На следующий день перед уроками Саня забежал в магазин рядом со школой и накупил всякой всячины. Еле доволок до класса – хорошо, Серега помог.
Копылова сказала: «У тебя же вроде летом день рождения?», но слопала все за милую душу. Подошел Мгеладзе, с которым Саня подрался на прошлой неделе, пробасил: «Надо будет затусить вместе». Сиваков руку пожал. Девочки посматривали на него и перешептывались, загадочно улыбаясь. Его уважали, им восхищались. День пролетел как один счастливый миг.
Вечером, после уроков, он уже уходил, как вдруг услышал суету в дальнем углу раздевалки.
– Отдайте, ну пожалуйста! – плакала девочка. Похоже, Копылова. – Меня мама убьет, если разобью!
– Проверим? – хмыкнул кто-то, и Копылова вскрикнула. – Серый, лови!
– Ай, чуть не уронил, – заблеял Серый. – Такой хорошенький телефончик, новенький, розовенький.
Саня продрался сквозь куртки. Мальчишки перебрасывали телефон друг дружке по кругу. Между ними металась из стороны в сторону Копылова. Сама виновата: весь день хвасталась, что ей купили дорогой телефон. А он вполне обычный, такой у половины школы. Нечего было изображать из себя. Но Саня – новый, богатый Саня – понимал: Копылова хвасталась от бедности. Вот и бегает тоже из-за этого. Иначе бы просто домой пошла. У нее, мол, этих телефонов – как собак нерезаных. Сделала так, и отдали бы ей трубку, потому что интерес пропал бы. И так жалко стало Сане эту дуру, что он двинул одному, другому. «Сань, ты че, по новой?» – заревел Мгеладзе. Но тут в раздевалку зашла уборщица.
– Вы что это тут безобразничаете? – заохала она. – Грязь развозите. Без вас какая чистота была – любо-дорого смотреть!
Пацанов как ветром сдуло. Санька с Копыловой забрали куртки и вышли к зеркалам. Он – с горящими щеками. Она – заплаканная, вокруг головы светятся ореолом волоски, выбившиеся из хвоста.
– Спасибо, – всхлипнула зареванная Копылова. – Саша.
– Ладно, проехали, – махнул рукой Саня. – Обращайся, если что. Оля.
На улице было темно и зябко. Но весна уже пробовала свой голос. Несмело, но без единой фальшивой ноты. Еще пара дней – и все растает. Зима какое-то время будет прятаться от солнца, а потом уйдет. И все вокруг расцветет. Но не навсегда.
Саня забил в поисковик: «архидея». Смешное слово. Архи идея какая-то, а не цветок. Синие, белые, розовые – Санька такие видел в магазинах. Они всегда казались ему снисходительно-высокомерными. Как Копылова на праздниках: тоненькие ножки, мятое платье, сверху бант. Читает в микрофон звонко, пискляво, растягивая буквы: «Кыто сыказал, что аннгелов нна сывете нне бывает? Прросто иногда у них ннет крыльев! И ттогда! Мы! Нназываем йих! Ммамами!». И эхо такое в конце от микрофона: «иииии!». Серега сказал, как будто ишак орет в зоопарке.
Маме, наверное, понравится фиолетовый цветок. Он лучше всех. У нее платье есть такое. По дороге домой Саня зашел в магазин. Только не в тот, что вчера – вдруг там уже не поверят? На кассе стояла она – орхидея. Тоненькая, хрупкая, в шапке сочно-фиолетовых соцветий. Уголок целлофана, в котором стоял горшочек, затуманен – дышит архи идея, понял Саня. Живая!
– Посчитайте вот, – Саня взял цветок, тот кивнул ему фиолетовой головой.
И продолжил согласно кивать на всем пути от магазина до общаги. Мама увидит подарок, ахнет и скажет: «Это мне?». Потом они поставят орхидею на окошко, мама нафотографирует ее и выложит в Интернет. «Сын подарил», – напишет, смайлик-сердечко поставит. И сто лайков соберет.
Саня как есть, в ботинках и куртке, ввалился в комнату.
– Мам, это… – начал он и осекся.
– Мы уже заждались, – сказал дядя Алик, улыбаясь. Рядом с ним за столом сидел участковый. Его в общаге знали все: несколько раз в неделю он как по расписанию приезжал сюда на скандалы. Мама была грустная, но заметила цветок – и подняла брови, и заулыбалась.
– Поставь на комод, – сказала она. И даже не заругалась из-за ботинок.
Саня водрузил орхидею. Она всплеснула листиками и закивала ему.
– Подарок, значит, маме на 8 марта, – вздохнул участковый. – Хороший сын. Где взял?
– В магазине.
– А деньги откуда?
– Нашел, – буркнул Саня.
– Лучше сразу признавайся. Тогда так и быть, в школу сообщать не буду. Деньги мать выплатит хозяйке карты и дело с концом.
…Когда участковый ушел, мама расхохоталась.
– Что ж ты мне карту не принес? Эх ты, дармоед! Алик! Полюбуйся, какого сына я вырастила! На меня деньгу потратил. Не курево, а цветы матери купил!
– Да уж, ты бы вряд ли ему что купила, – откликнулся Алик. – На себя бы все спустила.
Мама была в хорошем настроении – только шутливо потрясла кулаком в сторону Алика. А потом затихла, задумалась.
– Мам, а ты о чем мечтаешь? – Саня гонял по тарелке последнюю макаронину – она ускользала от ложки.
– В смысле?
– Ну вот если бы у тебя было много-много денег, что бы ты купила?
– Билет. В Пальму-де Майорку. И красивое платье.
– А меня бы взяла с собой туда?
Мама ничего не ответила Сане. Только обняла его и поцеловала.