Ашшурбанапал поначалу не собирался надолго задерживаться в Эламе, однако в итоге провёл в нём почти месяц. И потратил он это время на то, чтобы уладить все дела в завоёванной стране.
После долгих и трудных размышлений, он не стал эту страну превращать в провинцию, понимая, что подобное сделать будет сложно и отвлечёт немало сил на то, чтобы в ней поддерживать имперскую власть. Гораздо проще было раздробить Элам на уделы и поставить их все в зависимость от воли Великого царя. Ну и окраинам этого царства, которые по большей части населены были инородцами, дать независимость.
Ашшурбанапал так и поступил.
И после этого можно было возвращаться с захваченным у эламитов добром. А этого добра было захвачено не мало.
* * *
Обременённая огромной добычей, победоносная армия превратилась в обрюхатившуюся и необычно ленивую змею. Она гораздо медленнее возвращалась в Ассирию. Да и куда ей было теперь спешить? Дорога в Ниневию заняла у неё в три раза больше времени. А ещё ассирийцы гнали перед собой двести тысяч пленных и множество крупного и мелкого рогатого скота.
Ашшурбанапал не захотел двигаться с основной частью армии. Поэтому, взяв с собой два полка гвардейцев и полторы тысячи скифских наёмников, уже от Дера он отделился от неё и направился ускоренным маршем в столицу. И только когда он вернулся в Ниневию, ему в том числе стало известно, что Аматтеи в Северном дворце не оказалось. Лидийка куда-то бесследно исчезла. И где его последняя фаворитка могла находиться, никто не мог ему сообщить.
Великий царь по этому поводу пришёл в негодование. Он тотчас же вызвал к себе лучшую подругу Аматтеи.
***
Вскоре перед Ашшурбанапалом предстала Ама, супруга племянника главнокомандующего ассирийской армии.
Я уже выше пояснял, кем была эта самая Ама. А она являлась маннейской принцессой и приходилась младшей сестрой нынешнему царю Манны Уалли из династии Иранзидов. То есть, она была не простой девицей.
Ама сразу поняла, для чего её вызвал к себе Ашшурбанапал. Войдя в царские апартаменты, она как смогла, но поклонилась Великому царю.
Ашшурбанапал оценивающе оглядел её располневшую фигуру и сразу понял, что она беременна, и находится на позднем сроке.
Он её спросил:
– Только сейчас не говори мне, что ты ничего не знаешь! Признавайся, где она? Где прячется твоя подруга, лидийка Аматтея?!
Ама выдержала взгляд Великого царя и вновь ему как смогла поклонилась:
– Государь, я действительно ничего о ней не знаю.
– Не знаешь?! – недоверчиво переспросил Ашшурбанапал. - Так ли это?
– Да, не знаю!
– Ха-а! Но я тебе не верю! - воскликнул Великий царь. - Такого просто быть не может!
– Но я клянусь!
– Н-не-е-ет, ты не так мне просто клянись. Ты поклянись по-настоящему, поклянись мне богами! - потребовал Ашшурбанапал.
– … Кля-янусь Ашшуром и Иштар!
– Нет-нет! И так не пойдёт! Ты лучше не хитри со мной! Ты поклянись мне не ассирийскими, а своими богами. Маннейскими! Они над тобой имеют большую власть!
Ама немного поколебалась и произнесла:
– Клянусь… Я клянусь богом грозы Тейшейбой и верховным богом Халди!
Ашшурбанапал в ответ недоверчиво хмыкнул:
– И-и-и…
– Я знаю, что её нет в Ниневии, но куда она направилась… мне неизвестно, государь. Она ничего мне не сказала…- призналась слишком уж как-то неопределённо Ама.
– И когда она покидала Ниневию, даже с тобой не попрощалась? Вы же- лучшие подружки!
– …государь, почему же? Она со мной простилась, но так мне и не призналась, куда собиралась отправиться.
– А ты её хотя бы спрашивала?
– Да! Разумеется...
Ашшурбанапал по-прежнему сильно сомневался в искренности маннейской принцессы.
– Хорошо, ступай! – нехотя Ашшурбанапал отпустил Аму. Трогать её ему было не с руки, так как она являлась родной сестрой Уалли, царя Манны, как я уже выше упоминал. А Уалли теперь считался ближайшим союзником империи. Причём очень важным. Ведь его царство превратилось в буфер между Ассирией и Мидией. И портить отношения с соседним дружественным государством Ашшурбанапал ни в коем случае не собирался. Это вовсе не входило в его планы.
Ашшурбанапал, конечно же, не поверил ни одному слову принцесы, однако дальше расспрашивать маннейку он также понял, что не имело никакого смысла. Она что-то явно знала и скрывала. Но вот признаваться она не захотела.
После этого Ашшурбанапал вновь заявился в дом учителя.
В отсутствии Аматтеи дом Набуахиарибы, казалось, осиротел. Вначале учитель тяжело воспринял весть о гибели его подруги юности, эламской царицы-матери Шильках, и вот для него случился новый и не менее чувствительный удар. Ничего ему не сказав, его приёмная дочь, его умничка, его любимица, ненаглядная и несравненная Аматтея, к которой он не просто привязался, а прикипел всем сердцем, тайно куда-то выехала.
Набуахиариба за считанные дни совсем постарел. Он окончательно стал седым, и временами у него начали отказывать ноги. Он теперь не каждый день вставал с постели и ещё реже посещал своё главное детище, созданную благодаря его энтузиазму царскую библиотеку. И большую часть лекций для своих учеников он начал проводить уже дома.
– Учитель, а как ты думаешь, – спросил Набуахиарибу Ашшурбанапал, – а может, Аматтея надумала вернуться к себе на родину?
– В Лидию?
– Да.
– Вряд ли, государь, – ответил Набуахиариба, попытавшийся встать с постели, но Великий царь его удержал от этого. – У неё в Лидии уже давно никого не осталось. Да и дорога туда не только длинная, но и слишком уж опасная. Ты же знаешь, государь, что на пути в эту страну, приходится пересекать области, подвластные киммерийцам. Ну а эти кочевники настоящие разбойники, они похуже арабов и никого не щадят! Киммерийцы же ко всем беспощадны!
– А если морем? Через Финикию?
– Мне кажется и это навряд-ли.
Так ничего и не узнав про сбежавшую Аматтею, Ашшурбанапал вернулся в свои покои. Недолго думая, он вызвал к себе Главного глашатая, отвечавшего за разведку. Когда Ишмидаган предстал перед царём, Ашшурбанапал на него сразу же набросился:
– Тебе же сообщили, что из Ниневии исчезла любимая воспитанница моего учителя?
– Лидийская поэтесса? Да, уже известно... - испуганно подтвердил Ишмидаган.
Хмурый Ашшурбанапал молча кивнул головой и затем повторил вопрос:
- Что тебе о её исчезновении известно?
– Государь, я пока что мало что тебе могу сказать... - ответил Главный глашатай.
– Так где Аматтея сейчас? Ты хотя бы предполагаешь?!
Ишмидаган окончательно растерялся. Ему нечего было сказать, и он только беспомощно развёл руками.
– Так почему ты о ней ничего не можешь мне сообщить?! – сорвался неожиданно на крик, окончательно занервничавший Ашшурбанапал. – Ты кто?! Разве ты не являешься моими глазами и ушами повсюду?! И что же выходит на поверку? Мои глаза получается ослепли, а уши мои ничего уже не слышат?! И для чего тогда я тебя держу при дворе?! И всю твою ораву? Ну зачем вы мне тогда?! Вы, получается, все бездельники?!
Ишмидаган задрожал и от страха съёжился, а Великий царь продолжил всё также гневно:
– Да, разумеется, тебя не было в Ниневии, я признаю, что ты меня сопровождал в походе на Элам, но здесь же оставались твои люди, твои помощнички, и почему они не проследили за ней? А-а-а?
– Такого приказа не было, – пролепетал заплетающимся языком изрядно струхнувший Ишмидаган, попытавшийся хоть как-то оправдаться. – А без приказа я... я не решился на это.
Ашшурбанапал свёл брови:
– Мда-а-а, это действительно так… Но ты всё равно должен был держать её в поле зрения! Через своих оставшихся здесь людей! Ты виноват, не отнекивайся. И поэтому даю тебе две недели, чтобы ты загладил свою вину. Разошли по всем областям своих ищеек, и пусть они вынюхивают, расспрашивают, пусть носом роют землю, но они должны мне разузнать хоть что-то про сбежавшую Аматтею!
– Я всё понял, государь!
Ишмидаган покинул царя, ну а тот, чтобы отвлечься от дурных мыслей, начал готовиться к триумфу.
Ашшурбанапал всё-таки собирался его провести по окончании победоносной кампании и разгрома Элама. Он понимал, что его необходимо было сделать. Этот триумф все с нетерпением ждали.
И Ашшурбанапал как никто это понимал.
* * *
У нас по-прежнему распространенно много мифов. Так многие до сих пор полагают, что триумфальные шествия после значимых побед стали впервые проводиться в Древнем Риме, но на самом деле традиция устраивать триумфы появилась намного раньше. И мировая Персидская держава, созданная правителями из рода Ахеменидов, и Древний Рим очень многое переняли именно у ассирийцев, и обычаи проводить триумфы, в том числе. А в Ассирии они проводились по отработанному за века сценарию и продолжались обычно три дня. Чаще всего их совершали в новых столицах (имеется в виду Кальха и Дур-Шаррукин, а потом Ниневия) или в некоторых случаях в древней столице (в Ашшуре).
Накия-старшая, целую неделю ждала Ашшурбанапала, и не дождавшись его, сама проявила инициативу и заявилась к нему. Она как всегда была порывистой. Решительной и быстрой походкой она буквально ворвалась в апартаменты царственного внука и тут же подняла в приветствии правую руку раскрыв ладонь вперёд.
Ашшурбанапал, увидев бабку, по привычке вскочил с кресла.
– Поздравляю тебя с великой победой, мой дорогой! – произнесла царица-мать патетически-торжественным тоном. – Ты- герой! Ты настоящий герой! О-о, какой же ты молодец! Всё-таки я немного в тебе сомневалась перед этим походом, но ты полностью оправдал моё доверие! Ты вернулся с победой! И с какой победой?!
– Да, верно. Но это оказалось ой как нелегко, - откликнулся Ашшурбанапал.
– Я-то как никто другой тебя понимаю…- согласилась с ним царица-мать.
От внимания Накии ничего не ускользало. Она посмотрела на внука и сразу же отметила про себя, что он вроде бы и не очень-то и радуется великой победе под Тулизом. «Мда-а-а, не так выглядят триумфаторы! Совсем он на триумфатора сейчас не похож! – подумала про себя царица-мать. – Хо-отя... этому и есть некоторое объяснение. Он кажется расстроен. Да, да, расстроен. И я понимаю, из-за чего. А вернее из-за кого. Он явно переживает, что внезапно куда-то исчезла его последняя забава, его пассия, эта рыжеволосая фаворитка, лидийка. Ну, ничего, ни-че-го… Пусть попереживает! Пройдёт неделя-другая, и всё уляжется, он успокоится! И про эту в общем то странную лидийку он позабудет! Как забывал уже про многих других своих фавориток! Они же у него всего лишь забава. Его игрушки! И сколько этих живых игрушек у него уже перебывало?! И пока что все они ему рано или поздно, но надоедали!»
– Выше голову, дорогой, свершилась же великая победа! – продолжила воодушевлённым тоном Накия. – И о ней должны узнать все ассирийцы! От мала и до велика! Ассирийцы её обязаны в полной мере прочувствовать! Ведь ты не будешь мне возражать? Ты согласен, внучек?
– Согласен, - Ашшурбанапал поддержал Накию.
– Ашшур и прочие боги были на нашей стороне! – продолжила вдохновенно царица-мать. - Они не отвернулись от нас!
– Боги действительно помогли нам в этой войне. Да, вот именно, мне даже Ашшур перед битвой приснился, – закивал головой Ашшурбанапал. – И он мне предрёк победу. И поэтому им будут принесены достойные жертвы! Об этом не стоит мне напоминать! Я это знаю…
Накия покосилась на Лилит, которая приподнялась и сделала несколько шагов в её сторону, и только по окрику Ашшурбанапала на пол пути замерла.
Накия побаивалась чёрную пантеру, постоянно сопровождавшую Ашшурбанапала и крутившуюся вокруг него, и царь велел вывести Лилит из зала.
Накия после этого уселась в кресло напротив внука. Она не торопилась уходить. Ведь она пришла не только поздравить внука с победой.
Стайка юных рабынь впорхнула в апартаменты, внеся фрукты и вино.
Ашшурбанапал предложил их царице-матери, однако та отказалась от угощения.
– Ну а скажи-ка мне, внучек, – спросила Накия Ашшурбанапала, – а ты не думаешь на этот раз порадовать народ особенным триумфом? Я подчёркиваю, что при Тулизе состоялась всё-таки необычная битва. Свершилась победа над врагом, который с незапамятных времён плёл интриги и при любой удобной возможности воевал против нас, и действительно представлял наибольшую угрозу для Ассирийского царства! На протяжении двух последних веков Элам семь раз скрещивал с Ассирией оружие. Семь раз он выступал против нас! И семьдесят лет назад именно ему удалось нанести чувствительное поражение твоему знаменитому предку и основателю нашей династии Саргону II ! Эламиты смогли перебороть самого воинственного Саргона, до того не знавшего ни одного поражения, и который вынужден был отступить после битвы с ними, а вот ты… при Тулизе… ты их сумел разгромить! Это действительно был очень опасный враг! И на этот раз триумф должен соответствовать грандиозности события! Свершилась победа не над киммерийцами, не над иудеями, не над жалкими обитателями пустыни какими-то там разбойниками арабами или дикими ещё мидийцами, прячущимися в горах, а над Эламом! Над самим Э-эла-амо-ом! Который столько веков оспаривал нашу гегемонию и портил ассирийским правителям жизнь…
– Ты права! Да, ты права! - согласился с эмоциональным монологом бабки Великий царь.
– А где ты хочешь провести триумф? – как бы между прочим переспросила Накия.
Ашшурбанапал удивился такой постановке вопроса со стороны царицы-матери:
– Ну, наверное, в Ниневии… Как обычно! Или в Ашшуре его посоветуешь на этот раз провести? - переспросил он.
– Нет! Лучше не там! Послушай мой совет…
Ашшурбанапал кивнул головой.
– Проведи его… а знаешь что, а проведи его в Арбелах! – безапелляционным тоном неожиданно произнесла Накия.
– В А-а-арбелах? Хм-м... А почему именно в Арбелах? – ещё больше удивился Ашшурбанапал.
– А потому, что этот город посвящён Иштар. Она ему покровительствует. Однако в Арбелах издавно на первое место ставится не любовная сущность Иштар, а прежде всего её там почитают как богиню-воительницу и покровительницу всего ассирийского воинства. И именно эта самая Иштар, я так думаю, сыграла решающую роль в победе ассирийского оружия при Тулизе!
Накия неслучайно предложила для триумфа именно Арбелы. О-о, это была вторая часть её долгосрочного и чрезвычайно хитроумного плана по возвращению внука к его первой жене, племяннице Накии-старшей. Ведь если Ашшурбанапал будет проводить триумф в Арбелах, то в нём очень важную роль должна будет сыграть Ашшур-шаррат, а этого как раз и добивалась сейчас царица-мать. И всё потому, что Накия недавно сделала всё для того, чтобы её племянницу выбрали Верховной жрицей в арбельском храме Иштар-Воительницы.
А ещё Накия ничего не сказала внуку, но, по её предположениям, Аматтея сбежала из Ниневии не куда-нибудь, а на Юг Месопотамии, и сейчас она, по всей видимости, должна была скрываться у Красавчика, если, конечно, он не смалодушничал и её всё-таки принял у себя в Дур-Халдайе.
Но подставлять Набуэля Накия не захотела. Это просто не входило в её планы.
Да и она до сих пор сочувствовала и благоволила этому красавчику-халдею. И можно сказать что сама его подтолкнула к лидийке, в тёмную и по полной использовав.
* * *
Ну а теперь вернёмся к Красавчику...
После некоторых сомнений, Ашшурбанапал всё-таки назначил его наместником в Приморье, и Набуэль быстро проявил себя и доказал, что из него выйдет очень даже неплохой администратор.
Уже достаточно длительное время он являлся наместником. В этой должности он успел не только утвердиться, но и сумел освоиться. Правда был период, когда, в связи с развязанной Теуманом агрессией, в соседних областях стало очень неспокойно, но князю удалось совладать с опасной ситуацией и в управляемой им области практически не возникало каких-либо серьёзных беспорядков.
Люди по-прежнему в большинстве своём слушались нового наместника и не велись на уговоры засылавшихся гамбулийцами и эламитами лазутчиков. Ну а когда эламская армия, так и не перебравшись через Тигр, убралась восвояси и после этого потерпела сокрушительный разгром под Сузами, на Юге Месопотамии и вовсе воцарилась тишина.
Тем более вскоре воины Великого царя полностью разорили и гамбулийское вечно непокорное гнездо. И теперь главной головной болью для Набуэля стала Аматтея…
* * *
Ещё в первые недели по прибытию в Приморье Набуэль надумал обустроить и обжить небольшое загородное поместье, располагавшееся на берегу Южного моря (нынешний Персидский залив), примерно в четырёх фарсахах от Дур-Халдайи и окружённое с двух сторон болотными топями, и там он спрятал беглянку.
Это поместье было настоящей глухоманью, но и сам красавчик-князь, и лидийка, понимали, что бывшая подруга Великого царя и его последняя фаворитка, осмелившаяся пойти наперекор воли самого могущественного правителя того времени, должна была находиться подальше от посторонних глаз, ведь наверняка её уже повсюду разыскивали. И если бы выяснилось, у кого она скрывается, то тогда Набуэлю было бы несдобровать.
В этом небольшом поместье теперь постоянно находились и обслуживали его всего девять свободно рождённых халдеев со своими семьями, всецело преданных князю, но даже и они не знали, кто же была эта молодая женщина, поселившаяся в самом дальнем крыле поместья и куда доступ был запрещён практически всем.
Набуэль старался посещать это поместье не реже одного раза в две недели.
Он привозил для Аматтеи продукты, вино и кое какие глиняные и папирусные книги из своей семейной библиотеки, которые лидийка ему постоянно заказывала. Чтобы не умереть от тоски в этой дыре, в которой по полгода не появлялось новых лиц, она очень много читала, а ещё продолжала писать всё новые стихи, но, впрочем, отныне их нельзя было обнародовать. Однако Аматтею это совершенно не волновало, а вот князь, в связи с этим обстоятельством, переживал. Как почитатель и ценитель поэзии и восторженный поклонник непревзойдённого таланта лидийки, признанной уже лучшей поэтессой (между прочим, её славу только через пятьдесят лет сумела поколебать гречанка Сапфо с острова Лесбос), он получал истинное наслаждение от её стихов, но его угнетало то, что их никто не мог теперь прочитать и дать им оценку, кроме него. А ещё ему очень хотелось некоторые стихи Аматтеи переложить на музыку, однако и этого нельзя было делать по понятным причинам. Впрочем, Набуэль уже написал на новые стихи беглянки несколько песен, но никому их не показывал, кроме самой Аматтеи.
А ещё чем больше Набуэль узнавал лидийку, тем больше в неё влюблялся. Причём сильно, по-настоящему, и он даже не думал, что может так влюбиться в кого-нибудь. Ведь это женщины до сих пор за ним бегали, постоянно по нему страдали, и всяческими способами пытались привлечь его внимание, и шли на различные ухищрения, чтобы его соблазнить и добиться с его стороны хоть какого-то расположения! Ну а теперь…О-о, теперь он к ним ко всем стал совершенно равнодушен и холоден. Он уже кажется безоглядно влюбился сам, влюбился как с ним никогда раньше не бывало, до дрожи в теле, до бессонницы, и желал только одну из них! Однако, к его несчастью, она для него по-прежнему оставалась богиней. И, как богиня, она была для него недосягаемой, хотя и находилась совсем рядом!
Аматтею он пока не смел и пальцем тронуть, помня, чьей женщиной она до сих пор являлась.
Ну и что, что эта лидийка уже трижды решительным образом отвергла предложение Ашшурбанапала стать его супругой, сам-то Великий царь по-прежнему хотел на ней жениться, и страшно подумать, что он сделает с тем наглецом, который перейдёт ему дорогу и пожелает её. Набуэль так от всего этого издёргался, что стал нервным и его начали периодически мучить боли в груди. Иногда он уже был не рад всему. А Аматтея тоже это видела и всё понимала. А ещё она чувствовала, что и у неё по отношению к халдейскому князю зарождалось чувство. Она меньше всего обращала внимание на то, что он был уж слишком для мужчины привлекателен! О-о, эта его внешняя оболочка… Она поначалу её раздражала и даже отталкивала. Да, быть может, он был слишком хорош собой, но не это на неё в итоге подействовало. Она вскоре поняла, что этот молодой человек не был какой-то пустышкой, наглой и самонадеянной, как могло показаться поначалу, а в действительности он сам по себе был добрым. А ещё он был отзывчивым. И у него была душа. Чистая, без какой-либо гнили и совершенно не испорченная. Он же из-за Аматтеи подвергал себя немалому риску. Да что уж там говорить, он сейчас, приютив лидийку, рисковал своей жизнью! И Аматтея уже не была к нему равнодушна. Теперь и она с нетерпением ждала каждого его появления, и когда он долго не приезжал, то лидийка не находила себе места.
И вот как-то он пропал на целый месяц. Аматтея очень встревожилась по этому поводу. Она уже не знала, что и думать. Лидийка весь месяц постоянно поднималась на северную башню и с самой высокой точки всматривалась в окружающую местность, представлявшую из себя безотрадную картину. Само поместье вместе с пальмовой рощей являлось небольшим оазисом, за пределами которого раскинулись до горизонта безжизненные пески. От Дур-Халдайи до поместья шла необустроенная дорога, которая повторяла все изгибы побережья. Но дорога эта была который день пустынна. И тревога у Аматтеи начала переходить в отчаяние. Её стали посещать самые дурные предчувствия.
* * *
Однажды вечером, когда начался второй месяц ожидания и когда уже солнце скатывалось в зыбучие пески, и Аматтея собиралась спускаться с башни в опочивальню, вдали она увидела точку, и сердце у неё учащённо забилось. «Это, наверное, он!» – подумала лидийка. Через некоторое время, приблизившись, точка превратилась в колесницу, и Аматтея её узнала. Эта была действительно колесница князя Набуэля. Вскоре она въехала в открывшиеся перед ней ворота и в опочивальню Аматтеи вбежал князь. Он был чрезвычайно взволнован.
– Что случилось?! – чуть не закричала лидийка. – Почему тебя так долго не было?! Куда ты пропал?!
Запыхавшийся Набуэль перевёл дух и произнёс:
– Прости меня, подобная богине! Но я не мог покинуть Дур-Халдайю. По приказу Ашшурбанапала во все стороны империи были разосланы тысячи ищеек Главного глашатая, и они сбились с ног в поисках тебя. Они добрались уже и до Приморья! Хорошо, что меня об этом вовремя предупредили! И если бы я отправился сюда, то эти ищейки, вынюхивавшие всё вокруг, обязательно бы заинтересовались и этим уединённым поместьем. Тогда место, где ты прячешься, они бы раскрыли! Вот и пришлось мне усыплять их внимание. Я не мог здесь показаться…
– Но опасность миновала?
– Кажется, миновала!
– А я так переживала! – всплеснула руками Аматтея. – Я все эти дни не находила себе места. Я боялась, что больше не увижу тебя! И от этой мысли у меня сердце чуть не оборвалось!
– Ты действительно так из-за меня переживала?!
Аматтея в ответ ничего не сказала, всё сказали её глаза.
И Аматтея, и Набуэль уже не могли себя сдерживать.
Единый порыв подхватил их, и они бросились в объятия друг друга. Они оба одновременно осознали, что любовь, накрывшая их с головой, сильнее всех остальных чувств, их страха, их неуверенности, их благоразумия и чрезмерной осторожности, и их чувству не было никакой возможности сопротивляться.
«Я больше так не могу! Вот она! Самая желанная для меня женщина! Она передо мной! А я что, неужели я какой-то камень?!» – пронеслась мысль в разгорячённой голове Набуэля, и он нашёл губы Аматтеи. И лидийка тоже обо всём уже позабыла. Всё остальное для них в этот момент куда-то исчезло.
Когда они наконец-то пришли в себя, то всё между ними уже случилось. Они несколько часов находились в каком-то забытьи. Между князем и лидийкой произошло то, из-за чего Набуэля могло теперь ждать самое лютое наказание.
Впрочем, Набуэлю на это было уже наплевать.
– И что теперь будет? – произнесла Аматтея, прижавшись к плечу князя.
Он поймал её руку и прильнул к ней губами:
– Пока никто ничего не знает, нам с тобой ничего не грозит…
Аматтея приподнялась и положила голову на грудь любимого:
– А-а-а, а ты знаешь, мне уже всё равно! Мне теперь ничего не страшно, главное, что ты со мной! А если ищейки Великого царя нас выследят и схватят, то я приму смерть за счастье, только чтобы не расставаться с тобой! Я всю жизнь искала тебя! А ведь вначале мне показалось, что я нашла любовь, когда мне встретился на пути сын Дайакку, наследный принц Мидии. Я рассказывала как-то тебе про него.
– Да…ты рассказывала... Я помню.
– Но мы вынужденно с ним расстались. Прошло какое-то время, и я поняла, что его образ постепенно тускнеет и стирается из моей памяти. Потом пришёл новый герой из моих грёз… Мне начало казаться, что я влюбилась вновь. Влюбилась уже в Ассирии. И влюбилась в самого Великого царя. Он был ко мне чрезвычайно добр и проявил внимание. Но ты знаешь, что между нами произошло! И только сейчас, вот в этот последний месяц, я, кажется, разобралась в себе окончательно! Я столько дней не видела тебя! О чём я только не передумала за этот бесконечно долгий и страшный месяц! И наконец-то я всё поняла… Любимый, если бы ты не вернулся сюда, если бы я тебя больше не увидела, то я не стала бы жить дальше! А зачем мне жить без любви к тебе?!
Набуэль хотел что-то сказать, но Аматтея приставила к его губам пальчик:
– Помолчи! Дай досказать! Я, наконец-то, разобралась в себе… И я уже поняла, что такое настоящая любовь! Это когда любимого нет рядом, и ты не можешь дышать! Когда его нет, и ты сходишь с ума! Ты испытываешь невыносимую боль от разлуки с ним! Сердце твоё рвётся на части! И ты начинаешь понимать, что тебе уже незачем цепляться за жизнь! Вот после этого ты и осознаёшь истинную цену своему чувству! Вот что такое любовь! Не наваждение, не призрак, а любовь настоящая! И я узнала её!
Аматтея вновь прильнула к князю, и они опять забыли обо всём на свете.
В этом мире они теперь были одни!
И от этого они были как никогда счастливы.
(Продолжение следует)
Сайт автора: vbartash.kz
Одноклассники автора: ok.ru/...443
