Современное духовенство к этому порядку сегодня не приучено, каждый священник г. Москвы совершает частное богослужение там, куда его приглашают (прим. -работа написана, когда Синодальный отдел возглавлял протоиерей Димитрий Смирнов). Таким образом «уважаемые» священники пользуются большим спросом. Раньше это не вызывало особенных проблем, так как ощущался дефицит духовенства. Но если соотношение пастырей и прихожан будет нормальным, а дело к этому и идет благодаря открытию новых семинарий, то вопрос об упорядочении совершения треб неизбежно встанет. Сейчас военное духовенство ‑ это капля в море, но возьмем небольшой город, при котором дислоцируется часть. Здесь соперничество духовенства может явным образом проявиться. Кроме того, следует правильно оценивать сложившуюся ситуацию: требы являются сегодня чуть ли не главным доходом духовенства. Соответственно, бывают случаи, когда священники вполне оправданно иной раз (многодетная семья или маленький приход) вынуждены больше внимания уделять требам. Тут и возможны конфликты. Для полковых священников совершение треб имеет и другую сторону медали: они станут меньше внимания уделять окормлению армии. Такое окормление может свестись только к воскресному богослужению. Пятнадцатое правило Седьмого Вселенского Собора говорит о том, что клирики должны быть определяемы только к одной церкви. «Того ради всяк, по Апостольскому слову, в нем же призван есть, в том должен прибывати и обретатися при единой церкви». О этом же говорит и 10 правило Четвертого Собора. Это правило вполне применимо к данному случаю. О большой ответственности пастырского служения в армии говорил руководитель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными организациями протоиерей Димитрий Смирнов. «Обязанности священнослужителя вытекают из его статуса. Священник должен и днем, и ночью оставаться священником. Он должен работать столько, сколько потребуется, и быть готовым в любую минуту придти на помощь ближнему. Регламентироваться будет скорее взаимодействие священника с самой военной структурой, в которой он будет проходить службу. В данное время нюансы этого взаимодействия уточняются»[i].
Возьмем военное духовенство, находившееся на пике развития в начале XX века. Усилиями выдающегося протопресвитера Александра Желобовского пастыри в воинских частях не только служили и совершали положенные требы, но и вели регулярные внебогослужебные беседы, создавали библиотеки. Во всех отношениях сегодня время сложнее, и священник должен стараться как можно больше находиться среди солдат. Священник должен знать свою паству в лицо. Беседы должны быть подготовлены. вестись на высоком уровне. Только это может оказать помощь в решении проблем современной армии: внеуставных отношений. Кроме того солдат наследует духовные проблемы общества: неверие или маловерие, жестокость, духовную необразованность и незрелость. Иные солдаты из сельских районов вообще приходят на службу неграмотными. По штату предложенному церкви, военных священников должно быть всего около 240 человек. То есть скорее надо говорить не о полковом, а дивизионном священстве. А ведь по воспоминаниям пастырей, например, во время войны 1914‑1918 многие из них при возможности пытались ежедневно посещать все расположения части и по возможности совершать утренние молитвы совместно с солдатами поротно, или даже повзводно. Иные, конечно, захотят, чтобы священник стал в армии воскресным гостем. Им, вероятно, это и нужно. Но нужно ли такое душепопечение церкви? Поэтому современному священнику стоит особенно задуматься о совместном совершении молитв с верующими солдатами. Добавьте сюда еще организацию церковных хоров. Следует вспомнить и опыт совместного пения молитв солдатами, практиковавшийся в русской армии. Все это требует неустанной работы полкового священника. Поэтому по военному духовному ведомству (если оно будет реально функционировать) следует предписать военным священникам совершать требы вне части только по просьбе и по согласованию с местным духовенством.
На протяжении всего XIX века духовное руководство армии неуклонно заботилось о благосостоянии военного духовенства. Добивалось повышения ставок, обеспечивало бесплатное обучение детей священников в армейской семинарии и т.д. Быть может протопресвитеру армии и флота следует добиваться помощи военному духовенству со стороны епархий? Недостаточность материального обеспечения священства может привести нас к разным неприглядным историям, имевшим место в Российской Армии.
В начале 1845 года командир 5 пехотного корпуса Соболевский писал синодальному обер-прокурору графу Протасову о том, что некоторые полковые священники корпуса настоятельно требуют от полевых командиров денежной платы за совершение ими разных треб. Командующий корпусом просил указать ему те постановления, на которых основывали свои требования эти полковые священники, так как ему были известны только постановления Свода Военных Постановлений т. IV (издания 1838 года) из 118-го приложения к статье 2371, которые определяли вознаграждения полковому священнику лишь за исправление ими молебнов в полковые и ротные праздники и за исповедь нижних чинов в Великом Посту.
Святейший Синод предоставил ответить на это письмо тогдашнему обер-священнику Кутневичу, но ответ на этот вопрос оказался непрост даже для такого маститого пастыря. Действительно, если признать эти требования просто не состоятельными, то это вызовет недовольство подчиненных, материально ущемленных по сравнению с обычными священниками отсутствием дополнительного вознаграждения за требы; если признать их требования правильными ‑ значит вступить в противоречие не только с каноническими правилами Церкви, но и с самой сущностью пастырского служения – ведь оплачиваемый подобным способом священник становится просто наемником.
Только через восемь лет о. Василий дал ясный ответ на этот запрос в рапорте Синоду. Он объяснил, какое значение имеют приношения священнику. Служение священника – не просто обычное занятие, но религиозное духовное служение. Он занимается богослужением, совершением таинств и обрядов, и православные относятся к нему как к пастырю, который все свое время, все свои силы посвящает им и работает не как наемник. И они из благодарности к этому служению должны удовлетворять его насущные потребности. Спрашивать про плату за требы -- значит не иметь понятия о священнослужении. В отношении командующего о. Василий написал, что если полковые священники требуют платы за совершение треб, то это не делает чести пастве, в первую очередь ‑ командиру. Если пастырь, угнетаемый внешними нуждами, должен забыть скромность и требовать насущного хлеба, то можно представить до какого состояния его довели эти нужды. Командиры не жалеют денег на угощение в полковые праздники, а возносящему молитвы к Богу пастырю не могут уделить достаточные средства. Конечно, были еще и церковные кассы, проводились сборы на богослужениях. За денежные средства отвечали священник и староста, а находились они под контролем командира части. Но много ли могли пожертвовать тогда нижние чины? А сейчас будут ли они жертвовать, потому что в самом народе потерялось понимание смысла жертвы?[ii].
Постепенно в обществе меняется отношение к священнику. В XIX веке мы часто сталкиваемся с офицерами, имеющими нерусские фамилии, но вполне русскими по духу, принадлежащими Православной церкви. Все более осознается роль священства в армии, регулярно повышаются оклады, создается свое управление военным духовенством, с подчинением непосредственно военному духовенству. В армию идут не худшие, а самые лучшие священники. В XIX веке священник неустанно занимается просвещением солдат в мирное время, а в военное ‑ находится на поле боя, иногда даже поднимает солдат в атаку. Командиры понимают и высоко ценят роль священника в армии, сами посещают богослужения. Нередко командиры частей жертвуют от себя значительные суммы на организацию храма в манеже или солдатской столовой, на строительство деревянных храмов в летних лагерях.
И если в печати и ставится вопрос об отношении к священнику, то уже со стороны командира и офицеров.
Согласно «Положению об управлении церковным духовенством военного ведомства» военный пастырь должен:
1. Вести катехизические работы.
2. Назидать и утешать больных в лазаретах, госпиталях и т.д.
3. Ограждать воинские чины от вредных учений, искоренять суеверие, исправлять нравственные их недостатки и вообще заботиться об утверждении воинских чинов в вере и благочестии.
4. Вести свою жизнь так, чтобы показывать назидательный пример веры, благочестия, исполнения обязанностей службы.
В общем, обязанности священника понятны, но касаются они только нижних чинов. Священник почти никогда не появляется среди офицеров. С ним не ведется даже простого знакомства, и встречаются они раз в год на исповеди и причастии. Если еще и встречаются. По мнению некоторых, священник отделен от офицерства, потому что полковой священник не является действительным членом офицерского собрания, не принимает участия в решениях вопросов внутренней офицерской жизни полка, даже к участию в полковом заемном капитале лишь допускается на правах добровольного участия. Кульчицкий говорит даже о некоем конфликте между полковым священником и офицерством. Это был «очень серьезный и глубокий конфликт», в котором виноваты обе стороны[iii]. Таким образом, священник в армии сталкивается только с теми членами своей паствы, которых он окормляет духовно. Петр Великий, создавая армию, взял за образцы наемничью и вербованную армию Западной Европы. Но у ландскнехтов и кондотьеров не все годилось для всесословной армии. А среди офицерства очень важно было влияние священника. Зачастую офицерами становились в 18‑19 лет. В эти годы человеку не хватает опыта и знания жизни. Часто такая молодежь попадала под дурное влияние. Что это было за дурное влияние, легко можно узнать из классической литературы тех лет: в офицерской среде были распространены попойки, карточные игры, дуэли. По мнению Генерального штаба капитана Николаева[iv], священник лучше будет выполнять свои обязанности в офицерской корпорации, если он слит с нею и обладает равными правами и положением. Капитан приводит примеры пренебрежительного отношения к пастырям: уважаемый священник, прослуживший 15 лет, и оружейный мастер из нижних чинов жили в прошлую турецкую войну в одной палатке. Но опять же законами и бытовыми условиями нельзя создать священнику положение в офицерской среде. Есть два пути: либо священник станет нужен офицерам по их духовным запросам, либо священник сам лично добьется этого. Последнее таит в себе многие опасности. Священник может проявить себя пастырем, что привлечет к нему офицеров, либо сам опуститься до духовного уровня этих офицеров. А то получится, как описано в одном современном романе: «Вообще матросы считали отца Артемия чуть ли не за своего, хвастались перед надводниками своим батюшкой и пару раз помогали ему, крепко выпившему, добраться из города до плавбазы. Дело свое он знал хорошо, святую службу гнал быстро, сокращая почти вдвое, — к великому удовольствию как матросов, так и офицеров»[v]. Дело в том, что священник, священнослужитель, получивший особую благодать для своего служения, в армии ли, на приходе ли, должен себя целиком посвятить служению, вести особую благочестию жизнь. Поэтому есть некоторая отстраненность его от общества даже христианского, но все равно живущего по своим нормам, обычаям вещь вполне нормальная. Тем более это относится к офицерскому собранию. Этой же точки зрения придерживается современный исследователь Кульчицкий, который считает, что ничего хорошего от сближения священника с офицерами, находящимися в состоянии безверия. не принесло бы пользы. Священнику надо было сохранять независимое состояние.
Иногда за отсутствием священника некоторые его обязанности ложились на офицеров. Артиллерийские и саперные бригады, резервные стрелковые батальоны в XIX веке не имели не только своих храмов, но и священников. Их обязанность ‑ обучать нижних чинов молитвам, утверждать их в правилах христианской жизни ‑ падала на офицеров. Но среди офицеров часто попадались иноверцы и люди с плохой богословской подготовкой. Между тем в артиллерийских бригадах в то время служило более 50 тыс. православных!
Плохо влияли на пастырскую работу употребление в постные дни скоромной пищи, вечерние увеселения для нижних чинов накануне праздников, осмотры нижних чинов в дни воскресные и именно в часы совершения Божественной литургии.[vi] Таким образом, в Российской Империи существовала некоторая взаимозаменяемость командиров и священников. Хорошие, верующие командиры читали молитвы вместе с личным составом в отсутствие священника, проводили беседы о праздниках. Священники в трудную минуту, когда выбывали командиры и старшие офицеры, иногда брали инициативу в свои руки и вели солдат в бой или принимали командование (примеры: о. Стефан Щербаковский и иеромонах Алексий с «Рюрика» в Японскую войну). Отец Андрей Малов во время штурма Динь-Курган в 1862 году шел впереди штурмующей колоны. В бою под Ходжентом, когда офицеры-артиллеристы полегли под огнем, отец Андрей принял на себя командование батареей[vii]. Но если подвиг Щербаковского в русско-японскую войну был именно подвигом, то в Первую Мировую войну священники считают своим долгом вести солдат в атаку.
Вот, например, главный священник напутствует иерея Захарию Кромского перед отправкой действующую армию: " Ваше место во время боя на перевязочном пункте, где одни нуждаются в напутствии, другие в утешении. И без особой надобности в окоп не лезьте. Зачем понапрасну подвергать свою жизнь опасности? Вы нужны, ‑ вы один в полку, и, в случае вашей убыли, заменить скоро вас некем. Вот, когда потребуется ваше участие там, ‑ впереди, будьте готовы исполнить этот высокий долг". И о. Захария буквально рвется в бой: «Да долг высокий ‑ идти с крестом в руках впереди атакующих! Но не на долю каждого выпадает счастье совершить такой красивый, именно красивый подвиг. Вот идет бой. Я, захватив с собой крест и епитрахиль, по несколько раз в день наведываюсь к командиру ‑ не будет ли общей атаки».
«И опять в ушах моих звучат слова начальника штаба дивизии, сказанные мне после предыдущего большого боя: «Ах, батюшка, как жаль, что вас не было с нами!» Это тогда, когда начальник дивизии, при положении дел весьма неблагоприятно сложившихся для нас, перекрестясь, сам повел в атаку дивизию и опрокинул противника…».[viii]
Отношение с епархиальной властью.
Первоначально армейское духовенство не существовало, как отдельный институт. Священники, направляемые в армию находились в ведении епархиальных архиереев. Не столь многочисленное войско, сконцентрированное на территории одной‑ двух епархий. Не требовало какой-то дополнительной власти. Во времена царя Михаила Феодоровича государство было окружено врагами, поэтому началось формирование солдатских полков. Тогда было организовано шесть солдатских полков. В царствование Алексея Михайловича число регулярных полков было еще увеличено. Соответственно, назначение и увольнение священников могло решать властью одного-двух архиереев. «Учение и хитрость ратного строя пехотных полков» ‑ первая военная книга, напечатанная на русском языке. Издана она была в 1647 году и являлась переводом на русский язык устава Карла V с некоторыми изменениями. Разделялась она на 8 глав, в одной из них определяется жалование военным чинам и в ряду с ними полковому попу. Последнему было положено 30 флоринов в год. 3 флорина – 1 руб. на основании этого указания, назначение в полки особых священников можно отнести ко времени царствования Алексея Михайловича. При Феодоре Алексеевиче устройство полковых церквей и назначение к ним причтов происходило так: царь предписывал патриаршему приказу назначить священно – и церковнослужителей и «отписать в разряд к дьякам о священнике, дьяконе и количестве церковной утвари, отправленных в полк».
При переходе в епархию военные священники попадали на самые плохие места.
В 1721 году был именной указ Петра I о назначении обер-иеромонахов на флот. С флотским духовенством дело обстояло еще проще: его набирали в основном из братии Александро-Невской лавры. Екатерина II обращается к Петербургскому митрополиту Гавриилу и дает предписание адмиралу Грейсу. И в 1788 году в поход в Средиземное море отправляется 30 священников и 2 иеродиакона под управлением преосвященного Никодим, архиепископа Реандомского. При Павле I флотское духовенство подчинено полевому обер-священнику
Увеличение армии и совершенствование вооружений привело к тому, что канонические рамки стали узки для военного духовенства. Во-первых, потребовалось собственное централизованное руководство, во–вторых как писалось выше, стала очевидной необходимость частичного подчинения духовенства армейскому начальству. Действительно, нужно было иметь свое подготовленное духовенство, а не случайных священников, не понимающих специфики данного служения. К тому же, кто должен был обеспечивать священников, отдававших все свои силы армии? Конечно же, сама армия. А перемещения армий из епархии в епархию, явно требовали независимого от епархиальной власти духовенства, что было новшеством в жизни церкви. В конце XV нач. XVI веков командир полка европейской армии имел у себя капеллана или священника. А в середине XVII века в штабах появилась должность обер-священника. Во второй половине XVII века уже упоминается высший священник Австрийской армии «Pater superior». Уже в уставе 1716 г. Петр Великий предусмотрел должность полевого обер-священника. Во времена Екатерины II было две армии, а значит два обер-священника. Потом некоторые отдельные корпуса имели своих обер-священников. De jure управление священниками еще принадлежало власти епархиальному архиерею. De facto находилось уже в руках обер-священника.
По инструкции 1797 года обер-священник находится в безусловном распоряжении главнокомандующего войсками. По его указанию в определенные дни произносить проповеди отправлять литургии и сносится с ним «в рассуждении непредвиденных случаев».
Инструкция 1797 года также учреждает благочинных «достойнейших священников по дивизиям, чтобы они имели частное над прочими смотрение, и в назначенное время, о состоянии духовных лиц рапортовали». Так что мы видим отчетливую зависимость, совершенствование армии вынуждает совершенствование управления военными священниками.
При отсутствии подходящих помещений для богослужения епархия должна была выделять помещение: приходские храмы, в а если нет, что служить попеременно с церковным причтом. Указ Св. Синода 31 декабря 1851 № 15421. Согласно указу Св. Синода от 11 окт. 1865 года в губернских городах с просьбой о предоставлении храма следует обращаться к епархиальным архиереям, а в других местах епархии к местным протоиереям и благочинными. Можно себе представить сложность положения. Епархиальные архиереи были и так уже обижены тем, что военное духовенство, действовавшее на их канонической территории, им не подчинялось. Какое-то время за местными архиереями оставалось право судить военных священников, проходивших служение на их территории. Но потом опять же из-за трудностей, связанных с перемещением войск по территории разных епархии, у них было это право отнято. По мере того как развивалось военное духовенство, оно выходило из-под власти епархиальных архиереев. Со всеми проблемами, связанными с перемещением, назначением и наложением взысканий военное начальство обращалось уже не к местным архиереям, а в Синод или даже напрямую к главному священники армии и флота. А тут еще понадобилось предоставлять им храмы, ущемляя епархиальное священство. Надо отметь, что это требование было вполне справедливым. Армия вынуждена чаще всего пользоваться походными храмами, или сооружением и приспособленными под церковь из казарм, столовых, и манежей. Как справедливо замечали военные священники в хорошем, благолепном храме с иконами хорошего письма солдату молиться гораздо легче, чем в импровизированном, временном помещении другого назначения с бумажными иконами на стенах. Особенно досадно было это в мирное, спокойное время, да еще частям расположенным в городе. Спрашивается, а чем солдат призванный защищать Родину хуже обычного прихожанина. И вот порою самые лучшие храмы, стали отходить в военное ведомство. Представьте себе сегодня, когда подобный процесс начнется и у нам. Можно себе представить недовольство епархиальных властей. Хотя сейчас уже есть священники, смотрящие далеко вперед. 30 июня 2009 г., в день памяти свв. мучеников Мануила, Савела и Исмаила, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил чин основания Покровского храма в Ясеневе. Храм этот строится усердием игумена Мелхиседека и по инициативевоеннослужащих, а также семей погибших, и должен стать храмом-памятником всем российским воинам, положившим душу свою за други своя. Представьте себе, с каким усердием будут молиться в новом красивом храме воины из близлежащих воинских частей. Но нельзя надеяться, что хорошие храмы, принадлежавшие ранее военному ведомству, будут с охотой и беспрепятственно переданы военному духовенству. Понять архиереев в наше время тоже можно. Сколько сил пришлось положить, чтобы вернуть восстановить и украсить храмы в настоящее время. Совместное использование храмов, которое имело место в Российской церкви тоже непросто. Например, часто местные священники жаловались на то, что в храмы солдаты прибывают задолго до начала службы и заполняют самые лучшие места. Да и все будущие проблемы вряд ли кто сейчас может представить себе.
[i] «В Армии не должны ущемляться ничьи интересы». ЖМП. 2009. № 10. С. 63
[ii] Андрей Боголюбов. Очерки из истории управления военным и морским духовенством в биографиях главных священников. СПб 1901 С. 72
[iii] Кульчицкий А.М. Военное духовенство и первая мировая война. Реформы о. Георгия Шавельского. Дипломная работа ПСТБИ М. 2000 С. 66
[iv] Николаев «Священник в офицерской среде». Вестник Военного духовенства 1892 № 4 С. 114‑116
[v] Петров В. Всплытие.
[vi] Ласкаев Ф.Историческая записка о управлении военным и морским духовенством за минувшее столетие 1800‑1900. СПб 1900. С 121‑123
[vii] А. Светозарский. Митрополит Вениамин: жизнь на рубеже эпох. Из книги Митрополит Вениамин (Федченков) На рубеже двух эпох.1994. Отчий дом. С81
[viii] Захария Кромский иерей. Вестник военного и морского духовенства. № 7-8. 1915. С.227-229