Дамокловым мечом над герцогской парой Сюзанны и Карла Бурбонов, висела проблема отсутствия наследников. Трудно сказать, как развивались бы дальше события, родись у них девочка, но в любом случае рождение наследника мужского пола существенно затруднило бы монархии возможность разбить герцогство на части.
В 1517 году у Сюзанны родился долгожданный сын, названный Франсуа и поспешно титулованный, как и полагалось в роду, графом Клермоном, но он скончался уже в следующем году. В этом же, 1518-ом, у герцогов Бурбонов родились мальчики-близнецы, но и эти дети не смогли выжить, их даже не успели назвать. Силы молодой герцогини, которая и так не отличалась здоровьем, были окончательно подорваны потерей трёх детей подряд...
«Как причудливо тасуется колода» - в этой колоде герцог Карл был валетом, его жена Сюзанна - домой, вот только вскоре пришлось считаться с ещё одной дамой и это была уже, к беде герцога, «козырная карта», побить которую не было никакой возможности.
Итак, 1 января 1515 года, скончался король Франции Луи XII, справедливо прозванный Отец Народа и, действительно, для простолюдинов и вообще третьего сословия, он сделал куда больше, чем позже Генрих Наваррский. Образно говоря, он не только толковал о курице в котелке своих бедных подданных – Луи XII эту самую курицу в котелок клал. Но гадкий план христианнейшего короля Луи XI в отношении будущего короля, в бытность того герцогом Орлеанским, сработал почти «на славу» - выживших сыновей у Луи XII не было.
Его первая жена Жанна (младшая дочь Луи XI), по всеобщему убеждению, не могла иметь детей по состоянию здоровья; выдавая её замуж за главу клана Орлеанов, король Луи XI надеялся, что ненавидимый им род Орлеанских герцогов, вследствие этого угаснет. И вот результат - 22 года брака, и, конечно, ни одного ребёнка. Между тем, сам по себе, молодой герцог Орлеанский был вполне способен к продолжению рода - ещё в 1489 году появился на свет бастард принца крови, названный позже Мишель Бюси (Michel Bucy ou Bussy ou de Bucy), мать которого осталось неизвестной.
Легко можно предположить, что мать Мишеля была простолюдинкой. Я полагаю, традиции были таковы, что рождение дворянкой внебрачного ребенка от сеньора сильно ее знатнее (того же принца крови), тень на мать бросало не слишком. Зато в противовес - рождение простолюдинкой бастарда от знатного человека, бросало некую тень уже на отца. И соответственно - затрудняло такому ребенку утвердиться в феодальном обществе.
Вот и единственный доживший до совершеннолетия (умер всего в 22 года), сын короля Луи XII был отдан по церковной линии и стал архиепископом Буржа. Был бы сыном дворянки - стал бы светским сеньором и возможно основал бы лишнюю бастардскую ветвь Валуа. Во втором браке с Анной Бретонской у короля остались только две выжившие дочери - Клод и Рене (первая стала женой своего троюродного брата Франциска и королевой Франции, вторая - женой Эрколе II де Эсте, герцога Феррары, Модены и Реджо), а в поспешно заключённом третьем (с Марией Тюдор - сестрой Генриха VIII), он детей завести не успел. Хотя, по всеобщему убеждению, очень старался.
Преемником Луи стал его двоюродный племянник Франциск Ангулемский. Вот здесь немного остановлюсь. Король Франциск - персонаж у нас довольно популярный (в противовес предшественнику), статьи про него попадаются часто, но, что только не пишут авторы по поводу правопреемства, хоть стой, хоть падай. Король Луи, дескать, «назначил» Франциска наследником. Или, например - потому что Франциск был женат на Клод - старшей дочери короля.
Так вот, «назначение» особенно позабавило, придётся повториться: король Франции не имел прав назначать наследника - не корона принадлежит ему, а он короне. Линия наследования определена и ее нельзя «сломать»: наследование короны и Луи XII, и Франциском I - золотой стандарт салического права. Схема прилагается.
Но вернемся к герцогу Бурбону. Поначалу и с новым королем, у Карла III складывались вполне дружественные отношения. Франциск со всем пылом стал продолжателем дела Карла VIII и Луи XII в итальянской политике, на коронации он сразу провозгласил себя заодно и герцогом Милана - в конце концов, он тоже был потомком Валентины Висконти. В том же 1515 году, Карл Бурбон участвует в знаменитой битве при Мариньяно (где погиб его теперь уже единственный брат Франсуа, и касательно дома Бурбонов еще один член рода - Бертран Бурбон-Каренси), после этой победы французов он и становится коннетаблем Франции и губернатором Миланского герцогства.
Вот только уже в следующем, 1516 году его снимают с этой должности и возвращают во Францию. Постепенно между королем Франции и герцогом Бурбоном нарастало охлаждение. Обычно принято говорить, что король завидовал богатству Бурбона, которое тот в своей гордости и не думал скрывать, например, на крестинах герцогского первенца Франсуа - крестником пригласили самого короля и тот якобы был неприятно поражен роскошью герцогской резиденции.
Есть и отсылка к встрече Франциска с королём Англии Генрихом VIII - узнав о богатстве французского коннетабля, англичанин толсто намекнул: «Будь у меня такой вассал, я бы задумался - как бы не потерять голову с плеч...» Надо ли говорить, что блистательный Франциск был куда, так скажем, «добродушнее» своего английского собрата? Последний предпочитал не ждать, пока его предадут. Так что, Карлу Бурбону еще повезло с сюзереном - услышал бы Генрих VIII Тюдор, как его подданный размышляет о том, что у жены этого подданного прав на корону больше, чем у действующего короля...
Как я писал ранее, столь сильное «великое герцогство» было просто опасно для абсолютной монархии. Вполне возможно, что, ещё будучи непрямым наследником короны (то есть, фактически первым, но предполагаемым), Франциск не очень это понимал, а назначение Карла Бурбона губернатором Милана, как и на вакантную уже с 1488 года должность коннетабля, было продиктовано эйфорией от его первых личных итальянских побед. А вот потом король поостыл и, заметим важный нюанс - неприязнь короля к герцогу Бурбону можно отсчитывать именно с 1516 года.
И вот в 1521 году, герцога Карла III постиг страшный удар - его верная, любящая супруга Сюзанна Бурбон скончалась. Её бездетная смерть была очередной ступенькой к краху герцогского дома Бурбонов, так как «внезапно» оказалось, что именно она - хрупкая и слабая здоровьем женщина, стоит непреодолимым барьером между абсолютной монархией и герцогством Бурбонов.
Какой-нибудь Генрих VIII Тюдор, не задумываясь, снёс бы это препятствие, но французские короли, даже Луи XI, не говоря уже о его кузенах, предпочитали опираться на законы и право. Они мастерски били в слабые места своих противников, но формальный повод как правило, всегда должен был быть именно законным. Другое дело, что французские короли жонглировали этими законами.