Встречалось очень часто необоснованное обвинение режиссёра Татьяны Лиозновой в киноляпе в её знаменитом фильме «Семнадцать мгновений весны» насчёт типажа и возраста Генриха Мюллера.
Действительно, кажется, что она не права.
Мюллер родился в 1900 году, следовательно, в 1945 году ему должно быть только лишь 45 лет.
А в фильме он намного старше, и даже фразу говорит о своём возрасте через двадцать лет, чем выказывает свой возраст – шестьдесят лет.
Принято считать, что это – промашка режиссёра, этакий киноляп.
Давайте разбираться!
Обратимся к книге.
Книга «Семнадцать мгновений весны», автор – Юлиан Семёнов.
Цитата.
«Сколько вам лет будет в семидесятом? Под семьдесят? Вы счастливчик, вы доживете. А вот мне будет под восемьдесят… Поэтому меня волнуют предстоящие десять лет, и, если вы хотите делать вашу ставку, не опасаясь меня, а, наоборот, на меня рассчитывая, попомните: Мюллер-гестапо – старый, уставший человек».
Итак, в книге Мюллер говорит о том, что ему в семидесятом году будет под восемьдесят. Следовательно, он почти на десять лет старше века, то есть родился он, это литературный герой Генрих Мюллер, приблизительно в 1891-1982 году, на восемь-девять лет старше исторического Мюллера, или около того. Мы не берём дату рождения 1890 год, так как в этом случае в семидесятом году ему будет не «под восемьдесят», а «восемьдесят».
А при чём тут режиссёр Татьяна Лиознова? Она экранизировала не историю, а книгу!
В книге имеются лица, которые исторически и вовсе никогда не существовали, прежде всего, сам Штирлиц!
Если бы перед ней стояла задача быть исторически точной, она должна была бы использовать совсем иной материал, исторический.
Она же использовала роман. Если бы в этом романе автор сообщил, что Мюллеру уже восемьдесят лет, то она должна была бы принять и это.
Правда, справедливости ради, следует сказать, что в кино Мюллер спросил чуть иначе:
«Вам сколько будет в шестьдесят пятом? Под семьдесят? Вы счастливчик, вы доживете. А вот мне будет под восемьдесят».
То есть в сценарии в сравнении с книгой Мюллеру добавлено ещё пяток лет, то есть он уже не 1891 года рождения, а 1986-1887 года рождения!
Но ведь сценарий писал Юлиан Семёнов! Но опять в этом случае все вопросы к автору романа и сценария.
Актёр Леонид Броневой играл не исторического Мюллера, а Мюллера из книги, из детективного романа.
Поэтому все, кто это несоответствие ставит ей в вину, предлагаю вам снять свой упрёк.
А вот где фильм заставил нас понервничать - это когда Штирлиц записался на приём к Гимлеру. Помните ведь, у него в руках была папка! И в этой папке - письмо к нему. Если бы Шелленберг попросил отдать ему это письмо, Штирлиц был бы уже не на грани провала, в попросту провалился бы. Обратите внимание на то, как Штирлиц постоянно прячет папку за спиной. Это могло бы насторожить Шелленберга. Почему он не насторожился? Ведь он даже спросил "А про жену полковника - тоже выдумали? Шучу!"
В книге этот эпизод описан спокойней.
"Шелленберг увидел Штирлица в приемной рейхсфюрера.
– Вы – следующий, – сказал Штирлицу дежурный адъютант, пропуская к Гиммлеру начальника хозяйственного управления СС генерала Поля, – я думаю, обергруппенфюрер ненадолго: у него локальные вопросы.
– Здравствуйте, Штирлиц, – сказал Шелленберг. – Я ищу вас.
– Добрый день, – ответил Штирлиц, – что вы такой серый? Устали?
– Заметно?
– Очень.
– Пойдемте ко мне, вы нужны мне сейчас.
– Я вчера просил приема у рейхсфюрера.
– Что за вопрос?
– Личный.
– Вы придете через час-полтора, – сказал Шелленберг, – попросите перенести прием, рейхсфюрер будет здесь до конца дня.
– Хорошо, – проворчал Штирлиц, – только боюсь, это неудобно.
– Я забираю фон Штирлица, – сказал дежурному адъютанту Шелленберг, – перенесите, пожалуйста, прием на вечер.
– Есть, бригадефюрер!"
То есть у Штирлица могло и не быть в руках никакой папки, и он мог на ходу придумать какой-то личный вопрос, походатайствовать о чём-то или о ком-то, во всяком случае не признаваться в истинной причине посещения. Если же в руках была папка с известным письмом, выбросить эту папку было невозможно, выбросить письмо отдельно от папки на глазах у Шелленберга тоже невозможно, он был вынужден ходить с этой уликой и молиться о том, чтобы до конца встречи Шелленберг не попросил её открыть и показать бумагу. Кстати, адъютант, который сказал, что сам решит вопрос, тоже мог бы сказать: "Давайте письмо, я решу вопрос". Это - обострение ситуации в фильме. Вероятно, оно было внесено автором в сценарий.
Всего доброго!