(«Правда - хорошо, а счастье лучше»)
Охарактеризовав одного из влюблённых в комедии Островского, думаю, нужно сказать и о другой. Поликсена – дочь Барабошева, «молодая девушка», как укажет автор. В то же время Филицата скажет о ней: «А ведь уж в годах, уж давно замуж пора…» - и добавит, что к ней уже «четвёртый год сватаются». Так что, думается, «в годах» означает, что ей уже около двадцати. Нянька считает, что всё просто: «Мудрит старуха над женихами, а внучка, между тем временем, влюбилась, да и сохнет сердцем. Кабы у нас знакомство было да вывозили Поликсену почаще в люди, так она бы не была так влюбчива; а из тюрьмы-то первому встречному рад: понравится и сатана лучше ясного сокола». Но можно ли согласиться с последним утверждением? «Первому ли встречному» рада Поликсена? Конечно, она «сидит, как в тюрьме, — выходу нет»; мне всё время вспоминается чудесное стихотворение Я.П.Полонского «Вызов»:
Под надзором богомолки
Ведь тюрьма наскучит;
А неволя поневоле
Хитрости научит!
Но только не просто так свой выбор Поликсена сделала.
Да, в какой-то момент может показаться, что совершенно прав Платон, сказав: «Не только любви, а никакого чувства настоящего и никакой жалости в вас нет-с… Баловство одно, только свой каприз тешите. Одна у вас природа с Амосом Панфилычем, вот что я замечаю». Его монолог, обращённый к Поликсене, казалось бы, попросту отрицает её способность к любви. Здесь прозвучат самые горькие упрёки: «И одно у вас удовольствие: издеваться над людьми и тиранить. Вы воображаете, что в вас существует любовь, а совсем напротив. Года подошли, пришло такое время, что уж пора вам любовные слова говорить, вот вы и избираете кого посмирнее, чтоб он сидел да слушал ваши изъяснения. А прикажет вам бабушка замуж идти, и всей этой любви конец, и обрадуетесь вы первому встречному... Обрящет вам тятенька где-нибудь в трактире, шут его знает какого оглашенного, и вы сейчас ему на шею, благо дождались своего настоящего». В какой-то момент покажется, что вполне здесь уместна пословица, приведённая автором в другой пьесе: «Кошке игрушки — а мышке слёзки».
И действительно, подчас своенравная девушка слишком уж командует (вспомним рассказ Филицаты: «Вдруг ей придёт фантазия; хочу, говорит, его видеть беспременно! А в другой раз никак нельзя, а ей вынь да положь, — вот и вертись нянька как знаешь»): «Чтобы ночью, когда все уснут, он был здесь в саду! Слышишь ты, слышишь? Непременно… И ничего слышать не хочу, — ты меня знаешь». Но чем дальше, тем больше проявляется родство Поликсены с «горячими» героинями Островского. Ведь и Филицата охарактеризует её: «Характер огневой, упорная». И о любви Поликсены скажет: «До страсти полюбила».
Слова Платона о её реакции на приказы родных звучат несправедливо уже потому, что раньше мы слышали её разговор с бабушкой: «Будешь ты сидеть дома под замком вплоть до свадьбы». – «До какой свадьбы?» - «А вот когда я найду тебе, миленькая, жениха по своей мысли». – «А коли найдёте по своей мысли, так сами за него и выходите, а мне какая надобность». И дальше она упорно будет твердить: «Я пойду за того, кого люблю».
И вот тут задумаешься о совершенно неожиданном сравнении. Редкое имя – Поликсена. Как и Платон, - греческое, означает «гостеприимная». А литературная традиция говорит о дочери царя Приама, которая предпочитает смерть жизни в рабстве (а по другим источникам, хочет после смерти соединиться с погибшим из-за любви к ней Ахиллом)… Случайно ли Островский так назвал героиню?
«Так отдам ли я тебе эту волюшку, дорогую, короткую. Всё, всё отнимите у меня, а воли я не отдам… На нож пойду за неё!» - так восклицала Параша Курослепова. А вот слова Поликсены: «И вы мне, бабушка, замками не грозите! Кому неволя опротивеет, кто захочет из неё вырваться, тот себе дорогу найдёт». Конечно, её пояснение, что дорога эта «в могилу», несколько преувеличенно, но то, что смиряться она не собирается, совершенно ясно.
Не будем укорять Платона за горькие слова. Во-первых, он произносит их в тот момент, когда сам находится в отчаянном положении («А теперь вот из дому выгнали, а я человек честный, благородный. Да в яму ещё сажают, завтра повезут, должно быть»). А во-вторых, посреди гневной тирады прозвучит и такое: «А мучаете вы человека так, от скуки, чтоб покуда, до жениха, у вас даром время не шло. И сиди-то он смирно, и не подвигайся близко, и никакой ему ласки, всё это вы бережете суженому-ряженому, какому-то неизвестному». И мне вспомнится ещё одна пьеса:
Влюблённому всего дороже скромность
И робкая оглядка у девицы…
…Одной рукой ревниво держит друга,
Другой его отталкивает прочь.
Там ведь Купаву упрекнут именно за излишнюю смелость:
А ты меня любила без оглядки,
Обеими руками обнимала
И весело глядела.
Поликсена пока ещё любит хоть и «до страсти», но «с оглядкой» (ну, а без кокетства – «Только ты не подвигайся, а сиди смирно!.. Нет, нет, отодвинься» - разве можно?) И в какой-то момент Платон не выдержит.
Однако «огневая» и «упорная» Поликсена не играет в любовь, а любит по-настоящему, и мы это ясно увидим, когда придёт опасность, и снова сравним с «горячим сердцем» другой героини.
Параша будет уговаривать Васю увезти её: «Ты знаешь, в здешнем городе такой обычай, чтобы невест увозить. Конечно, это делается больше по согласию родителей, а ведь много и без согласия увозят; здесь к этому привыкли, разговору никакого не будет, одно только и беда: отец, пожалуй, денег не даст… А что ж за важность, милый ты мой! У тебя руки, у меня руки». Но ведь и Поликсена будет говорить, по существу, о том же: «Я теперь знаю, что мне делать, я выдумала: я скажу завтра бабушке, что люблю тебя и, кроме тебя, ни за кого замуж не пойду… Скажу, коли не хотите обидеть меня, так дайте приданое, а то и не надо… я и без приданого пойду за него». И Платон – не Васе, мечтающему о приданом, чета! – скажет: «Вот это по душе…»
А её появление в тот момент, когда отец с бабушкой схватывают Платона, – просто отчаянный жест. Здесь Поликсена нарушает все возможные и невозможные в то время понятия о приличиях: «Не верьте ему: он ко мне приходил… Бабушка, поздно вы хватились: нас разлучить невозможно» (снова вспоминается отчаянная Параша: «Я за тебя замуж, нас обвенчают… ничего, не плачь… ну, скажу на себя, что он, мол, мне муж, не могу с ним разлучиться… не разорвёте, мол, нас, а лучше повенчайте»). Поликсена не только говорит; она ещё и при всех целует Платона («Прощай, мой милый! Я слово сдержу. Моё слово крепко, — вот так крепко, как я тебя целую теперь»). А когда бабушка с издёвкой скажет: «Ужо ещё поцелуйтесь. При людях-то оно не так зазорно», - поцелует снова. Реакция отца («Маменька, удар! Я даже разговору лишился и не имею слов. Обязан я убить его сейчас на месте, или эту казнь правосудию предоставить, я в недоумении») вполне понятна и объяснима.
А дальше… Впрочем, до следующего раза!
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского здесь