Команда проекта «ВТБ — России» вспоминает пять советских фильмов, которые долгие годы ждали выхода. Несмотря на запреты цензоров, они все равно дошли до зрителя и стали событием в истории отечественного кинематографа.
«Андрей Рублев», реж. Андрей Тарковский. 1966 → 1971
«Андрея Рублева» ругали по множеству причин: чиновники обвиняли Тарковского в искажении истории, пропаганде насилия и жестокости, в неверном изображении народа, который слишком много страдает в кадре. А главный герой — не просто художник, а иконописец, что настораживало власть страны, где отрицали церковь. Фильм приходилось бесконечно переделывать. «Опять поправки по „Рублеву“. Сил уже нет! Не выдержал и поскандалил немного», — писал Тарковский в дневнике в 1971 году. Актеры вкладывались не меньше режиссера: Ролан Быков сам сочинил танцы и частушки для роли скомороха, а Анатолий Солоницын четыре месяца не разговаривал, чтобы в сцене, где его Рублев нарушает обет молчания, голос звучал слабым.
Несмотря на «травлю» фильма и съемочной группы в СССР — именно так это описывал Тарковский, — «Андрей Рублев» все равно попал в Канны. Его показывали вне конкурса, ведь председатель Комитета по кинематографии отказался отправлять картину на фестиваль. Чиновник утверждал, что фильм «может быть извращенно истолкован французской общественностью».
Но «Рублева» приняли с восторгом. «В зале негде было упасть и гвоздю. Сидели в проходах, на лестницах, на сцене», — вспоминал бывший сотрудник «Совэкспортфильма», который был на премьере. Во множестве европейских газет появились заметки о фильме, но советская пресса продолжала молчать. Когда в 1971 году фильм все-таки вышел в ограниченный прокат, в городах было невозможно найти афиши или объявления об этом событии. Но кинозалы все равно были полные.
«История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж», реж. Андрей Кончаловский. 1967 → 1987
Свой второй фильм Кончаловский решил максимально приблизить к жизни. «Асю Клячину» он снимал в основном с непрофессиональными актерами, звук писали синхронно, а актриса Ия Саввина во время съемок жила в деревенской избе. Исполнитель роли Саши Чирунова работал электриком, а на груди носил татуировки с профилями Сталина и Ленина.
Зрители и киноведы полюбили фильм за неподдельную искренность людей, прошедших войну и лагеря. Герои советских фильмов наконец-то могли быть несчастными, а не излучать уверенность, стойкость и силу духа. Но к правде, которую оценил народ, не было готово руководство киностудии и цензоры. Кончаловский показывал людей такими, как они есть, поэтому на экране были персонажи с инвалидностью и физическими увечьями, а главную героиню Асю сделали хромой.
Жители села Кадницы и съемочная группа сдружились, вместе отмечали праздники, для которых коллективно накрывали стол. Первый показ фильма тоже прошел в селе. «От восторга чуть кинотеатр не разнесли», — рассказывала Ия Саввина. Коллеги-кинематографисты тоже оценили смелость режиссера. Андрей Кончаловский делился:
«Правда вообще была исключена из обихода искусства, даже кинодокументалистики. Потому картину и восприняли как революцию. Потому Смоктуновский на премьере в ленинградском Доме кино прямо на сцене стал передо мной на колени. Потому со Шкловским на просмотре в момент сцены похорон деда случился сердечный приступ. Потому же картину и запретили».
В 1994 году Кончаловский снял продолжение истории Аси, фильм «Курочка Ряба». Героиня превратилась в сварливую тетку с папиросой, разговаривающую с курицей. Воспитанная в деревне, Ася борется с влюбленным в нее капиталистом.
«Долгие проводы», реж. Кира Муратова. 1971 → 1987
Запрет «Долгих проводов» был загадкой для Киры Муратовой. История сложных отношений матери и взрослеющего сына не кажется антисоветской, но в ней все равно углядели «несоциалистический, мещанский реализм». Исполнительница главной роли Зинаида Шарко рассказывала, что сценарий повторял ее жизнь. В то время она сама воспитывала сына-подростка и часто ссорилась с ним, а мальчик обижался, думая, что Шарко репетирует роль.
Режиссеру так и не назвали конкретных причин запрета: «Вы и сами знаете почему…» Но догадаться, что вызывало негодование комиссии, несложно. Герои слишком меланхоличные, танцуют не так, говорят не так, а начинается фильм и вовсе на кладбище. Такое упадничество не вписывалось в советское кино, проникнутое героизмом и светлой надеждой.
После «Долгих проводов» Кире Муратовой семь лет не давали снимать. У нее отобрали пропуск на студию и понизили в должности. Сначала она работала инженером по научной организации труда, потом библиотекарем и музейным хранителем. Фильм же уничтожали, сохранилось всего три копии: во ВГИКе, у Муратовой и у Шарко. Правда, ее копия была для глухонемых — с субтитрами.
«Одинокий голос человека», реж. Александр Сокуров. 1978 → 1987
Дебютный фильм Александр Сокуров снял по мотивам нескольких произведений Андрея Платонова. Это была дипломная работа режиссера, и комиссия не хотела его аттестовывать, а фильм и вовсе приказали уничтожить. Пленки выкрал оператор Сергей Юриздицкий и хранил их десять лет, после чего фильм вышел в прокат. Юриздицкий рассказывал, что для работы над фильмом вдохновлялся живописью Петрова-Водкина, а пленку намеренно засвечивал, чтобы получить особенный цвет и плотность кадра. Это было рискованно, ведь бюджет фильма был крошечным, а количество пленки не было рассчитано на эксперименты.
Администрация ВГИКа укоряла Сокурова в том, что он порвал с «героическими традициями искусства 20-х годов». При этом комиссии было сложно указать на конкретные ошибки фильма, потому что он был недостаточно радикален для прямых обвинений. Ведь в центре сюжета — красноармеец, который вернулся с Гражданской войны. Но в его истории не было нужного уровня пафоса, а революция показана как разрушение, а не благо: деревня в руинах, а люди похожи на призраков.
«Проверка на дорогах», реж. Алексей Герман. 1971 → 1986
Этот фильм Германа запретили на 15 лет из-за дегероизации участников Великой Отечественной войны. Герман показывал солдата, сдавшегося в плен немцам, а после бежавшего от них к советским партизанам. Цензоры не могли оставить без внимания сочувствие, которое можно испытать к этому герою, потому что таких людей считали предателями.
Фильм основан на повести «Операция “С Новым годом!”» Юрия Германа, отца режиссера. Юрию не нравилось это произведение и он отговаривал сына писать сценарий по нему. Но режиссер настоял, и писатель начал работу, а потом передал ее сценаристу Эдуарду Володарскому. Тот тогда подрабатывал грузчиком на сахарном заводе. Вместе с Володарским Герман отсматривал хронику. Так они готовились к съемкам: изображение реальных партизан должно было помочь доработать сценарий и подобрать актеров. В хронике они находили умолчания. Все партизаны в кадре одеты в советскую форму, хотя на самом деле носили немецкое обмундирование. Герман признавался, что намеренно снимал нечто непохожее на традиционное кино о войне: «Мы смотрели эти фильмы, и бесились, и делали в пику».
Фильмы, пролежавшие несколько лет на полке, все равно нашли зрителя. Имена Германа, Тарковского, Муратовой и других режиссеров, чьи произведения запрещали, олицетворяют борьбу художника за свои принципы и за искренность искусства. Узнать больше об истории советского кино и героях-бунтарях и безпризорниках можно в записи онлайн-лекции «Детство в советском кино» на платформе ВКонтакте в сообществе ВТБ.
