Не раз встречал тезис о том, что в фильме «Семнадцать мгновений весны» гестаповцы (или фашисты в целом) очеловечены.
Так могут рассуждать лишь те люди, которые смотрели фильм не внимательно, либо которые по какой-то причине не умеют думать, ощущать, реагируют на внешнее больше, чем на суть.
Конечно, там есть несколько простых немцев, которые показаны нейтрально.
К ним относятся такие люди, как фрау Заурих, Габи и некоторые эпизодические лица, например, сторож в коттедже Щтирлица-Бользена.
Кстати, вы не заметили, что Штирлиц-Бользен очень напоминает имя Шульце-Бойзен? Это – немецкий агент советской разведки, Хайнц Харро Макс Вильгельм Георг Шульце-Бойзен.
Но и даже среди простых немцев, не гестаповцев, мы видим тех, кто сотрудничает с гестапо. Например, две женщины-акушеры. Одна из них, видимо, начальница родильного отделения. Вторая спрашивает: «Вы позвоните в гестапо, или позвоню я?» Вторая отвечает: «Позвоните вы, но позже, сейчас много работы».
Обе готовы выявлять людей другой национальности, считая их безусловно врагами, даже тогда, когда фашистский режим, казалось бы, трещит по всем швам, или, если использовать термин Юлиана Семёнова из книги-продолжения, начался «хруст». Фашистский рейх хрустит, а простые граждане готовы докладывать в гестапо на кого угодно, даже на роженицу, мать грудного младенца, понимая, что эту мать, вероятнее всего, уничтожат после пыток, которые лицемерно называются «третьей степенью устрашения».
У нас вызывает симпатию Хельмут, простой солдат, который, защищая младенца, убивает Рольфа и Барбару.
Но ведь подумайте, он пошёл служить в гестапо, по-видимому, добровольно.
А до этого он воевал против нашей страны, где и получил ранение. Он был враг. И он – враг. Но только в нём осталось что-то человеческое, оно победило в нём послушание фашистскому режиму. Не сразу, не вдруг. Он сам говорит: «Я воевал там». Воевал – это не просто находился на передовой. Он, конечно, стрелял. Стрелял в тех, кого считал врагом, то есть в солдат СССР. И ведь он не дурак, он понимал, что именно Германия напала на СССР, и воевал он на территории СССР. Так что его «очеловечение» произошло на глазах зрителя, в самом первом эпизоде, где он появляется, это простой гестаповец. Слово «гестаповец» означает после Нюренбергского процесса «военный преступник». Так что он своей кровью смыл свою вину, но вина была.
Итак, «Очеловечение врагов» - это примитивное впечатление от фильма, ошибочное, разумеется.
Скорее можно сказать о том, что в фильме «Вариант Омега» очеловечен полковник разведки Шлоссер, хотя и там всё не столь очевидно.
Но в фильме «Семнадцать мгновений весны» ни одного врага, про которого можно было бы сказать, что он «очеловечен», найти не удаётся.
Кто именно из фашистов там «очеловечен»?
Если вы смотрели фильм внимательно, то все враги вызывают ненависть, а их якобы человеческое поведение эту ненависть усиливает, поскольку за внешним ПОКАЗНЫМ добродушием скрывается (но скрывается плохо) полное бездушие, жестокость, звериный эгоизм, бесчеловечность.
ВАЛЬТЕР ШЕЛЛЕНБЕРГ
Первым, о ком вспоминают, это Вальтер Шелленберг. Широко известна история (не знаем, миф это, или правда) о том, что родственники Шелленберга якобы поблагодарили Олега Табакова за то, что он показал таким хорошим и добрым их предка.
Хороший? Добрый?
Шелленберг, который приказывает мучить пастора Шлага, а затем использовать в своих целях, после чего убить?
Шелленберг, который с улыбкой подписывает протокол о расстреле трёх собственных адъютантов и равнодушен к смерти этих молодых людей, его близких коллег, длительно служившим ему, судя по всему, безупречно (с точки зрения рейха)!
Он доволен: «Молодец, Холм. Всё в порядке, а главное – быстро. Каждому своё. Оказывается, у Дитриха были веснушки, а я этого не замечал. Вы его знали, Штирлиц?»
Штирлиц отвечает: «Ваш адъютант по особым поручениям».
Шелленберг дополняет: «Те двое – тоже. Полная смена караула». После этих слов он весело смеётся. Всё дело заканчивается лишь подписью на каком-то документе. Фактически Шелленберг списал своих ближайших помощников, расписавшись в том, что дело сделано отлично. Вероятно, он подписал какой-то документ, в котором излагается другая версия их смерти, официальная.
Штирлиц при этом не улыбается, хотя погибшие – сотрудники СД, враги. Но смеяться тут нечему. Штирлиц понимает лишний раз, насколько опасно служить такому начальнику, который с улыбкой удостоверяется, что его приказ об уничтожении его же адъютантов, выполнен «главное быстро». Видимо, и приказ об их уничтожении он отдавал с такой же улыбкой. Штирлиц, разумеется, уже не первый год служит у Шелленберга, он знает о возможностях таких расправ, уже не удивляется – привык. Не задаёт никаких вопросов, разговор идёт дальше, как ни в чём ни бывало.
А ведь их расстреляли, просто потому лишь, что Шелленбергу это было угодно для какой-то секретной операции, вероятно просто потому что они узнали о каком-то секрете. Сначала он их использовал, и при этом, видимо, невозможно было использовать их так, чтобы они этот секрет не узнали, а затем он распорядился их устранить. «Отработанный материал» - эту фразу Штирлиц, по-видимому взял их лексикона своего шефа.
Помните, Штирлиц, который старается внешне походить на фашистов, также говорит о шофёре Бормана «Отработанный материал».
Правда, Штирлиц не жесток. В разговоре с Мюллером после этой обронненной им фразы про шофёра Бормана он тут же говорит: «Я на всякий случай подержал бы, велите его откормить». Он не испытывает к простому шофёру ненависти, поэтому пытается спасти даже его, хотя тот служит врагу.
Между прочим, Шелленберг легко готов подставить и генерала Карла Вольфа, а также полевых генералов, которым Вольф подчиняется лишь формально. Всех их ждала бы казнь за чужие преступления. Нам, зрителям, этих людей не жаль, в наших глазах они все – фашисты, но что же человеческого в том, чтобы совершать преступления против своей собственной власти, заранее делая так, что в случае провала за них будут казнены другие люди, не виновные в этом? Это – предательство. Это показ этих их черт характера – какое же это «очеловечивание»?
ГЕНРИХ МЮЛЛЕР
Мюллер, который лично участвует в физическом насилии при допросе, для чего снимает китель?
Мюллер, который велит пытать шофёра Бормана, который ни в чём не виноват? Мюллер, который велит Рольфу любой ценой вытянуть признание из радистки, позволяя убить месячного младенца?
Этот человек показан «человечным»?
Господа, которые так считают, вы хотели бы видеть, что он кусает в горло пойманных на улице прохожих и пьёт их кровь?
Разве недостаточно, что это – хладнокровный начальник политической полиции, то есть полиции, которая уничтожает людей всего лишь за инакомыслие?
А что было бы с профессором Плейшнером, если бы он остался жив? Помните приказ Мюллера доставить связника из Берна в багажнике автомобиля в личное распоряжение Мюллера?
А помните, как он хвалит Штирлица за то, как он держится? «Другие раскисали»
Не подумали вы, отчего они «раскисали»?
АГЕНТ КЛАУС
Агент Клаус, провокатор, на счету которого около восьми десятков людей, расстрелянных по его доносам. Прежде всех их пытали, и никто из них даже под пытками не назвал его имя, полагая, что он – антифашист. Как относится к ним это самый Клаус? Он наслаждается своей властью над этими людьми, а вся власть его держится на подлом обмане! Посмотрите, с какой ненавистью Штирлиц смотрит на Клауса, когда тот его не видит. Эту ненависть мы все с вами, зрители, разделяли, я надеюсь. Клаус человечный? Самое мерзкое, что он благодарит пастора за еду, хвалит её, говорит, как всё это очень вкусно, а при этом в кармане имеет включенный диктофон, который записывает их разговор для того, чтобы погубить пастора. С какой радостью он сообщает, что у пастора есть сестра и племянники, которых пастор безумно любит. Ведь это – ещё один канал для подлого воздействия на этого чистого человека, чтобы заставить его делать то, на что он при иных обстоятельствах не согласился бы. Штирлиц устраняет этого мерзавца, и, разумеется, прав. Ведь это не просто враг, это один из мерзейших преступников, совершивший многие преступления против собственных сограждан.
«Очеловечение», говорите вы?
РОЛЬФ
Рольф, который по заданию Мюллера воздействует на радистку, чтобы она назвала имя Штирлица, не только угрожая тем, что её месячный сынишка умрёт, но и реализуя свою угрозу. Он же говорит, что в такое время достаточно подержать его несколько минут, и он погибнет. Действительно, тельце младенца крохотное, ему много времени не надо для того, чтобы околеть! Хельмут стреляет в него, когда понимает, что ещё минута-другая, и будет поздно.
БАРБАРА
Барбара, которая надсмехается над Хельмутом, что его бросила жена после его ранения? И которая спокойно смотрит, как убивают младенца?
КАЛЬТЕНБРУННЕР
Кальтенбруннер, который негодует о том, что не удалось полностью взорвать Краков? Это ли очеловеченный враг?
КРЮГЕР
Крюгер, который сделал бы это, если бы ему не помешали?
НЕМЕЦКИЙ ГЕНЕРАЛ В ПОЕЗДЕ
Немецкий генерал в поезде вызывает, казалось бы, жалость, не так ли?
Но эта жалость – жалость к врагу, который рыдает от того, что он не победил, и теперь уже не победит.
А как вам его фраза «Война так или иначе нужна. Только не такая война».
Вот подумайте об этом, и после этого скажите, «очеловечен» ли он?
КТО ЖЕ «ОЧЕЛОВЕЧЕН»?
Кто же в этом фильме из врагов человечен?
Мне представляется, что из фашистов – никто.
Если вам кажется, что очеловечен гестаповец, который обманывает профессора Плейшнера, пытаясь вытянуть из него как можно больше информации, и прекрасно понимая, что он обречён, хотя и говорить про него «Он – дилетант, его просто использовали», тогда пересмотрите фильм и подумайте.
Шольц? Айсман? Холтофф? Гитлер? Борман?
Кто «очеловечен» из фашистов. Все они – враги, прикидывающиеся нормальными людьми. Они ведут себя естественно, совершая преступления так, как обычные люди выполняли бы простую человеческую работу.
Они планируют и реализуют через свои указания акции, которые ведут к многим смертям, делая это так же легко, как обычные чиновники выполняют свою обычную работу. Все они привыкли оперировать человеческими жизнями, как простым экономическим ресурсом, который желательно максимально использовать, пока это экономически целесообразно, и от которого следует избавляться, когда это становится невыгодно.
Для тех, кому это недостаточно, вставлены кадры хроники, где лицо фашизма показано без прикрас. Злодеяния фашистов обнажены до предела.
Очеловечивание? Бросьте.
