В прошлом году я ждала очередной подростковый текст от Эдуарда Веркина, например, продолжение "Звездолёта с перебитым крылом", а вместо этого писатель порадовал огромным двухтомным романом для взрослых читателей. Роман называется "Снарк снарк", а у каждого тома свой подзаголовок: 1 том - "Чагинск" (768 страниц), 2 том - "Снег Энцелада" (704 страницы). Темы у романа обычные, веркинские: жизнь в провинции и человеческая душа, да и приемы уже привычные: автор продолжает строить свою метавселенную и активно использует мистицизм как прием.
Сюжет романа уже все пересказали, но вдруг вы не читали других отзывов, так что я тоже коротко перескажу. Главный герой по имени Виктор - писатель, который сочинил один хороший роман, а вот ни второй, ни третий у него не получились. Теперь Виктор пишет на заказ "лок-фикшн", то есть увлекательные краеведческие книги о разных городах, селах и других местах (даже, например, санаториях) по заказу городских чиновников или бизнесменов. В начале 2000-х он приезжает в город Чагинск, где наконец-то собираются что-то то ли построить, то ли раскопать, в общем, создать градообразующее предприятие и обеспечить людям новые рабочие места. Виктор вместе с фотографом Хазиным работают над книгой о Чагинске, в то время как в городе готовятся к празднованию Дня города. Пока Виктор сочиняет свой лок-фикшн, общается с местными чиновниками, бизнесменами и горожанами, в лесу рядом с Чагинском пропадают два подростка. Сначала всем не до них, да и Виктору тоже, потом подростков начинают искать, а после поисковая операция сходит на нет. Вокруг Виктора же происходит какая-то непонятная чертовщина. Нет, ничего такого потустороннего, а как будто концентрация провинциального абсурда и хтони сгущается, да так сильно, что выталкивает его из себя. Виктор уезжает из города, оставив горожанам свою недописанную книгу и их неразгаданные загадки.
Во втором томе события происходят спустя 17 лет, в 2018 году. Виктор опять приезжает в Чагинск, но в этот раз не по делу, а потому что вдруг ему очень важно стало выяснить, что же на самом деле произошло там в начале 2000-х. Куда пропали те мальчишки? Постепенно в Чагинске собирается точно та же компания, что и в первой книге, и все они мигрируют от вполне понятных проблем и целей прямиком в долину абсурда. Финал автор оставляет открытым, и это может быть лучшее, что можно было сделать в таком романе.
Книга Веркина очень сложная и похожа на дом с тысячей дверей, который вы видите во сне. Знаете такие дурные сны, в которых бесконечно куда-то идешь и что-то ищешь, но все равно оказываешься в одних и тех же местах? Так и под обложкой романа "Снарк снарк". Герои, казалось бы, никуда не приходят. Но тогда зачем все это было написано? Я думаю, что в данном случае "зачем написано" напрямую зависит от "как написано". Расскажу о том, что заметила я (хотя я не раз заблудилась в этом тексте-сне и упустила много важного, что можно уловить лишь после второго-третьего прочтения).
— Каждый интеллигентный человек должен выдавливать из себя Сартра, — рассуждал Хазин. — Страсть к философии и деконструкции — есть проявление самых вульгарных черт образованного человека. Это пошлейшая страсть, навязанная французскими контркультурными извращенцами, иссушает душу, это алжирский ветер, выедающий глаза всем, кто еще способен смотреть…
Вероятно, это мне снилось. Даже во сне Хазин проникал мне в голову и позволял себе хозяйничать. Это было настолько невыносимо, что я мощным усилием проснулся.
Это огромный роман, в котором очень мало действия. Там действительно мало что происходит: герои бесконечно разговаривают друг с другом и перемещаются между одними и теми же точками Чагинска: гостиница, кафе "Растебяка", дом Анны Снаткиной, лес, Дом культуры, библиотека. Кружат как-то бессмысленно, а еще все время едят и напиваются, после чего кружат уже в полубреду. В книге не только мало действия, но и мало персонажей для романа такого объема. Чем же занят весь этот объем? В основном, размышлениями и внутренними монологами Виктора. Так что читатель, который после аннотации ждал детектив о том, как в провинции искали пропавших подростков, будет жестоко обманут. Это что угодно, только не детектив!
В начале статьи я уже написала о том, что сочинения Веркина складываются в своего рода метавселенную и, по-моему, этот роман хорошо ее дополнил. И дело не в том, что в каждой книге Веркина есть именно такой герой: сметливый, наблюдательный, но эгоцентричный и трусоватый. И не в том, что там каждый раз встречается пожилой человек, у которого как будто связь с потусторонним миром налажена (в этой книге роль такого персонажа отводится, конечно, бессмертной бабке с велосипедом Снаткиной). Я в данном случае говорю про Аглаю, которая довольно быстро становится нравственным камертоном этого текста, персонажем, задающим границы плохого и хорошего. И тут не грех вспомнить подростковый роман "Герда" из "провинциальной серии" Веркина, где главную героиню тоже зову Аглая, и роль ее в книге точно такая же - помогать читателю понять, где герои пошли не туда. Как говорится в таких случаях: "Совпадение? Не думаю!"
- Аглая, а ты тоже всю жизнь будешь работать в библиотеке? - сочувственно спросил я.
- Да не, буду дерьмовые книги сочинять.
- Понимаешь ли, Аглая, литература - это серьезное занятие, требует большого самоотречения. Прежде всего надо избавиться от глистов.
Второе, на что хочется обратить внимание, это юмор Веркина при описании провинции и ее типичных типажей: ответственного чиновника, работника культуры, бабки, которая всех знает, разведенной женщины за 30 без перспектив, молодого перспективного сотрудника органов правопорядка и так далее. Чаще всего во время чтения этих фрагментов я вспоминала фильм "День выборов", снятый несколько лет назад "Квартетом И" и уже совсем не актуальный. Но примерно такую же смесь плохих сценариев, абсурдных совпадений и всего жизненного уклада мы наблюдаем в книге. Второй фильм, который вспоминается по ходу чтения - это "Твин Пикс", но это уже другая история. Книга смешная, местами недобро смешная и очень точная. Это трагикомедия, очень талантливо написанная, хоть и беспредельно затянутая.
— Это от засмотра, — сказал Роман. — Мы все засмотрели. Раньше люди у себя сидели и не лезли, а теперь у них машины у всех, они ездят и смотрят везде. Вот мир и не выдерживает. И люди фотографируют все подряд, это расщепляет душу.
Третья черта романа - это обилие отсылок. Так и хочется понаставить по ходу текста звездочек, чтобы читатель лез в конец издания и проверял, откуда что взялось: название романа, отсылающее к Льюису Кэрроллу; Калевала, выгравированный предком Хазина на рисовом зерне; роман протагониста "Пчелиный хлеб", название которого отсылает к другому роману Веркина "Пчелиный волк"; роман Виктора про зомби, который отсылает к еще одному роману Веркина; много-много скрытых и явных цитат как деконструкция смыслового поля культуры для современного более-менее интеллектуала.
— Любое искусство имеет порог вхождения, — пояснил Светлов. — Чтобы быть художником, желательно уметь рисовать, сочинение музыки требует знания нот. Однако компьютеры дистанцию вхождения весьма сократили. И сократят еще.
И писателей станет больше. А читателей меньше…
Наконец, главное, то самое "снарковское" в романе - это постоянные качели между сном и явью. Веркин не включает в роман ни одного фантастического элемента, но до предела набивает его намёками на что-то странное, непонятное, на необычное и плохо объяснимое. Он это делает так мастерски, что некоторые рецензенты уже объявили его создателем "Новой русской готики". И правда, есть что-то готичное в этом затягивающем и меняющем реальность (по крайней мере, реальность героя) Чагинске. Одних он притянет, других отпустит, третьих обманет, а что там на самом деле происходит, что? Думаете автор ответит? В том-то и дело, что нет! Он оставляет столько не завязанных узлов, что даже обидно. И очень интересно!
Хазин сделал руками движение, будто надувал колесо ручным насосом.
— Знаешь, в таких городках мне всегда не по себе, если честно, — признался Хазин. — Все время чудится, что кто-то хочет тебя сожрать. А тебе так не кажется?
— Это называется реднек-синдром, — ответил я. — Городским всегда мнится, что местные не такие. Неправильные. Спят с сестрами, варят самогон, поклоняются Дембеле. И при любой возможности готовы вырезать у городского лоха почки и вырвать зоб. Обычно это не так, обычно…
— Да знаю, знаю… — Хазин тоскливо оглядел мой номер. — Но что-то… Какие-то предчувствия…
Почему же эти узлы кажутся не завязанными? Дело, конечно, не в недостатке авторского мастерства, а в том, что главным повествователем здесь выступает ненадежный рассказчик. Все, что мы знаем о Чагинске и о событиях, которые там произошли, нам рассказывает Виктор. По его оговоркам, по диалогам и каким-то малозаметным деталям мы начинаем подозревать, что Виктор не слишком честен с собой, а значит может приврать и своему потенциальному читателю. Впрочем, это не мешает Виктору взять на себя в самом конце задачу поистине вселенскую: предполагаю, что теперь он вечно будет помогать Снаткиной и компании сохранять временное безвременье Чагинска. Но мы об этом уже не прочитаем.
***
Другие статьи о книгах Эдуарда Веркина в этом блоге:
***
Читали ли вы роман Эдуарда Веркина "Снарк снарк"? Какие еще книги из Короткого списка "Большой книги" этого года вы можете посоветовать?