“Ла Илаха Иллах!” – как обычно вечером голос муфтия с минарета мечети прокричал призыв к молитве, и Мехмед-паша взял маленький коврик, встал на него, обратился лицом в сторону Мекки и приступил к намазу.
Громкие крики в коридоре не позволили ему закончить молитву. Абаза вскочил с коврика и бросился за дверь. По дому суетливо сновали слуги, причитая и призывая лекаря.
- Что случилось? – Мехмед схватил за рукав одну из служанок.
- Госпожа потеряла сознание, - всхлипнула она.
Он тотчас направился в покои супруги. Над ней уже склонилась лекарша.
- Что с моей женой, говори! – с волнением спросил Абаза.
- Господин, я только что закончила осмотр. Ваша супруга в положении, - потупила взор повитуха.
- В каком положении? – недоумённо спросил Мехмед и тут же широко улыбнулся. – Благодарю тебя за добрую весть, хатун! Ох, какая добрая весть! Эй, пошлите гонца в дом Мусы-паши, сообщите им, что Келебек-хатун беременна! Скоро у меня родится сын! – радостно приказал он слугам.
Когда дом облетела благая весть, слуги успокоились, главная служанка Шерифе-хатун, почтительно поклонившись хозяину, спросила, какие будут распоряжения с его стороны.
- Да никаких, - растерялся он, - всё будет, как и всегда. Только внимательней следите за Келебек-хатун. Пусть служанки не оставляют её ни на минуту одну.
- Слушаюсь, господин. Позвольте поздравить Вас! Не беспокойтесь, Келебек-хатун отныне под моим надзором, и с ней ничего не случится, – как обычно, кратко и вежливо, сказала она.
- Спасибо, Шерифе-хатун, я знаю, - по-доброму улыбнулся верной женщине, служившей ещё его родителям, Мехмед.
Тем временем очнулась Келебек, и Абаза нежно взял её за руку.
- Спасибо, милая, вот и сбылось наше желание. Скоро ты подаришь мне сына, - с радостным умилением промолвил он.
- Наше? Это было твоё желание, - слабо ответила женщина.
Мехмед обескуражено взглянул на супругу.
- Келебек, ты разве не рада? Это же счастье! Аллах решил подарить нам малыша! Ну, улыбнись же! - потормошил он её за плечо, и она недовольно поморщилась.
- Прости, прости меня. Я понимаю, тебе нужен покой, - всё ещё радостно улыбаясь, проговорил он.
- Да, я хочу побыть одна, - сказала женщина.
- Тебе что-то нужно? Что ты хочешь, скажи, и я звезду тебе с неба достану! – возбуждённо ответил Мехмед.
- Я бы съела что-нибудь, но меня мутит. Прикажи подать хотя бы шербет, - недовольным тоном ответила она.
- Хорошо, - послушно кивнул он и позвал служанку.
А в это время другая женщина в другом доме по-другому отнеслась к известию о своей беременности.
Точнее, случилось это во дворце Топкапы. Уже полгода Махфируз жила в гареме султана. После никяха с хальветом пришлось подождать, пока не заживут раны после обрезания у султана Ахмеда.
Дело в том, что церемонию сюннета (обрезание) мальчику пришлось проводить уже после восшествия на престол в силу некоторых обстоятельств.
Его покойный отец султан Мехмед III в последние годы жизни панически боялся смещения с трона. Он запретил отправлять сыновей в санджак и держал их возле себя под контролем.
Особенно его тревожил шехзаде Махмуд, который рвался управлять губернией и хвастался всем, что с радостью готов повести войска против врагов.
Султан увидел в сыне угрозу и приказал задушить его. Через полгода умер сам.
Ахмед, другой его сын, тихо сидел в своих покоях, и, казалось, был забыт всеми. Однако неожиданно попал на османский престол.
Скромный незаметный мальчик оказался не таким уж покладистым, а, напротив, своевольным и решительным. Он сам уселся на трон, сам опоясал себя мечом, первым же указом изгнал властную бабку Сафие в Старый дворец, запретил казнить сводного брата Мустафу и приказал немедленно провести для себя обряд обрезания.
Пышные празднества по этому поводу запретил, так как отец оставил ему почти пустую казну, лишь приказал устроить небольшое веселье в гареме, дабы всё же отметить это знаменательное событие.
Познакомившись с Махфируз, султан Ахмед проникся к девушке симпатией. Он стал каждый день встречаться с ней, беседовать, слушать её песни, смотреть танцы, и вскоре влюбился первой юношеской любовью.
Юная гурия ответила ему тем же, и молодые люди уже не могли дождаться, когда их платоническая любовь перерастёт в нечто большее, во что, они и сами ещё толком не знали. А когда это, наконец, случилось, оба оказались на вершине блаженства и дня не могли провести друг без друга.
Молодые и здоровые, они недолго ждали результата своей любви. Одним прекрасным солнечным утром Махфируз почувствовала тошноту, и приглашённая в покои лекарша засвидетельствовала беременность девушки.
Счастью всех без исключения не было предела. Махфируз готова была танцевать, Ахмед от гордости, что вскоре станет отцом, даже повзрослел.
Хандан-султан ликовала: у её льва скоро появится наследник, а там, глядишь, ещё и ещё, раз девочка так быстро забеременела.
Запаниковала лишь Халиме-султан. Ахмед, вступив на трон, вопреки традициям, не стал казнить её сына. Она не верила, что он сделал это из жалости к младшему брату, потому что привязался к нему. Даже, если и так, то теперь, когда у него появится наследник, вероятнее всего султан Ахмед изменит своё мнение. Или его заставят это сделать.
И султанша стала лихорадочно думать, как защитить своего сына, пока угроза в виде дильсизов с шёлковыми шнурками не подобралась к нему слишком близко.
Ничего в голову не приходило, кроме как лишить Ахмеда ожидаемого наследника. И султанша задумалась, каким образом это сделать. Она понимала, что на осуществление плана понадобится время и деньги. Однако даже не предполагала, какой сильной может оказаться защита у не родившегося ещё малыша.
…Абаза Мехмед-паша, не дождавшись визита в свой дом тестя с тёщей, сам решил поехать к ним за поздравлениями. Келебек, сославшись на плохое самочувствие, осталась дома.
У самых ворот Абазу встретил счастливый Муса-паша.
- Мехмед, сынок, такая радость! О, Аллах, благодарю тебя! Фериде, - крикнул он жене, - вели накрывать на стол! – и вновь обратился к зятю:
- Я и не ожидал так быстро таких прекрасных известий.
- Почему же быстро, Муса-паша? Напротив, ожидание, я бы сказал, затянулось, - недоумевал Абаза.
- Да нет, Мехмед, как раз быстро. Ты же знаешь, что повелителю совсем недавно сделали обрезание. А в его возрасте такая операция и её последствия проходят гораздо дольше и серьёзнее, чем в более ранние сроки, - возразил зятю паша.
- Муса-паша, я Вас не понимаю, причём здесь повелитель и его обрезание? Беременна моя жена, мы женаты более полугода, разве это быстро? – возмущённо возразил Мехмед.
Муса-паша вмиг помрачнел.
- А-а, ты о Келебек, - протянул он.
- Да, я о своей супруге, Вашей дочери Келебек, а Вы о ком? – начал нервничать Абаза. – Хотя, подождите-ка, уж не Махфируз ли беременна? – улыбнулся он.
- Да, да, Мехмед, моя Хатидже, то есть Махфируз, моя девочка скоро родит наследника падишаха! - вскрикнул Муса-паша.
- О-о, какая добрая весть! Поздравляю, Муса-паша! – искренне порадовался Абаза, - ну поздравьте же и меня!
- Поздравляю, паша, - сдержанно произнёс мужчина.
- Муса-паша, я понимаю, что султанский внук дороже, но и мой будущий ребёнок тоже Ваша кровь, так порадуйтесь же и за него, - с нотками обиды в голосе произнёс Абаза.
- Прости, сынок, конечно, я рад, очень, просто, сам понимаешь, тут такое…- спохватился паша и обнял Мехмеда. Тот оттаял и обнял тестя в ответ.
- Ну идём же за стол, - не снимая руки с плеча зятя, повёл он его в дом.
По пути им встретилась Нургюль.
- Поздравляю, Абаза-паша! Да пошлёт Аллах Вам здорового и крепкого наследника! – сказала она и поклонилась.
- Аминь! – хором ответили оба мужчины.
У Абазы тоскливо засосало под ложечкой, но он быстро взял себя в руки, подумав о будущем ребёнке.
За столом почти никто не притронулся к еде, обсуждая новости и свои, и государства.
- Нелегко султану Ахмеду, плохое наследство досталось ему от отца, - тихо сказал Муса-паша. – В Анатолии не утихает восстание Джелали, которое так и не смог подавить султан Мехмед. Шах Аббас поднял голову, взял недавно Азербайджан и Грузию. Австрия наступает. Казна пуста. Что делать, Мехмед-паша? Как помочь молодому султану?
- Да, надо признать, дела совсем плохи. Попробуем навести порядок внутри. Губернаторы совсем заворовались, большая часть доходов от торговли идёт через них. Надо перестать допускать их к основным денежным потокам, а пустить напрямую в султанский дворец, в казну, - предложил Мехмед-паша.
- Да не все воруют, Мехмед-паша, есть и честные, на них всё и держится. А как богатства все в центр устремились, так и не понятно стало, куда они идут, в казну или в чей-нибудь карман? Коррупция среди чиновников велика, все рычаги управления теперь в их руках. Слышал, небось, что у Сафие-султан денег несравнимо больше, чем в государственной казне? – прошептал Муса-паша. Абаза согласно прикрыл глаза. – То-то, - сокрушённо кивнул торговец.
- В провинциях народ нищает, крестьяне бегут, земли свои бросают. Янычары совсем обнаглели, открыто грабят оставшихся крестьян, воевать не хотят, требования выставляют, золота требуют, с поля боя дезертируют, - распалялся Мехмед-паша. – Перемены нужны, реформы в армии, в первую очередь, янычарам хвост прижать, а то и совсем их ликвидировать.
- Подожди, не горячись, Мехмед-паша, перемены сейчас только навредят государству. Думать будем, как его спасать. А султан вроде ничего, смышлёный, хоть и молодой. Эх, жаль, что не довелось ему в санджаке хотя бы пару годков ума-разума набраться, продержал его султан Мехмед во дворце взаперти, - с досадой сказал Муса-паша.
- Да, это верно. Ничего, Муса-паша, с помощью Аллаха выстоим. Сами подумаем и султану подскажем. Ну, мне пора, - встал Мехмед-паша.
- Давай, иди с Аллахом! На днях людей соберём, кумекать будем, - следом встал и Муса-паша.
- Мехмед-паша, доченьке моей приветы передавай, навещу её завтра, - слёзно промолвила Фериде-хатун, всё время молча просидевшая за столом.
- Обязательно передам, Фериде-хатун, - поклонился тёще Абаза, удивившись её безрадостному виду.
Он вышел из дома и пошёл по тропике через сад к воротам.
- Мехмед-паша, - услышал он, вдруг, позади себя низкий женский голос и остановился. – Пшепрашам бардзо…извините…Я сказать хочу. Это очень важно.
Он бросил взгляд через плечо и встретился с глазами Нургюль. Девушка заметно волновалась.
Не дожидаясь, пока он повернётся к ней, она быстро проговорила:
- Султан Ахмед оставил в живых Мустафу, как единственного наследника трона. Теперь надобность в таком наследнике отпадёт, и этот наследник станет бороться за свою жизнь. Защитите Махфируз и её дитя, им может грозить опасность. Чи пан ми разуме?…Вы поняли меня?
Девушка слегка присела в поклоне и быстрым шагом пошла к дому.
Абаза застыл на тропинке, переосмысливая, что это было, и о чём говорила Нургюль. Наконец, он медленно развернулся в сторону девушки, но её и след простыл.
Мехмед-паша подошёл к коню и, глубоко задумавшись, несколько минут гладил его по шее.
“ А ведь она права. Махфируз и её малыш развяжут Ахмеду руки в применении закона Фатиха. Даже если султан будет против, улемы теперь, когда появится наследник, насильно выдадут ему фетву на казнь сводного брата. Мустафа мал и слаб, но его мать, Халиме-султан, сильна. Умная, хитрая, хваткая. Сам шайтан побоится с ней тягаться, не то, что Махфируз. О, Аллах, помоги защитить эту девочку и её дитя, которому уже в утробе грозит большая опасность. Да простит меня Всемогущий, но как хорошо, что жизнь моего сына не подвержена такой угрозе, ” – думал Мехмед.
Тяжело вздохнув, он вскочил на коня, слегка пришпорил его и поспешил домой.