Немного об авторе. Критик и публицист Ирина Исааковна Чайковская родилась в Москве в 1950 году, а с 1992 года проживает на западе – сначала в Италии, а с 2000 года в США. В Москве в 2010 году вышла её книга рассказов о русских писателях, их жёнах и подругах «Старый муж», а в Петербурге – книга рассказов и пьес «В ожидании чуда». Книга "Возвратная горячка" вышла в 2021 году, но повесть, о которой я хочу рассказать, выходила раньше в журнале "Нева", в 2011 году.
Повесть носит биографический характер, она рассказывает о Виссарионе Григорьевиче Белинском, о его последнем годе жизни. Но сюжет построен так, что из воспоминаний (сновидений) Белинского мы узнаём четыре более ранних эпизода его недолгой жизни.
Всего четыре эпизода, но надо сказать, что и эти четыре момента позволяют нам узнать немало о жизни знаменитого публициста 19-го века. Ведь, если вспомнить школьную программу, то кроме публицистики Белинского, его статей о Пушкине и Гоголе, мы ничего о нём и не знаем. Каким он был человеком? Какая у него была семья? Каких женщин он любил? С кем дружил? Об этом и есть повесть Чайковской.
Первая глава (сновидение первое) рассказывает о детско-юношеских годах Виссариона Григорьевича, о его семье, и особенно подробно о младшем брате Белинского – Никаноре. Сам Белинский происходил из глухой провинции, из небогатой многодетной семьи с властным отцом.
«Город Чембар, где он рос, располагался в континентальном, бедном солнцем климате, да и не было у его родителей сада – только голый огород с грядками картошки и капусты. Потому варенье из “китайки” — так маменька называла райские яблочки, покупаемые ею по копейке за ведро у вороватых пришлых мальчишек, — было отрадным воспоминанием его детства. Бывало, маменька просила помочь ей протыкать щепочкой маленькие цветные яблочки. Иначе, говорила, варенье будет сухим и невкусным».
Из всех детей Белынских (именно так звучала настоящая фамилия Виссариона), пожалуй, только Виссарион (Висяша – но так в семье его не называли, только полным именем – Виссарион) был наделён недюжинным интеллектом, грамотной речью, желанием и способностью к учению и страстью к изложению своих мыслей на бумаге. Младший же брат Никанор (был он на 10 лет младше Виссариона) никакими особыми интеллектуальными способностями наделён не был. Однако, Виссарион хотел вырвать его из семьи, из провинции, помочь дать ему образование и работу, и взял к себе в Москву. Но справиться с воспитанием мальчика он так и не смог. Никанор ни учиться, ни работать не хотел, да и не мог. Промучившись 7 лет, Виссарион вынужден был отдать брата на воинскую службу, в солдаты. Там Никанор и пропал в 23 года. Всю оставшуюся жизнь Виссарион Григорьевич чувствовал свою вину за судьбу брата.
Вторая глава (сновидение) посвящена жене Белинского – Марии. Сам Белинский считал чудом то, что Мари согласилась выйти за него замуж: у него никогда не складывались отношения с женщинами, уж больно невзрачен, худ, неудачлив и болезнен был. Даже из Университета его исключили “по слабости здоровья и ограниченности способностей”. И когда познакомился он с немолодой, такой же болезненной и далеко не красавицей Марией, сразу понял, что это - его судьба. И не ошибся. Их семейная жизнь была недолгой, но Мари была с ним до последнего дня, ухаживая за ним, рожая ему детей.
Третья глава рассказывает о несбывшейся любви Белинского – Сашеньке Бакуниной, младшей сестре Михаила Бакунина. Эта глава интересна сведениями о семье Бакуниных. Устами Белинского Чайковская очень тепло и интересно говорит об укладе семьи, о судьбах всех сестёр Бакуниных.
Семья Бакуниных, уклад их жизни так очаровали Виссариона Белинского, что стали для него мечтой, идеалом. Он хотел
«когда-нибудь в той жизни, которая однажды наступит, построить себе дом – копирующий прямухинскую усадьбу, разбить вокруг него прекрасный парк – с прудами, каскадами, аллеями и лужайками, такими же, как в Прямухине, поместить на пригорке такую же, как там, мельницу, возвести стройную белую церковку, и чтобы в аллее мелькала временами легкая тень, слышался серебристый голосок и звучал девичий смех».
Яркие строки посвящены Михаилу Бакунину:
«Мишель отчасти и был дьяволом. Сухой рационалист, совершенно чуждый того, что он, Висяша, называл “москводушием”, а именно: чувствительного сердца, склонного к идеальному. Как раз с идеальным вел Мишель непримиримую борьбу, опираясь во всех своих действиях не на чувство, а на разум. Дерзкий и своевольный, легко мог походя обидеть, сам того не замечая, ибо занят был исключительно собой – и миром. Миром и человечеством, для которых желал абсолютной свободы и абсолютного освобождения. Отдельный человек интересовал его меньше. Громадного роста, сильный, в хорошие минуты – певун и душа общества, был он еще и незаменимым конфидентом и другом, с которым можно было говорить о “них”, о “ней”. Висяша пользовался этой возможностью, по-глупому исповедовался, выговаривал душу перед едким, легко обходящимся без женской любви Мишелем».
Мишель Бакунин вскоре после знакомства с Виссарионом Белинским уехал в Европу и больше никогда не появился в родном доме.
Его сестра Варвара, уйдя от мужа, тоже уехала за границу, где познакомилась и сошлась с Николаем Станкевичем. Счастье их было недолгим: Станкевич умер через два года у неё на руках от той же чахотки, что сгубила и Белинского, и Варвара вернулась к мужу.
Вторая сестра Бакунина – Татьяна – влюбилась в Ивана Сергеевича Тургенева и страдала, когда Тургенев переметнулся от неё к Полине Виардо. Замуж она так и не вышла.
Сестра Люба была помолвлена с Николаем Станкевичем, но не дожила до свадьбы, умерев от скоротечной чахотки.
А в младшую сестру Сашеньку безответно влюбился Виссарион Белинский, но она предпочла дворянина, своего троюродного брата Гаврилу Вульфа.
Интересно, кстати, написано и о Тургеневе:
«Тургенев жил неспокойно, в вечных разъездах. В тридцать лет не обзаведясь семьей, в вечных долгах, так как его мать, деспотичная владелица крестьянских душ, то посылала ему содержание, то, когда сын переставал следовать ее воле, безжалостно отказывала в нем (сейчас как раз шел “тощий” период), не найдя для себя определенного дела, к тому же, устремившись в Европу вослед оперной диве и чужой жене, был он в сознании старшего друга не “мужем”, но “мальчиком”, правда, мальчиком умным и весьма даровитым. Первые его литературные опыты – в стихах — тот не пропустил, заметил и похвалил; рассказы из жизни крепостной русской деревни – они так же, как поэмы, печатались в “Современнике” — оценил очень высоко. Автора назвал продолжателем гоголевской “натуральной школы”».
Четвёртая глава говорит о наиболее значимом публицистическом произведении Белинского – его письме к Гоголю по поводу «Избранных мест из переписки с друзьями». Это письмо, ходившее по Петербургу в списках, стало, пожалуй, единственным ярко-политическим произведением Белинского: до этого он писал литературные обзоры, и если его мысль вырывалась за пределы чисто литературных проблем, то его сразу окорачивали издатели. Но тут уж, что называется, не смог смолчать, написал.
«За это “воззвание” он безусловно поплатится – свободой ли? жизнью? Имел ли он право жертвовать своей семьей? Мог ли, должен ли был остановиться – и не писать?»
Нет, не смог перенести такого резкого изменения Гоголем своих воззрений. Не смог понять, что Гоголь на самом деле очень изменился во второй половине своей жизни. Да и почти никто не понял тогда Гоголя, практически все отвернулись от него после публикации той злополучной книги.
«Николай Васильевич забыл, забыл про живые души, про живых сегодняшних крестьян, которых изображенные им же Коробочки, Собакевичи и Ноздревы продают, обменивают на собак и проигрывают в карты... Не кажется ли вам, что пребывание за границей сыграло с нашим писателем злую шутку? Увело от главных российских вопросов, от наших язв и привело к какому—то высокомерно—смиренному кликушеству, от которого даже его друзья, московские славеноперды, шарахаются?! Пускай потом, лет через двести, когда забудутся столетия рабства, критики согласятся, мол, да обличал Николай Васильевич в своей гениальной книге в том числе и собственные свои пороки, пусть их, согласен; но сейчас такое прочтение равносильно предательству».
«Ходили слухи, что своей новой книгой Гоголь хотел отблагодарить царствующую семью: государь и государыня каждый в свое время подарили ему по бриллиантовому перстню, государыня освободила его от платы за учение сестер, оба ссужали ему крупные суммы на прожитие... Шептались, что Гоголь хочет стать воспитателем у сына наследника. Цитировалось гоголевское письмо к министру просвещения Уварову, где писатель говорил, что будет доволен своими произведениями, когда ими будет доволен государь император».
Повесть заканчивается на светлом для Белинского моменте: он узнаёт, что в их семье скоро появится второй ребёнок (на самом деле третий, поскольку второй ребёнок, сын, умер в младенческом возрасте), и это его настолько радует, что он даже начинает лучше себя чувствовать.
Но на самом деле мы-то знаем, что к 1848 году дни Виссариона Григорьевича были уже сочтены…
В целом повесть мне понравилась. Она познавательна и легко читается.
Этот материал ранее был размещён мною здесь.