62
Мужчины вернулись домой не весёлые. И хотя они были готовы отдать своё имущество и скот, чтобы сохранить жизнь, и про ссылку кулаков на собрании ничего было не сказано, но по хитрым, бегающим глазам выступающего было понятно, что говорит он далеко не всё, что задумало устроить в их деревне.
Вечером по деревне пошли слухи, что в дом Марты наведывались приехавшие, хозяин выгнал их, угрожая ружьём. Павел, услышав это, покачал головой, и мысленно простился с соседями.
Следующее утро показало, что предчувствие его не подвело. Почему для "праведного суда" большевиками была выбрана именно ночь, когда обычно творятся только худые дела, приехавшие не объясняли.
Они просто ломились в дом Марты и начали выносить все, на что попадал их взгляд, выгонять скотину, срывать со стен иконы, в украшенных камнями рамах. Хозяин встал на защиту своего имущества, но резкий выстрел не оставил ему шансов защитить ни нажитое, ни свою семью.
Марта кричала, дети плакали, преступники, вломившиеся к ним, прикрываясь решением новой власти о ликвидации зажиточных крестьян, хозяйничали в доме.
Никто из соседей не пришёл на выручку. Как ни голосила женщина, не звала посмотреть, что творят ироды, её хоть и слышали, но помогать не спешили. Да и чем здесь поможешь? Закон был на стороне грабящих и убивающих, а не на стороне трудящихся и живущих на своей земле людей.
Павла с Иваном Александра не пустила.
- Костьми лягу, но вас из дома не выпущу, - сказала она, - хотите, перешагивайте через меня, только я за ваши ноги вцеплюсь и следом поволочусь, вместе со мной идти будете.
Мужчины переглянулись. Они знали, что если сейчас они не пойдут к соседям, то потом никто не придёт к ним. Прочитав их мысли, Саша проговорила:
- Нам и так никто не поможет, много вы помогающих видели, когда нашей семье худо было? - спросила она, - все только за спиной шушукались, да со стороны наблюдали.
Лебедевы остались дома. Рассудив, что против вооружённых людей ничего сделать все равно не смогут, а для "поступков по совести" сейчас не время.
- Надо нам уехать, - сказал Павел, впервые вынося эту тему на обсуждение с женщинами. Аня с Сашей посмотрели на него, нервно закусив губы. - Ничего хорошего здесь нас больше не ждёт, следующими эти грабители к нам придут и так же себя вести будут. - он кивнул на шум, до носящийся от дома Марты.
- Но куда же мы пойдём? - спросила жена, - у нас ни родственников, ни дома другого нет.
- Об этом надо думать, только быстро, времени у нас нет, - ответил мужчина.
- Может все и обойдётся? - подала голос Аня, - мы скотину им отдадим, мебель тоже пусть забирают, новую сделаем, на земле вместе со всеми работать будем, за что нас губить?
- Ты не понимаешь, - покачал головой Иван, - им не только наше имущество и скотина нужны, им надо нас уничтожить. Даже постановление такое издали, чтобы не осталось людей, которые знают, как работать и хорошо жить.
- Но зачем им это? - удивилась Аня.
Мужчина пожал плечами. Абсурдность идеи извести тех, кто приносил стране больше всех урожая, была очевидна, и чем она привлекла новое руководство страны, было совершено не понятно.
- Начинайте собирать вещи, да не берите много, куда поедем неизвестно, и будет ли где расположиться, не знаю, - решил Павел.
- Ты думаешь, все настолько плохо? - все ещё не веря, что им придётся покинуть веками насиженное место, спросила жена.
- Ближайшие дни покажут, что эти думают относительно нас, - ответил Павел, имея в виду приехавших в города ставленников новой власти, - но мы должны быть готовы все бросить и исчезнуть. Мне кажется, только так мы сможем спасти себя.
Женщины в растерянности оглянулись, по всему дому лежали и стояли привычные им вещи и предметы обихода. Как можно было взять из них что-то одно, а остальное оставить?
- Паша, куда же мы пойдём? - повторила свой вопрос Александра, - здесь же все наше, вся жизнь, память, могилы отцов. Да и вещей столько, что за раз не забрать. И дети с нами, как они без дома? - в её глазах стояли слёзы, она не понимала, как можно расстаться со всем тем, что они нажили за столько лет. Да и вообще жизни нигде, кроме родной деревни и дома она не представляла. - Может все обойдётся?
- Саша, вещи не дороже жизни, - сказал Павел, подходя к жене и положив ей руки на плечи. Женщина чуть заметно дрожала.
- Но и жизнь на чужбине - не жизнь, - чуть слышно прошептала она.
- На днях я поеду в город, посмотрю, где можно там устроиться, - ответил Павел, - завтра не могу, эти супостаты сказали явиться в их штаб, будут о чем-то расспрашивать. А на следующий день поеду. Денег мы за зерно в этом году выручили, на первое время хватит, а там посмотрим. Если все обойдётся, вернёмся домой.
- Так займут же дом! - воскликнула Аня, - и разворуют всё.
- У нас и так все отнимут, - был ответ, - так лучше этого не видеть.
Молодая женщина беспомощно озиралась по сторонам. Она, также, как и свекровь, не могла поверить, что дом надо будет оставить. И не видела себя нигде, кроме этих стен. Сердце болело ещё и за детей. Если взрослые ещё и смогут пережить изменения, то её девчонки, особенно слабенькая Зоя, как воспримут переезд в другое место? Да и где они пристроятся, в подвале каком? Аня вздрогнула от этих мыслей, вспомнив холодные, каменные здания Петрограда, который она продолжала там именовать
Мать подошла к мирно спящим в кроватке дочкам. Девочки обняли друг друга и сладко сопели под мягким одеялом. Глядя на них, и думая о том, что скоро даже своя кровать может быть им недоступна, Аня чувствовала, как в ней закипает гнев и желание справедливости.
"Чем мы виноваты, что живём в хорошем доме? - думала она, - тем, что работаем много? За что нас судить?"
С этими мыслями она уснула, прямо у ног дочерей. Мужа в ту ночь так не дождалась, мужчины обсуждали, уже вполне реально, куда им податься в городе, где устроиться на первое время и главное, чем там кормить семью, земли то больше своей не будет.
Александре тоже не спалось. Она крутилась с боку на бок, уже успев поплакать над судьбой, и успокоиться. Из соседней комнаты до неё доносились приглушённые голоса мужа и сына. Она знала, что обсуждают мужчины и от этого ей становилось страшно. Одно дело думать, что когда-то придётся покинуть дом, а другое - уже сейчас собирать вещи и решать, куда податься. Это было страшно и совершенно невыносимо для её души. Каждый уголочек дома был часть её и нежно любим ею. Как можно покинуть это место, женщина не представляла. Ведь здесь останется большая часть её самой.