Ольга выходила замуж на седьмом месяце беременности. Понятное дело, что даже в 70-е это был позор для нее и семьи, чтобы не говорили подружки.
Мол, мы уже не при царизме живем, а в 20 веке и можем выбирать.
«Но выбирать мы можем, только выйти замуж до того, как все увидят, что пузо на нос полезло и сохранить при этом звание приличной девушки или ходить с гордо поднятой головой, когда ты выходишь замуж в платье для глубоко беременных», — думала Ольга.
Борька, он и раньше бы женился, да все как-то не складывалось. То они ссорились и Ольга, решала, все иду на аборт, то мирились и планировали свадьбу. То Борьку отправляли в командировку на стройку в область на пару месяцев. А когда он вернулся и увидел, что его Оля у подъезда разговаривает с бывшим, устроил такой скандал, что Ольга решила, что лучше будет матерью-одиночкой, чем за такого идиота замуж выйдет.
— Борька, ты дурак! — разозлившись сказала тогда Ольга. — У меня пузо за километр видно, а ты ревнуешь! Я просто поздоровалась и все.
— Знаю я твои «и все»!
— Дурак! — рявкнула Ольга и хлопнула дверью подъезда так, что посыпалась штукатурка.
До любовных ли утех ей, если ее, то рвет, то она засыпает на ходу? Беременность ей давалась тяжело, она отекала, ее рвало. И Ольга после этого решила, что все, одного ребенка ей за глаза!
Бывший Ольги иногда бывал в их доме, приходил к матери Валентине Ивановне. Она жила с Ольгой в одном подъезде и была подругой Ольгиной мамы. Так, они и познакомились, собственно. Валентина Ивановна Ольгу любила ровно до того момента, как они не стали встречаться с ее сыном Валеркой.
— Посмотри на нее, Валерочка, — сердилась Валентина Ивановна. — Не для такой девушки я тебя растила. Тебе нужна воспитанная и красивая жена.
— Оля красивая, — хмыкал Валерка. — И какое такое тебе воспитание надо?
— Надо девочку брать из хорошей семьи, — наставительно говорила мать и мечтала, что ее Валерочка жениться непременно на какой-нибудь профессорской дочке или на худой конец, на дочери главного инженера завода, где работал после техникума.
Она уже все продумала. Валерочке надо поступить в институт и жениться там на дочери профессора, ну или доцента какого-нибудь.
А на Ольге какой смысл жениться, если она из такой же простой семьи работяг, как и сама Валентина Ивановна?
И когда Ольга бросила сама ее Валерочку, Валентина Ивановна обрадовалась и разозлилась одновременно. Обрадовалась, что Валерочка пострадает немного, конечно, но теперь уж точно маму послушает и жениться на правильной девочке. А разозлилась, что как она могла, эта дрянь бросить ее Валерочку просто так? Это он должен был ее бросить! А она, видите ли, влюбилась без памяти в этого Борьку!
И ладно бы Борька был такой же, как она, а Борька заканчивал институт, работал и был без пяти минут инженер!
Все должно было быть наоборот!
Валерочка должен был жениться на дочери профессора, бросить Ольгу, и она должна была страдать. А не ее сын.
Со временем он успокоился, особенно когда увидел, что Ольгу беременна и беременность ее не красит. Очень не красит. Сразу нашел другую и переехал к ней, подальше от матери.
Та другая, Валентине Ивановне тоже не нравилась, даже больше, чем Ольга. Ольга, по крайней мере, была до Борьки приличной девушкой, но сейчас об этом, что уж говорить? Борька молодец, сразу ее оприходовал. А эта новая у Валерочки была разведенка, да еще с ребенком. Хуже уж и быть не может, такое ярмо на себя вешать. И когда Валерочка приходил к ней в гости, Валентина Ивановна рыдала и уговаривала его бросить свою разведенку. И думала, что уж лучше эта Ольга была бы, чем это новая.
Но когда она увидела в окно, как Валерочка разговаривает с Ольгой у подъезда, она снова заволновалась. Одно дело, что Ольга лучше этой разведенки, но другое дело Ольга с пузом.
Валентина Ивановна нервничала и злилась, не зная, как ей поступить.
Борька же, одумался и пришел мириться с кольцами к Ольге. Они сходили, подали заявление, и их даже не заставили ждать два месяца. Назначили регистрацию через неделю в будний день.
— Ну, вам-то уже все равно, брачующаяся, — хихикнула тетенька из ЗАГСа, посмотрев на Ольгин живот.
Ольга тяжело вздохнула и подумала, что да, ей уже все равно, потому что ее сейчас опять будет рвать.
— Туалет у вас где? — глубоко вздохнула она, чтобы сдержать тошноту.
После регистрации собрались у Ольгиных родителей. Ольга, понятное дело, белое платье не стала на регистрацию надевать, но нежно-голубое себе позволила и белые лодочки. Правда в лодочках отстоять смогла только полчаса регистрации в ЗАГСе, потом с облегчением скинула их и ходила в тапках.
Собрались только самые близкие. Родные Ольги и Борьки: родители, сестра Ольги и братья Бориса. Стол был без особенных излишеств, просто собрались уже по-семейному. Борька жил уже у Ольги в комнате, и регистрация была просто фактом, а не праздником.
Когда подняли тост за молодых, в дверь позвонили. На пороге стояла Валентина Ивановна с букетом астр.
— Вот, решила поздравить молодых и счастья пожелать!
— Проходи, Валя, проходи!
Все подвинулись, Валентине Ивановне принесли табуретку с кухни и налили рюмку.
— Жаль, конечно, Оленька, что ты не стала моей доченькой, но я тебя люблю и счастья тебе желаю!
Ольга усмехнулась про себя, про «жаль, что не стала доченькой». Слава богу, что не стала, если б не Борька, да за кого угодно пошла бы, только не за Валерку, лишь бы такую свекровь не иметь.
— Выпьем, — Валентина Ивановна встала и обошла стол, обняла Ольгу, — за счастье молодой семьи! За здоровье будущей мамы и ребеночка! Пусть у вас все будет хорошо! — она набросила Ольге на плечи платок. — Это для тебя, моя дорогая Оля! — поцеловала Ольгу в щеку и выпила.
— Спасибо, — улыбнулась Ольга и встала. — Простите, я сейчас.
Ей стало невыносимо душно, она пошла красными пятнами. Забежала в ванную, умылась холодной водой.
— Фу, фу, — глубоко подышала, сдерживая тошноту. — Прошло ведь уже, что опять начинается? — она опять глубоко подышала, не сдержалась и включила воду, чтобы ее не услышали.
После этого стало легче, но в животе пошел сильный спазм. Ольга согнулась пополам и закричала.
Борька вбежал в ванную, вытащил жену. Устроил на диване в комнате родителей.
— Что, что случилось-то?
— Не могу, болит все, — плакала Ольга.
— Оля, — в комнату зашла мама, — Оля, что случилось? — она потрогала живот. — Так у тебя схватки, доча! И подол мокрый, смотри. Воды отошли! Борька, бегом скорую вызывай!
Борис побежал до автомата на углу дома. Валентина Ивановна вышла из комнаты, посмотрела на суету вокруг Ольги, усмехнулась и вышла из квартиры.
— Рано еще, — плакала Ольга. — Семь месяцев же!
— Значит, пора, — сказала мама. — Держись, все будет хорошо.
Ольга родила этой же ночью. Ребенок родился слабый, Ольге его не дали. Она лежала в беспамятстве. Очнулась только через сутки. Рядом сидела старенькая санитарка и держала ее за руку.
— Напугала ты нас, девочка, — улыбнулась санитарка. — Ой, напугала. Все ж у тебя хорошо должно было быть.
— Ребенок? — тихо спросила Ольга.
— Откачали твоего сыночку, хорошо все, — она похлопала ее по руке. — Теперь все хорошо будет.
Постепенно Ольга пришла в себя. Баба Тася, как все звали санитарку, приходила проведывать Ольгу каждый день.
— Теперь все хорошо будет, — приговаривала она, глядя на нее.
Но сына Ольге не приносить. Молока у нее не было, и Ольга до слез разминала грудь.
— Не плач, — зашла санитарка. — Принесут тебе сыночку завтра и будет молоко.
Когда Ольге принесли сына, она прикладывала его, он хватал ее за грудь и плакал, отворачиваясь.
— Разрабатывай, мамаша, — рявкнула на нее медсестра и забрала ребенка. — Лежит, тут, как на пляже. Всех уже повыписывали, с кем ты рожала, а ты все кормить еще не можешь!
Ольга плакала от обиды и массировала грудь.
— Все хорошо будет, — сказала вечером баба Тася, — на вот чаю травяного выпей.
На следующее утро, когда снова принесли ребенка, Ольга приложила его к груди, а он вцепился требовательными губами и радостно зачмокал. Ольга от радости заплакала. Молока было много. И теперь уже она кормила других детей, у кого мамочки также. Как Ольга не могли кормить.
Ольга смотрела на малышей и приговаривала:
— Все хорошо будет, и у твоей мамы молоко появится.
Перед выпиской к Ольге снова зашла баба Тася. Посидела рядом, подержала ее за руку, приговаривая:
— Ну, Олюшка, все у вас хорошо будет. Ты верь, все хорошо.
Потом посмотрела Ольге внимательно в глаза и сказала:
— Ты только Олюшка, осторожнее будь, не бери подарки от плохих людей.
Ольга удивилась.
— О чем вы баба Тася? У меня таких и в знакомых нет. Все хорошие.
— Все, да не все, — улыбнулась санитарка, — и платочек, что тебе подарили, выкинь, а лучше сожги.
— Платочек, — задумалась Ольга. — Так, никто мне не дарил. Хотя плохо помню, что на свадьбе было…
— Вот там и было, — кивнула баба Тася.
— Точно, несостоявшаяся свекровь платок мне подарила, на плечи мне его положила и погладила.
— Вот, вот, — опять кивнула баба Тася. — Она самая. Злая женщина. И платок злой. Платок сожги и скажи «от кого пришло, тому и ушло». Поняла? Не забудь.
— Спасибо, баба Тася.
После выписки Ольга закружилась. Забыла про платок, про слова санитарки. Сын болел все время и сама тоже. Не до того было.
На два месяца сына подружки скинулись и подарили коляску. Ольга выбирала в чем выйти первый раз на улицу. В шкафу наткнулась на платок, который подарила Валентина Ивановна. Примеряла, повертелась перед зеркалом. В нем и пошла.
— Оленька, как тебе платочек мой хорошо, — на улице к ним подошла Валентина Ивановна. — Покажи, хоть сыночку, — она по-хозяйски подняла краешек одеяла. — Ой, совсем как мой Валерочка.
Ольга закашлялась и почувствовала острый приступ тошноты. Сын покрылся красными пятнами и заплакал навзрыд.
— Все, — Ольга, вдруг вспомнила, что ей в роддоме говорила баба Тася, — пора нам, — отпихнула невежливо соседку, закрыла одеялко и покатила домой.
«От кого пришло, тому и ушло», — бормотала про себя, чтобы не забыть.
Дома сунула сына ничего не объясняя матери, заперлась в ванной. Кинула платок в ванную и подожгла.
«От кого пришло, тому и ушло», — повторяла все время, пока горел платок.
Ванну заволокло черным, мерзко пахнущим дымом. Ольга, закашлялась, смыла все из душа. В ванне осталось черное пятно. Выскочила, напилась вода, умылась на кухне, чтобы не заходить снова в вонючую ванну.
Анонсы Telegram // Анонсы в Вайбере подпишитесь и не пропустите новые истории
— С ума сошла, — рассердилась мать, — вонищу устроила на весь дом! Пожара нам еще не хватало!
— Ведьму эту больше в дом не пускай, — расплакалась Ольга. — Валечку твою! Чуть не сдохла из-за нее.
— Еще чего? — усмехнулась мать. — Моя подруга. Я тебе не запрещаю водиться с твоими подружками, и ты мне не запрещай.
— Ладно, — поджала губы Ольга. — Не буду.
Через месяц они переехали в съемную комнатку.
А через полгода приехала в гости мать.
— Ладно, хватит уже, возвращайтесь, — сказала она Ольге. — Вчера Валю похоронили. Призналась она перед смертью, что навела на тебя порчу на свадьбе. Права ты была, что платок тот сожгла. Она, как вы уехали на квартиру, сразу почти слегла. Все плакала, что ей ее же и вернулось.
— И не жалко, — жестко сказала Ольга.
— А мне жалко, хорошая она была баба, — вздохнула мать. — Но что-то в последнее время задурила.