Гильотина сработала как надо. Нож упал на шею, и тридцатитрехлетнюю красавицу, княгиню Веру навсегда отделило от мира живых. На дворе стояло жаркое лето 1944 года. Нацисты казнили русскую княгиню. Вера Оболенская была лейтенантом, офицером французского Сопротивления. За месяцы перед казнью она не сказала своим мучителям ничего.
Семья Веры Макаровой не относилась к сливкам аристократии, но была все-таки видной. Аполлон Макаров служил по административной части, пиком его карьеры стала должность бакинского вице-губернатора. В 1920 году, после революции и Гражданской войны, Макаровы уехали во Францию. Вере — в семье ее называли Вики — тогда было девять. Она была девочкой жизнерадостной, очень коммуникабельной. В новую среду, где необычным было все, она вписалась очень легко.
Когда Вики подросла, она некоторое время работала манекенщицей, затем секретаршей у богатого парижанина Жака Артюи. Девушка обладала очень незаурядным природным интеллектом, но интересовалась — все-таки 17 лет — больше молодыми людьми, танцами, короче говоря, веселым досугом. Особого богатства за рубежом у нее не было — отец оставил семью, а на зарплату секретарши Вера содержала не только себя, а еще и мать с тетушкой. Все искупал собственный живой и непосредственный характер.
В Париже она и познакомилась с Николаем Оболенским. Оболенский был старше ее на 11 лет. Импозантный мужчина, светский лев, он, в отличие от многих, эмигрировал, уже имея недвижимость в Ницце, и по выражению какого-то остряка, в отличие от большинства товарищей по несчастью, ездил в такси не за рулем. Его отец, градоначальник Петрограда и бывший офицер Преображенского полка, отвоевал в Белой гвардии, а через некоторое время после Гражданской войны умер. Так что Николай был старшим в своем роду. Его считали легковесным бонвиваном, но Оболенский, любя жизнь, не прожигал ее.
Как бы то ни было, они друг другу понравились, и в 1937 году Вики стала княгиней Верой Оболенской. Впрочем, и княгиней она не оставляла работу у Артюи.
Несколько лет супруги прожили не роскошно, но достойно, и, в общем, не выделялись из ряда вон. А потом началась война.
В 1940 году нацисты оккупировали Париж быстро, почти непринужденно. Город не штурмовали и даже бомбили мало. Французские войска были разгромлены далеко в полях, и столица Франции пала к ногам победителей как спелый плод.
Однако тащиться за провалившимся правительством хотелось не всем. Генерал де Голль обратился к нации уже через 3 дня после падения Парижа. Де Голль призвал всех присоединяться к движению сопротивления.
Поначалу никакого единого ядра у будущего Резистанса не было. Люди объединялись почти наобум. Один из таких «подпольных клубов» возглавил Жак Артюи. Пока шла война, он воевал на фронте, но теперь, когда фронт исчез, Артюи создал законспирированную организацию.
Вера Оболенская была в этой организации вовсе не лишней. Принципиальная патриотка России, откуда она приехала, и Франции, которая ее приютила, Вики была готова на риск. Она обладала великолепной памятью и редким хладнокровием — качества, весьма полезные для конспиратора. Костяк группы Артюи составили бывшие офицеры. Николай Оболенский также присоединился к подполью.
Вскоре группа Артюи слилась с еще одной подпольной командой, образовав движение с немного громоздким названием «Гражданская и военная организация». Первые задачи этой группы в основном сводились к помощи бегущим из немецкого плена военным — в первую очередь летчикам союзных сил, сбитым над Францией. Беглецов обеспечивали гражданской одеждой, поддельными документами и тому подобным. Пленных по возможности старались переправлять в нейтральные Швейцарию и Испанию.
Кроме того, подпольщики вели разведку — сведения добывались через личные контакты, а в Британию их переправляли через Марсель. Организация быстро росла в численности, дойдя до тысячи активных участников, причем вовлекала чиновников путей сообщения, почты, внутренних дел — то есть людей, имеющих доступ к разнообразной секретной информации, включая военную. Иногда она добывалась полукурьезным образом — скажем, сведения о переброске части сил нацистов из Франции для войны с СССР немецкий офицер разболтал агенту Сопротивления прямо в ходе пьянки с девицей сомнительного поведения.
Через некоторое время в список задач добавилась помощь евреям: кого-то прятали на территории Франции, кому-то по возможности — помогали бежать.
Вера Оболенская в этой команде отвечала за коммуникации и связь. Прекрасная память позволяла ей не записывать ничего, держа все подпольные псевдонимы, фамилии, явочные адреса и прочее в уме. Она прилежно составляла сводки, снимала копии с раздобытых полевыми агентами секретных документов. В этом ей помогала ближайшая подруга и соратница, Софья Носович, которую звали Софка, тоже русская эмигрантка, в Гражданскую служившая сестрой милосердия у Врангеля.
Княгиня Оболенская обладала не только хорошей памятью, но и крепкими нервами. Как-то раз патрульные велели ей открыть сумку, в которой лежали депеши партизан. Обворожительно улыбаясь, Вики сказала: «О, мсье, там небольшая бомба». Те расхохотались… и отпустили подпольщицу без обыска.
Однако расширение организации, давая больше возможностей, имело очевидную обратную сторону: проще попасться. Гестапо довольно долго не знало о существовании ГВО. Но уже в марте 1941 года нацисты арестовали двоих активистов группы, причем у захваченных подпольщиков нашли оружие.
Дальше провалы пошли как круги по воде. Отрабатывая контакты арестованных, нацисты ловили подпольщиков одного за другим. 20 декабря гестапо захватило сразу двух ключевых участников ГВО — господина Лефоришона, ветерана Первой мировой, дававшего легальное прикрытие подпольщикам, и самого Артюи. Жак Артюи из застенков больше не выберется: в 1943 году он умрет в концлагере.
После захвата Артюи подпольную группу возглавил подполковник Туни. Секретариат организации возглавила лейтенант армии Франции Вера Оболенская, знавшая все каналы связи и контакты. ГВО продолжала работу, и в 43-м добилась очень серьезного успеха: для союзного командования удалось выкрасть планы укреплений, строившихся нацистами в Нормандии. Блестящий результат.
Увы, это была лебединая песня. Летом и осенью 43-го нацисты схватили целую группу людей, связанных с ГВО, причем с разных сторон — попались парашютисты-британцы, а главное, был захвачен активист с квитанцией об оплате телефонного счета за конспиративную квартиру. Квартиру обыскали, а там гестаповцы обнаружили документы, которые завалили всю структуру — список почтовых ящиков и сразу множество имен и оперативных псевдонимов.
Затем сыплется радиоточка — радиста хватают прямо за пультом. Петля затянулась. В декабре 1943 года Вера Оболенская вместе с Софией Носович были захвачены на конспиративной квартире. В этот день она должна была встретиться с соратницей и с мужем, Николаем Оболенским.
«Мы уже знали, — рассказывала агент ГВО Жаклин Рамей, — что несостоявшиеся встречи редко бывали результатом случайности или забывчивости. Мы знали, что это означает». Вскоре она сама была арестована.
Княжеский титул обеспечил Вики физическую неприкосновенность. Зато Носович избивали и мучили за двоих. От побоев она почти потеряла слух. Арестовали и Николая Оболенского.
После серии допросов Веру Оболенскую с еще несколькими участниками подполья повезли в Аррас. По дороге состоялась просто-таки фантасмагорическая история. Во время «санитарной» остановки женщины, отошедшие за кусты, вернулись с нарциссами в руках. Фельдфебель, командовавший конвоем, растрогался… снял наручники и позволил пленницам и конвойным пособирать букетики.
В Аррасе ее ждали менее сентиментальные люди. Вики попала в руки подразделению военной контрразведки. Пошла круговерть — допросы, очные ставки. Нацисты пытались разагитировать Оболенскую: давили на антикоммунизм, пытались напирать на антисемитские лозунги, пугали. Однако Вики не была расисткой, предавать Родину — что старую, что новую — отказалась, а угроз не испугалась. На все вопросы Вера Оболенская отвечала, что ничего не знает, даже когда ей показали полную схему ГВО, от полковника Туни сверху донизу.
У следователей Вики заслужила прозвище «Княгиня Ничего-Не-Знаю».
В это время за стенами тюрьмы давили на Николая Оболенского. Пусть он напишет, чтобы Вера перестала отпираться, тогда ее отпустят. Нет эффекта.
В конце концов, немцы поняли, что здесь где сядешь, там и слезешь. К тому же организация была уже рассеяна — часть активистов сумела скрыться, но полковник Туни был схвачен и расстрелян, ГВО уже не была той подпольной силой, которая вытягивала секретные планы из-под носа нацистов.
Веру Оболенскую приговорили к казни в конце мая 1944 года.
Во Франции высадились союзники, и женщин перевели в Берлин. Для Носович и Жаклин Рамей это была промежуточная станция перед новым концлагерем в Австрии, где они застали конец войны.
Николай Оболенский был доставлен в Бухенвальд летом 1944 года. Он вышел оттуда в апреле 1945, изможденным, почти умирающим. 15 апреля он написал письмо жене. Он не знал, что она уже была мертва.
После долгих поисков Николай выяснил, что Веру расстреляли 4 августа 1944 в тюрьме Плетцензее в пригороде Берлина. Дата была верная. А вот обстоятельства не совсем точные. Ее обезглавили. После процедуры тело отправили на вскрытие. Труп так никогда и не был найден впоследствии. Могила, которую можно в наше время посетить на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа — символическая.
Николай Оболенский уже никогда не женился. Он стал священником во французском православном соборе и умер много лет спустя.
Вера Оболенская была посмертно награждена советским орденом Отечественной войны I степени и французским орденом Почетного легиона. Героиня двух стран, она отдала все ради свободы мира, за который сражалась.