Саша был старше Лены на десять лет. Родом он был из одной республики бывшего Союза. О его прошлом никто из жителей села толком ничего не знал. Знали только, что приехал он еще во времена СССР строить ферму. Несколько лет он жил один, а два года назад женился на Лене. Когда он узнал о её беременности, то на радостях ушел в такой дикий запой, что даже местные алкаши обзавидовались. Сначала он просто пил от радости, но на третий день запоя уже не мог остановиться. По утрам было очень плохо, голова была мутная, живот крутило и тошнота накатывала тяжёлыми волнами. Спасение было только в рюмке водки, выпивая которую, он со скрежетом стискивал зубы, зажмуривался и задерживал дыхание на несколько секунд.
"Сейчас, сейчас, - думал он, - кровь разнесёт по организму водку, и мне станет легче".
Беременность у его жены Лены проходила без каких-либо эксцессов. Наблюдалась она по этому поводу в женской консультации районной больницы, иногда заходя и ко мне на приём — измерить артериальное давление, сдать общие анализы.
...
Ночью в окно постучались. Я выглянул. За окном стояла Лена.
"Блин!" - подумал я. - "Рано ведь еще! У нее ведь еще только 28 недель срока!"
- Ты куда? - спросонок спросила жена, услышав, как я быстро одеваюсь и собираюсь уходить.
- Баранова пришла..., двадцать восемь недель у неё... - сбивчиво ответил я и выскочил за дверь.
Вот почему всегда ночь? - в очередной раз мелькнула мысль. - Как ночь, так начинается...
Лена стояла за воротами и хныкала.
- Что случилось? Болит? Кровит?
- Нет, - ответила она. - Там Саша...
"Фух", - выдохнул я. - "Уже немного легче".
О том, что Саша в запое уже почти месяц знал не только я, но и вся деревня.
- Что Саша?
- Плохо ему. Живот болит и рвёт его уже сутки. Не ест ничего. Только воды попьёт, сразу же рвота появляется.
Честно говоря, Сашин живот в тот момент мне был абсолютно безразличен, потому что сейчас его беременная жена посреди ночи стоит с глазами полными слёз возле моего дома.
- У вас живот не болит?
- Нет. У меня всё хорошо. Помогите, пожалуйста, там Саша... - голос женщины дрогнул, она заплакала. - Он не умрёт?
"Допился Саша", - подумал я, но вслух сказал лишь:
- Сейчас приду.
- Я вас подожду, - сказала Лена.
- Не надо, - ответил я. - Я знаю дорогу.
- Я одна боюсь возвращаться, - ответила она. - А вдруг он там уже...
Лена снова заплакала.
- Хорошо.
Я зашёл домой за сумкой. Вызовная сумка с необходимым набором препаратов и изделий медицинского назначения всегда стояла у порога.
Жена, проснувшаяся от моей возни, сидела на кухне.
- Закровила? - спросила она.
- Нет, слава Богу, - ответил я. - Муж её допился. Панкреатит, похоже, разыгрался у него. В район увезу. К утру вернусь.
...
- Уууу-э-э-э-э!!! - разорвал ночную тишину крик из дома где жил Саша.
- Слышите, как его рвёт? - сказала Лена. - Со вчерашнего утра уже так.
- Да слышу, - ответил я. - Зато живой. А вы боялись.
Александр стоял посреди комнаты в коленно-локтевой позе и содрогался всем телом от рвотных позывов. Задерживая дыхание, он то выгибался, то наоборот прогибал спину и запрокидывал голову, пытаясь выдавить хоть что-то из желудка. Но желудок его был уже давно пуст, поэтому только вязкие, тягучие слюни текли из его рта. На пике рвотного позыва, он замирал на мгновение, а потом издавал тот самый отчаянный крик, исполненный боли и злости:
- Уууу-э-э-э-э!!!
- Саша, я доктора привела... - тихо сказала Лена. - Он тебе сейчас поможет.
Александр, услышав голос жены и поняв, что теперь, кроме жены на него смотрит еще и чужой человек, немного собрался. Он рукой вытер слюни, что свисали с его губ, сплюнул в тазик, который стоял рядом, развернулся и сел прямо на полу, немного наклонившись назад и вправо. Посмотрел на меня больным мутным взглядом. Лицо его было неестественно красным, глаза нездорово блестели, дыхание было частым, а мышцы живота в акте этого дыхания не участвовали.
- Ты зачем его привела? - злобно прошипел он. - Пройдёт...
Ситуация, мягко говоря, была напряженной.
- Здорово, Саня, - просто обратился я. - Давай я тебя осмотрю, а там видно будет, зачем она меня привела. Хорошо?
Александр резко развернулся, снова встал в коленно-локтевую позу, на этот раз направив голову в тазик, а не на пол. Его снова схватили рвотные позывы, сокращая его тело. Лицо его густо покраснело, вены на шее вздулись, голова запрокинулась, рот открылся. Казалось, что сейчас его просто вывернет наизнанку. Упираясь локтями в пол, он с такой силой сжал кулаки, что побелела кожа на костяшках пальцев.
Я посмотрел на Лену. Глазами, полными ужаса, она смотрела на мужа.
"Еще не хватало, чтоб она сейчас закровила", - подумал я. - "Надо её куда-то отправить отсюда".
Мысль о том, что её нужно отправить в больницу, как-то сама пришла мне в голову.
- Иди в больницу! - резко сказал я. - Скажешь, что я тебя отправил! Пусть медсестра позвонит водителю, чтоб подъезжал.
- Не пойду.
- Иди! Мне надо, чтоб сюда скорая приехала! Слышишь? Я тут сам разберусь!
Лена ушла. Я надеялся, что опытная дежурная медсестра поступит правильно, оставив Лену в больнице до утра под наблюдением.
- Допился я, док..., - сказал Александр, когда его жена ушла. - Не могу остановиться и всё. Пятнадцать лет не пил, а тут сорвался...
- Ложись, живот показывай. Где болит?
- Весь живот болит, под лопатки отдаёт..., выворачивает всего... - часто дыша, стал говорить Александр. - Желчь была в рвоте..., но-шпу пил...
Поджелудочная железа вырабатывает ферменты, необходимые для пищеварения. В норме, эти ферменты через Вирсунгов проток поступают в двенадцатиперстную кишку, где и осуществляют свою пищеварительную функцию. При злоупотреблении алкоголем ферменты не выводятся из поджелудочной железы, а их пищеварительная активность проявляется внутри железы, разрушая её саму. Дальше, как говорится, больше: ферменты и токсины всасываются в кровь и разрушают другие органы - почки, сосуды, головной мозг. Мало того, что организм и так отравлен алкоголем, так еще добавляется отравление продуктами распада клеток поджелудочной железы. В таких случаях лечение весьма специфическое (помимо детоксикационных, противорвотных и обезболивающих моментов, требуется еще и введение противоферментных препаратов в сосудистое русло, для снижения активности ферментов). Естественно, лечение в условиях хирургического стационара.
Живот больного был болезненным почти во всех отделах. Симптомы, характерные для панкреатита, были резко положительные.
- Сейчас капельницу подключу, - сказал я, - полегче станет немного. А потом в больницу поедем.
- В нашу?
- В Родниково. В район.
- Не поеду!
"Да что же это такое?" - в сердцах подумал я. - "Почему всегда так? Чем тяжелее предстоящие осложнения от той или иной патологии, тем упрямее пациент?" Ух, как меня злит такое поведение пациентов. Так и захотелось сразу крикнуть: "Не поедешь - сдохнешь!". Но я, стиснув зубы, решил, что сейчас пока ругаться не буду. Надо капельницу собрать.
В систему были добавлены спазмолитик и противорвотный препарат. Вены у больного были вполне здоровые, попасть в них иглой можно было с закрытыми глазами. Раствор быстро закапал в сосудистое русло.
"Сейчас ведь Коля подъедет, - думал я, - а этот ехать не хочет". Зря, что ли, Колю разбудил я, получается? Надо уговорить.
- Ты, Саш, поджелудочную свою сильно потрепал своим запоем, - стал говорить я. - Она у тебя теперь сама себя пожирает, вот тебя и рвёт бесконечно, и водка уже не помогает, как раньше. В нашей больнице я тебя не вылечу. Тех препаратов, которые нужны для твоей поджелудочной, у меня в больнице нет. Слышишь?
- Не поеду!
Ну что ж? Раз так, то в ход пошла тяжелая артиллерия:
- Можешь написать мне отказ от госпитализации и не ехать. Просто я за тебя сидеть не собираюсь. А ей еще два месяца ходить, - спокойно сказал я. - Если не поедешь в хирургию, то родит она как раз после того, как по тебе сорок дней отметит. Понял?
Александр сидел опустив голову.
- Я сейчас капельницу тебе докапаю и домой пойду, мне на работу утром. Жаль, что Колю просто так потревожили.
Возле дома скрипнули тормоза нашего УАЗика, в дом зашел водитель Коля.
- Ладно, поехали, - коротко сказал Александр.
Около четырёх утра больного мы доставили в ЦРБ.
- Хоть жена его отдохнёт, пока его дома нету, - сказал Коля, когда мы ехали обратно.
Примерно через две недели Александра выписали с рекомендациями.
...
Прошло примерно два месяца.
Утром в понедельник в амбулатории, что занимала половину первого этажа нашей участковой больницы, всегда много народу. Кто-то, из заболевших в выходные, решил не тревожить единственного фельдшера в деревне, поэтому пришёл сегодня. Бабушки, страдающие "давлением", пришли не столько на прием, сколько в ожидании его пообщаться с такими же больными в коридоре.
- Разрешите? - в кабинет заглянул Александр.
Лицо его сияло. Я сразу все понял.
- Кто?
- Дочь!
- Поздравляю! Как назвали?
- Диана! Как мою бабушку!
- Хорошо. Главное, чтоб здоровенькой росла!
- Я это..., - замялся Александр и опустил глаза, - что пришел-то... Спасибо!
- Да не за что, - ответил я. - Не пей больше, пожалуйста, а то у меня и так работы много.
Больше пьяным Александра я не встречал. Зато вечером, возвращаясь с работы, часто видел его гуляющим с женой и коляской.
