Когда четыре года назад я вместе с маленькой дочкой Настей переехала на новую квартиру, соседка сверху сразу взяла нас под свою опеку. Грузчики ещё не успели занести мебель и коробки со скарбом, как на пороге возникла приятная пожилая женщина исполинского роста и протянула мне огромную чашку белой черешни. С тех пор Вера Николаевна постоянно заглядывала к нам в гости. Иногда она по моей просьбе присматривала за Настенькой, но чаще забегала угостить домашней выпечкой и поговорить.
Несмотря на разницу в возрасте в сорок с лишним лет, меня её компания никогда не тяготила. Напротив, очень скоро соседка стала мне близким человеком, на которого я могла положиться в трудную минуту. Мы с дочкой в долгу не оставались. В ненастную погоду я всегда закупала Вере Николаевне продукты и лекарства, а Настя на каждый праздник рисовала ей открытки.
Как и у большинства людей, жизнь соседки была соткана из упущенных шансов и горьких сожалений. Природа наградила её ростом под два метра, из-за чего женщина в молодости страдала от комплексов. В итоге замуж она так и не вышла, детей не завела, но посвятила свою жизнь акушерскому делу и помогла многим людям появиться на свет. Никаких родственников, кроме давно умершей матери, Вера Николаевна никогда не упоминала.
Как-то вечером на лавочке у подъезда меня поджидала женщина средних лет.
– Здравствуйте! Вы ведь Алла, верно? – пропела она нарочито сладким тоном.
– Да, а вы кто?
– Зина, младшая сестра Веры Николаевны из пятидесятой квартиры. Вы с ней общаетесь? – Я кивнула в знак согласия. – Мне, честное слово, не по себе, у вас ведь маленький ребёнок. Вы должны знать правду: у Веры не все в порядке с головой. Даже диагноз есть.
– Какой?
– Разве это важно? – раздражённо ответила женщина, но потом продолжила более спокойным тоном. – Главное, что для вас с дочкой она опасна. Лучше прекратите с ней всякое общение. Временами у неё случаются ремиссии, и она кажется здоровой, но потом болезнь возвращается. Ничего не поделать. Берегите себя, – с этими словами Зинаида развернулась и зашагала прочь.
Я решила пока ничего не предпринимать и просто понаблюдать за поведением Веры Николаевны, хотя дочку с ней больше не оставляла. Первое время соседка продолжала вести себя, как обычно, разве что реже заходила в гости и иногда прямо посреди разговора могла встать и уйти, ничего не сказав. От моих вопросов она просто отшучивалась.
Так продолжалось до тех пор, пока одним ранним майским утром меня не разбудил громкий стук в дверь. На пороге стояла Вера Николаевна в одной ночной рубашке и испуганно на меня смотрела.
– Алла, меня сестра убивает! Помоги! Звони в полицию. Скорее. Она меня убьёт!
Я на секунду опешила, но потом быстро впустила соседку в квартиру и закрыла за ней дверь. С опаской посмотрела в глазок, ожидая увидеть там Зинаиду с кухонным ножом в руке, но на площадке никого не было.
– Вера Николаевна, что случилось?
Вместо ответа последовала отчаянная мольба о помощи. Когда же после двух кружек крепкого чая пожилая женщина пришла в себя, она лишь смущённо улыбнулась, извинилась и была такова.
К сожалению, подобное повторилось не раз. Через пару недель о том, что с Верой Николаевной не все в порядке, знал уже весь двор. В любое время дня и ночи она распахивала окно и во весь голос кричала о том, что сестра её убивает. Сердобольные соседи и прохожие сначала бросались ей на помощь, но вскоре всем стало ясно, что жизни женщины на самом деле угрожала душевная болезнь, а не родственница с преступными намерениями. Вера Николаевна совсем перестала выходить из дома и не открывала дверь даже мне. Я оставляла ей у порога продукты, которые она украдкой забирала, но долго так продолжаться не могло.
Пока я думала, что делать, ситуация разрешилась без моего участия, но легче от этого не стало. Вернувшись однажды вечером с работы, я узнала, что пожилую женщину госпитализировали.
– Она во время очередного приступа пыталась вылезти в окно и едва не сорвалась, – рассказала мне соседка Веры Николаевны по этажу. – Вот я и вызвала скорую. Лучше уж в больницу, чем на кладбище, правильно? Только знаешь, что странно? Полчаса не прошло, как бригада уехала, а Верина сестрица уже у меня ключи от её квартиры требовала. Если она у тебя их будет спрашивать, не отдавай.
– У меня их нет.
– Вот и хорошо. Видишь ли, Алла, сестрица лет пять назад уже пыталась эту квартиру к рукам прибрать, да тогда у неё ничего не вышло. Теперь Вера меньше чем за месяц с ума сходит, а Зина тут же начинает интересоваться освободившейся жилплощадью. Это не совпадение. Думаю, здесь без злого умысла не обошлось.
Следующим вечером ко мне в гости пожаловала Зинаида собственной персоной – якобы разузнать о здоровье сестры. Когда я обмолвилась, что ключей от квартиры у меня нет, от манер женщины не осталось и следа.
– Хватит врать! – гаркнула она во весь голос. – Она же тебя обожала. Квартиру на тебя переписать хотела. Давай сюда ключи! Не зря же я грех на душу взяла – родную сестру на тот свет отправить!
Я потеряла дар речи. Поняв, что проговорилась, Зинаида продолжила уже спокойнее.
– Поймите, Алла, у меня сын, четверо внуков, все живём за чертой бедности. Мы уже давно просим Веру к нам переехать, а квартиру сдать, чтобы нам деньгами за аренду помогать, но она не соглашается. Я ведь её в своё время на произвол судьбы бросила, после чего мы десятилетиями не общались. Я молодая была, глупая, проблемы сестры на четверть века старше меня мало волновали. Она тоже хороша: столько времени прошло, а её все старые обиды гложут. Вдобавок ко всему чужому человеку вздумала квартиру отписать.
– Что вы с ней сделали?
Зинаида тяжело вздохнула, но все же ответила.
– К знахарке обратилась. Она меня научила, как Веру свести в могилу. Понятия не имею, откуда сестра про это прознала и всем растрезвонила, но мне это оказалось только на руку. Я ведь к ней на пушечный выстрел не приближалась!
– Вы сейчас же пойдёте к своей знахарке и сделаете так, чтобы Вера Николаевна выздоровела. Если вы меня обманете, пеняйте на себя. У меня самой есть дар. Вы же не думаете, что я просто так вашу сестру очаровала? Если не отступитесь, прокляну. Плохо будет не только вам, но и вашим внукам, а потом и правнукам. Жизнь за чертой бедности покажется им раем.
Зинаида побледнела и, не сказав ни слова, ушла. Конечно, я блефовала, но маленькая ложь во спасение хорошего человека ещё никому не повредила. Через две недели Вера Николаевна в полном здравии вернулась из больницы. О своей сестре она и слышать не желает, и я её прекрасно понимаю.