный душ, побрился, уложил волосы, вылил на себя пол-литра парфюма и, надев парадный костюм, направился на кухню готовить завтрак. Он перемолол овсянку, залил ее кипятком и, помешивая, чтобы она не пригорела, добавил несколько изюминок.
— Смотри аккуратней с изюмом, он очень калорийный, я бы на твоём месте им не увлекалась, - хихикнула Седа, снимая кофе с плиты.
— Тебе это не грозит. У тебя нет изюма - ни в нутре, ни в хозяйстве.
На кухню зашел Воник.
— Опять ругаетесь? – хмуро промычал он.
— Кто, мы? – Седа удивлённо подняла левую бровь. - Что ты, Вонь! Нам нечего с Поником делить.
— А меня? Вы же всё никак не можете меня поделить, - недовольно буркнул Воник и уселся за стол.
— Овсянка, сэр, - отрапортовал Поник и насыпал брату целую тарелку.
Седа ухмыльнулась и поставила перед Воником круассан с сыром.
— Ещё могу пожарить яичницу, - проворковала она и налила любимому кофе.
Воник невольно вздохнул, глядя на тарелку с овсянкой, и подвинул ближе к себе блюдце с круассаном.
— Ну и не надо! – обиделся брат, - ну и жри своё тесто.
— Я завтра. Честное слово! – начал оправдываться Воник, — обещаю.
Поник обреченно махнул на него рукой и принялся тщательно разжевывать кашу.
В дверь позвонили.
— Чет, это наверное твой доставщик! – громко, в никуда, закричала Седа.
Из коридора послышались торопливые шаги, и вскоре в дверях появился Чет с шикарным букетом цветов.
— Шоб я так убивалась, как говорит наша Суба, - протянула Седа.
— Что ви понимаете в любви? – философски произнес Чет, и потянулся к круассану.
— Муси-муси, пуси-пуси, миленький мой, - послышалось из коридора, - я горю я вся в укусе, рядом с тобой.
— Проснулась! - Чет обнял букет и закрыл от удовольствия глаза.
Через несколько секунд на кухню зашла Пята в одном нижнем белье. Слабые тесёмки прозрачного лифчика едва сдерживали ее волнующую грудь и, казалось, что они вот-вот сдадут оборону и рухнут на руки обалдевшему от счастья Чету.
— Как я вам сегодня? – Пята кокетливо покрутилась вокруг себя.
Чет, как во сне, протянул ей букет цветов, а Седа только зло облизнулась и, подтерев слюни у Воника, растерянно прошептала любимому:
— Рот закрой, пожалуйста.
— Пят, вот объясни мне, - Поник встал из-за стола и подошел к ней ближе, - ты жрешь всё подряд, приходишь ни свет ни заря домой, иногда покуриваешь с Воскриком марихуану, а выглядишь… лучше меня?
— Я любима и люблю, – прошептала ему Пята и нежно погладила по бритому подбородку. – Сегодня я встречаюсь с Мартом!