Татьяна – простая деревенская девушка, вышла замуж за Николая и ушла жить в дом свекрови. По деревенским меркам это большой дом – 110 квадратов, с двумя кладовыми, просторной летней кухней и такой же баней с предбанником, большущим садом и огородом – 40 соток, где не видно окончания
грядок.
Как-то с подружками пошутила: в родительском доме жила, лук-севок мерили литровыми баночками. На посадку – 1-2. А здесь вёдрами мерить приходится, к тому же севок – никто не покупает, его сами выращивают.
Так и повелось: работа с утра до вечера, благо, молодость может. Отдых только один – поплавать на речке перед вечерней дойкой. Можно, конечно, и после неё, но тогда силы уже заканчиваются даже у молодых.
Молодым на свадьбу подарили двух нетелей, которые в скором времени стали коровами, а с тремя коровами даже молодой справляться не очень легко. Но Татьяна не ныла, знала, куда замуж шла.
Приход в дом рабочих рук увеличило и доход.
Таня всегда была экономной, всю копеечку откладывала, не тратила попусту, на семейном совете дружно решали, что купить. Так и жили-поживали, добра наживали.
* * *
В этой же деревне жила Валентина, золовка Татьяны, родная сестра Николая. После смерти отца она осталась за главу семьи, мать долго переживала и не могла прийти в себя.
За это время Валя привыкла хозяйничать и хорошо управлять братом. Благо, тому многого не надо, главное, чтобы ужин был вкусным.
Так каждая копеечка потекла в руки Валентина. Мать не возражала, не до этого было, а Николай, видно, таким уродился: не нужны ему деньги.
Странно, но это так. Главное, чтобы работа любимая была.
Валентина вышла замуж, получила от матери хорошее приданое, но на этом не успокоилась. Регулярно бегала к матери и плакалась на нехватку денег, та ей отдавала практически всю свою пенсию, оставляла только копейки на хлеб.
- Мне теперь ничего не надо, а дочери нужнее: дом строят, хозяйством обзавелись. Николай зарплату приносит хорошую, им хватает.
Через какое-то время Валентина и к Николаю пошла с теми же просьбами, брат не обидел, а о том, что мать отдаёт практически всю пенсию сестре – он не догадывался.
А у Валентины аппетиты растут: хозяйство развела – в четыре руки не справиться, опять помощи брата просит. И мать часто тут – гусей-уток потеребить, за детьми присмотреть. В большом хозяйстве всегда помощь нужна.
Настолько увлеклись, что своё хозяйство уменьшили вдвое:
- Зачем нам столько.
А с женитьбой Николая многое изменилось: дома стало веселее, уже к Валентине бежать не хотелось. К тому же хозяйство разрослось, тоже внимания требует.
Хуже всего пришлось Валентине – у неё денежный ручеёк прекратился, да и без четвёрки рук прямо беда.
Это её очень обижало, раздражало. Не могла она успокоиться, что всеми деньгами в доме матери сейчас невестка заведует, никак не попросить, да и стыдно, сама-то живет богато, но денег лишних ведь не бывает.
Пошла мать проведать: интересно же, как они там поживают, быков сдали, сколько выручили и куда деньги потратили.
Заходит, а они, как на грех деньги считают.
Татьяна женщина честная – ничего не утаит, всё выложила. Да и чего утаивать, муж у неё непьющий, работящий, свекровь тоже душка попалась, зря её отец пугал.
А у Валентины при виде денег, которые могли быть её, не будь здесь невестки, дыханье спёрло. Пока отошла – деньги досчитали и не сказали ей сумму.
Вымолвить слово не может от «такой наглости». Татьяна тихонько деньги собрала – и отнесла в комод, ни копейки Валентине не дала, так ведь и не просил никто.
В комнате наступила гробовая тишина…
Почему так, Татьяна не догадывалась, а рассказывать никто не стал.
Просто несколько лет назад завелась какая-то негласная традиция отполовинивать сумму с продаж Валентине. Почему они это делали долгое время, тоже не знали и ответить не могли.
А сейчас, в настоящий момент, тихо и спокойно положили этому конец.
- Ну раз так, ноги моей в вашем доме больше не будет, сами прибежите, в ногах валяться будете, – в порыве гнева выпалила Валентина. И ушла, хлопнув дверью.
Татьяна ничего не понимала, Николай тоже делал вид, что не понимает.
И только свекровь, мудрая женщина, успокаивала всех:
- Да это она так, в запале сказала.
Время шло. К Валентине в гости идти никто не хотел, и она не шла.
А время лечит, вылечило и Валентину, правда, к матери ходить стала реже, чтобы не видеть, что от неё утекает, потому что деньги по-прежнему любит.
От жадности не вылечишь...