АГЛАЯ-АНЖЕЛИКА-ГАБРИЭЛЬ АНТОНОВНА ДАВЫДОВА (в девичестве герцогиня ДЕ ГРАМОН, во втором замужестве ДЕ ЛА ПОРТ), 1787 – 1842.
«…Весьма хорошенькая, ветреная и кокетливая, как истая француженка, искала в шуме развлечений средства не умереть со скуки в варварской России. Она в Каменке была магнитом, привлекающим к себе железных деятелей Александровского времени. От главнокомандующих до корнетов – всё жило и ликовало в селе Каменке, но главное– умирало у ног прелестной Аглаи», - внучатый племянник Александра Львовича Давыдова (мужа Аглаи).
*1 Не избежал наваждения и наш поэт, *2 попавший в имение Давыдовых Каменку в ноябре 1820 года по приглашению Александра Львовича Давыдова, сводного брата генерала Раевского-старшего. Небольшой отпуск его затянулся на два месяца. Пушкин в эти дни писал Н. Гнедичу: «Время моё протекает между аристократическими обедами и демагогическими спорами. Общество наше, теперь рассеянное, было недавно разнообразная и весёлая смесь умов оригинальных, людей известных в нашей России, любопытных для незнакомого наблюдателя. –Женщин мало, много шампанского, много острых слов, много книг, немного стихов».
Женщин действительно было мало, но одна из них была заметна. Центром притяжения в усадьбы в Каменке стала жена Александра Львовича Давыдова – Аглая Антоновна Давыдова. Для поэта она могла обладать особой привлекательностью уже потому, что была дочерью французского эмигранта –роялиста, герцога де Грамона.
Само звучание этого имени на Пушкина не могло не навевать грёз любимого им галантного века, на культуре которого он вырос. Ситуация, сложившаяся в Каменке, была слепком с французского романа либертинажа: добродушный самодовольный муж, которого Пушкин сравнивал с шекспировским Фальстафом, его супруга – воплощённый соблазн.
*1 Миниатюрный портрет Аглаи Антоновны подтверждает хотя бы часть эпитетов, которыми наградил жену «второго Фальстафа его внучатый племянник в своих воспоминаниях, процитированных во вступлении. «Истая француженка», Аглая обладала тонким мастерством очаровывать. Один из представителей рода де Грамонов слыл при дворе Людовика IV блестящим кавалером и опытным сердцеедом.
В шутливом «Донжуанском списке», которым Пушкин хотел поразить воображение тверских барышень и сестёр Ушаковых (Б. Е.), имя Аглая стоит на четвёртом месте. Но даже если бы этот список не существовал, мы бы всё равно узнали о коротком увлечении поэта тридцатилетней француженкой. *2 Роман с Аглаей Антоновной был кратковременным и, вероятно, до пошлости примитивным.
От «кокетки записной» не следовало ждать избирательности и глубоких чувств. Ни об одной женщине Пушкин не писал так зло и беспощадно, как об Аглае Давыдовой. Видимо пленявшей его в культуре галантного века изящный цинизм оставался для него сферой чисто литературной. С этих пор слово «кокетка» употреблялось Пушкиным в чисто уничижительном смысле. О романе с Аглаей Давыдовой он, в сущности, всё сам рассказал в стихотворении «Кокетке» (1820г).
И вы поверить мне могли, \ Как простодушная Аньеса? \ В каком романе вы нашли,\ Чтоб умер от любви повеса?\ Послушайте: вам тридцать лет,\ Да, тридцать лет – не многим боле.\ Мне за двадцать; я видел свет, \Кружился долго в нём на воле;\ Уж клятвы, слёзы мне смешны;\ Проказы утомить успели; \ Вам также с вашей стороны\ Измены, верно, надоели;\ Остепенитесь, мы охладели,\ Некстати нам учиться вновь.\ Мы знаем, вечная любовь \ Живёт едва ли три недели.\ Сначала были мне друзья, \ Но скука, случай, муж ревнивый…\ Безумным притворился я,\ И притворились вы стыдливой, \ Мы поклялись…потом… увы! \ Потом забыли клятву нашу; \ Клеона полюбили вы, \ А я наперсницу Наташу.\ Мы разошлись, до этих пор \ Всё хорошо, благопристойно,\ Могли б мы жить без дальних ссор\ Опять и дружно и спокойно; \ Но нет! сегодня поутру\...
*1 Но Клеон в черновике – гусар) то ли надоел привыкшей к обожанию Аглае, то ли уехал из Каменки, и прелестница вновь обратила внимание на молодого русского поэта.
…Мы вдруг в трагическом жару\ седую воскресили древность -\ Вы проповедуете вновь \ Покойных рыцарей любовь, \ Учтивый жар, и грусть, и ревность. \ Помилуйте – нет. Право нет.\ Я не дитя, хоть и поэт.\ Когда мы клонимся к закату, \Оставим юный пыл страстей - \ Вы старшей дочери своей,\ Я своему меньшому брату:\ Им можно с жизнию шалить\ И слёзы впредь себе готовить;\ Ещё пристало им любить, А нам уже пора злословить.
Байроническая поза человека, уже изжившего иллюзии и страсти, весьма характерна для Пушкина в период южной ссылки. Поэтому он так легко уравнивает в опыте лирического героя, которому за двадцать, с опытной тридцатилетней кокеткой. Тридцать лет для Пушкина были определённым порогом, отделявшим молодость от зрелости, а потому едва ли не рубежом старости.
*1 Флирт, это милая любовная игра, был широко распространён во времена пушкинской молодости.
Байроническая поза человека, уже изжившего иллюзии и страсти, весьма характерна для Пушкина в период южной ссылки. Поэтому он так легко уравнивает в опыте лирического героя, которому за двадцать, с опытной тридцатилетней кокеткой. Тридцать лет для Пушкина были определённым порогом, отделявшим молодость от зрелости, а потому едва ли не рубежом старости. И всё-таки, как пишет Вадим Соколов (*1) у нас есть основания предполагать, что отношения между Пушкиным и Давыдовой зашли дальше невинного флирта.
*2 Указание на возраст неверной возлюбленной – само по себе уже разрушение галантной схемы. Кроме того, в стихотворении с очевидной настойчивостью отвергаются все готовые романные клише «вечной любви». Обычно Пушкин испытывал благодарность к женщинам, дарившим ему любовь, здесь же – только горечь и озлобление. Поразительно, как рассчитаны его удары, вплоть до упоминания о «старшей дочери».
Скорее всего, это негодование имеет своей причиной ревность, поводов для которой у Пушкина, видимо, было достаточно. Желая проверить силу своей власти над поэтом, кокетка решила вернуть завоёванное. В таких случаях в ход идут упрёки: Пушкина особенно взбесили фальшивые проповеди о рыцарской любви. Он долго не мог успокоиться, и Аглае Давыдовой адресовано несколько злых эпиграмм, *1 две на русском и две на французском *2 (на русском, скорее всего, она не читала), а также известная эпиграмма «Иной имел мою Аглаю» Иной имел мою Аглаю За свой мундир и чёрный ус, Другой за деньги – понимаю, Другой за то, что был француз, Клеон, умом её стращая, Дамис,- за то что нежно пел. Скажи теперь, мой друг Аглая, За что твой муж тебя имел?
с просьбой не показывать никому, послал в Петербург именно тем, которые должны были непременно её обнародовать - Льву Сергеевичу Пушкину и Петру Андреевичу Вяземскому. В январе 1822 года поэт предупредил брата: «Если хочешь, вот тебе ещё эпиграмма, которую ради Христа не распускай, в ней каждый стих правда».Следует признать, что в этом случае поэт поступил попросту неблагородно. В ту пору он был вспыльчив, ветрен и не раз совершал поступки опрометчивые, увлекаемый страстями. Для него история с Аглаей, оказалась подобием дуэли, на которой он был обязан непременно уничтожить противника.
И.Д. Якушкин в конце 1820 года писал: «У неё (Аглаи Давыдовой) была премиленькая дочь, девочка лет двенадцати. Пушкин вообразил себе. Что он в неё влюблён, беспрестанно на неё заглядывался и, подходя к ней, шутил с ней очень неловко. Однажды за обедом он сидел возле меня и, раскрасневшись, смотрел так ужасно на хорошенькую девочку, что она, бедная, не знала, что делать, и готова была заплакать; мне же стало её жалко, и я сказал Пушкину вполголоса: «Посмотрите, что вы делаете: вашими взглядами вы совершенно смутили бедное дитя». – «Я хочу наказать кокетку, - ответил он, - прежде она со мной любезничала, а теперь прикидывается жестокой и не хочет взглянуть на меня». С большим трудом удалось обратить всё это в шутку и заставить его улыбнуться».
Играй Адель,\ Не знай печали;\ Хариты, Лель\ Тебя венчали\ И колыбель твою качали;\ Твоя весна\ Тиха, ясна;\ Для наслажденья\ Ты рождена;\ Час упоенья\ Лови, лови!\ Младые лета\ Отдай любви\ И в шуме света\ Люби Адель,\ Мою свирель.
*1 Эти пушкинские пожелания-предсказания, однако не сбылись. В своё время Аглая Антоновна увезла дочерей Екатерину и Аделью во Францию, (сын остался в России), а через два года после смерти мужа, в 1835 году, когда ей было 48 лет, выйдет замуж во второй раз за другого, приняв вновь с девочками католичество, уже французского генерала, Ораса-Франсуа Себастиани де ла Порта, дипломата, а затем маршала, игравшего значительную роль в политической жизни страны и в добавок весьма богатого, она такой шанс не упустила.
Сама вышла замуж, выдала одну из дочерей – Екатерину, Адель же уходит в монастырь, где прожила много лет. Может быть, она и не сама туда ушла, ведь девушка слишком много знала о матушкиных похождениях. А монастырские стены в известной степени гарантируют сохранение тайны.
*2 Когда-то и первый её муж и второй смотрели на небо Аустерлица – только с разных сторон, из разных армий.
Из детей Давыдовых в России остался только сын Владимир, который учился в Петербургском институте путей сообщения, когда мать уезжала в Париж. Умерла Аглая в 1842 году, в возрасте 55 лет.
Подготовил Борис Евдокимов
30.08.2023
Использованы источники:
*1. Вадим Соколов «Рядом с Пушкиным», Харьков. Изд. Паритет ЛТД, 1991г *2 Статья в интернете о Аглае Давыдовой happypushkin.com "Женщины в жизни Пушкина. Особняк"