О том, что ее сын встречается с замужней женщиной, Мария Анатольевна узнала случайно. Об этом ей рассказала приятельница, работавшая в городском театре гардеробщицей. Она и поведала Марии Анатольевне о том, что встретила в театре Степана с женщиной чуть старше себя.
- Маша, я тебе точно говорю о том, что она замужем! -убеждала приятельница Марию Анатольевну. – У нее кольцо обручальное на правом пальце, а еще видела я ее с другим мужчиной. То и был ее муж похоже.
Мария Анатольевна нахмурилась, потому что причин не верить приятельнице, которая отличалась феноменальной памятью на лица, у нее не было. Да и какой смысл был Светлане Игоревне врать? Мария Анатольевна знала о том, что Степан встречается с девушкой, а тот факт, что он не знакомил свою мать со своей избранницей, как нельзя лучше говорил о том, что с этой самой избранницей что-то было не так.
Потом она сама увидела сына с той самой женщиной. Они шли по улице в минимальной близости друг от друга, смеялись и смотрели друг на друга так, как не смотрят просто друзья. Было ясно, что в присутствии посторонних людей демонстрировать свои чувства парочка не могла, потому что женщина, с которой был Степан, являлась дамой замужней. Более того, Мария Анатольевна узнала в ней жену своего бывшего начальника, директора хлебокомбината, на котором сама Мария Анатольевна больше тридцати лет проработала кондитером.
Ее звали Мариной, ей было за тридцать, а Степану недавно исполнилось двадцать три. Когда-то совсем небольшой промежуток времени Марина работала учительницей в школе, где учился Степан, возможно, тогда-то они и познакомились, а в сердце молодого человека зародились чувства к красивой и недоступной учительнице биологии. Как выяснилось позже, учительница оказалась вполне себе доступной, только вот вряд ли это было хорошо для Степана, и Мария Анатольевна это прекрасно понимала.
Степан был единственным и горячо любимым сыном своей матери. Мария Анатольевна вкладывала все усилия, средства и ограничивала себя саму ради того, чтобы у сына было все. После смерти своего мужа Мария Анатольевна и помыслить не могла о том, что может привести в дом другого мужчину, который станет для Степана неким подобием отца. Нет, травмировать сына женщина не хотела, к тому же Степан тогда находился в переходном возрасте, и любые попытки матери наладить свою личную жизнь мог воспринять в штыки. Мария Анатольевна решила, что не будет рушить жизнь сыну, ради семьи она была готова вытерпеть многие неудобства, да и личную жизнь она не считала чем-то первостепенным. Узнав же о том, что Степан встречается с замужней женщиной, да еще и являвшейся женой достаточно влиятельного в городе человека, женщина уже не могла спокойно жить, есть и спать.
Марии Анатольевне очень сильно хотелось порвать этот порочный круг, заставить сына посмотреть на свои действия со стороны, увидеть то, что он не прав, вступая в отношения с несвободной женщиной. Но, казалось, что любое действие или слово матери против Марины было использовано, в первую очередь, против нее самой же.
- Это моя жизнь, и я сам решу, с кем хочу быть! – твердо сказал матери Степан.
- Она замужем, ты понимаешь, что разрушаешь чужой брак?
- Марина не любит мужа, муж не любит ее.
- Но у них есть ребенок. Ты о нем подумал?
Говоря о ребенке, Мария Анатольевна представляла на месте этого четырехлетнего пацана своего собственного сына. Как ты отнесся Степан к тому, что его мать, будучи женой его отца, вдруг решилась переменить свою жизнь и выбрала для себя парня помоложе? Навряд ли Степан был бы в восторге от этого.
Еще Мария Анатольевна не оставляла попытки сблизить своего сына с дочерью своей подруги. Юлю Мария Анатольевна считала самой подходящей партией для Степана: молодая, умная, красивая, а, главное, свободная.
- Не любит твой Степка мою Юльку, - сетовала подруга в разговоре с Марией Анатольевной, - и ничего мы с тобой поделать с этим не сможем, - сама знаешь, что сердцу не прикажешь, а уж молодых нам с тобой точно не переубедить.
- Я-то ладно, меня понять можно, - ответила Мария Анатольевна, - я своего сына переубедить хочу, чтобы он отказался от своей беспричинной и неблагодарной любви к замужней женщине, а ты-то чего переубеждать дочь собралась? Ну любит она моего сына, да и пусть дальше любит. Тебе-то чего? Пусть наступает на свои грабли, получает по лбу, но, по крайней мере, любит чистой и красивой любовью. Не то, что мой сын. Связался с несвободной теткой, которая старше него на много лет, а ведь за это еще долго потом расплачиваться будет.
- Да и моя Юлька связалась с твоим сыном зря, - ответила Жанна Романовна, - не будет ей счастья рядом со Степаном, только ведь ее в этом не переубедить.
Мария Анатольевна была в корне не согласна со словами подруги:
- Жанна, ну почему же ты так решила? Может быть, наши дети созданы друг для друга. Рано или поздно у Степана глаза откроются, и он увидит то, что совершил ошибку, связавшись с Мариной. Я ведь по сей день с содроганием вспоминаю тот момент, когда я узнала правду о том, что мой сын связался с несвободной женщиной.
Юля приходила в гости к Марии Анатольевне и Степану пару раз в месяц. Молодые люди дружили с детства, и Степан воспринимал дочку материной подруги исключительно как приятельницу, сразу поставив в известность всех окружающих о том, что ничего больше, чем просто дружба, между ним и Юлей быть не может.
- Не люблю я ее! – уже потом говорил Степан матери. – Что мне теперь – головой о стену биться? Юлька классная, красивая, найдет себе кого-нибудь.
- Дурак ты, Степа, - искренне говорила Мария Анатольевна, - такую девчонку упускаешь. Ты что, совсем слепой? Ты не видишь, что она влюблена в тебя?
- Вижу. Любит, потом разлюбит.
- И ты свою Марину сегодня любишь, а завтра разлюбишь.
Степан недовольно смотрел на мать:
- У меня с Мариной другое.
Мария Анатольевна была в гневе. Что же такое «другое» было между ее сыном и его замужней любовницей? Великие чувства? Любовь до гроба? Нет, в двадцать три года влюбиться раз и навсегда не получится. Рано или поздно Степан увидит рядом с собой тетку в возрасте, ему станет с Мариной неинтересно, а в итоге все закончится разводом. Главное, чтобы это случилось не поздно, а как можно раньше.
Но желаемого все никак не происходило. Более того, Степан стал уезжать в другой город, где они встречались с Мариной, чтобы никто в их маленьком провинциальном городке не заподозрил неладное. Мария Анатольевна была женщиной неглупой, к тому же, очередная ее приятельница подрабатывала в гостинице, в которой встречались Степан и Марина, горничной. Она-то и рассказала Марии Анатольевне о том, что видела молодого человека в компании более взрослой женщины в одном из номеров их гостиницы. Сеть информаторов у Марии Анатольевны оказалась куда шире, чем она предполагала. Некогда готовившая домашние торты и пироги на заказ, Мария Анатольевна обзавелась массой новых знакомых и подруг, поэтому было неудивительным то, что ей то из одного, то из другого места сообщали о сыне и его похождениях.
- Ты ездил в Портовый для того, чтобы спать со своей замужней кошелкой? – нервно спросила Мария Анатольевна, когда сын вернулся домой. По его словам, он мотался в соседний город по рабочим вопросам, Степан работал в рекламном отделе одного из промышленных предприятий города, и его часто отправляли в близлежащие города для встреч с потенциальными покупателями продукции.
- Кто тебе уже доложил? – недовольно спросил сын, а потом нахмурился. – И не говори так про Марину. Она не кошелка. Пусть она и замужем, но точно не заслуживает таких оскорблений.
- А я ее не оскорбляла, сынок! – с вызовом ответила Мария Анатольевна. – Ты, наверное, плохо разбираешься в том, какие слова относятся к оскорбительным, а какие нет. То же самое и поступков касается. То, что ты врешь матери, ты не считаешь оскорбительным?
- Я тебе не врал, - Степан поморщился, - я вообще устал от твоих постоянных претензий. Зачем ты лезешь в мою жизнь? Чего ты добиваешься? Своими словами и поступками ты все равно не заставишь меня оставить Марину, а вот оставить тебя… Это вполне реально.
Мария Анатольевна похолодела. Вот это заявление! Ее сын, тот самый, ради которого она отдала столько сил, времени и средств, заявляет ей о том, что готов променять материнскую заботу на жизнь с невнятной женщиной, которая была старше его на десять лет. Неужели Мария Анатольевна заслуживала такого к себе отношения?
- Ты мне что, угрожаешь? – дрожащим голосом спросила она, понимая, что уже с трудом контролирует себя и свои эмоции. Если бы Марина сейчас стояла рядом, Мария Анатольевна не стала бы сдерживать себя: схватила бы ее за волосы и хорошенько был оттаскала, а еще бы пощечину ей залепила, чтобы всякую дурь из головы выбить. Ну надо же, как впилась она в Степана, как клещ, и теперь сосет из него кровь, питается ею, довольная жизнью и собой.
- Я тебе не угрожаю, это ты постоянно угрожаешь мне, - процедил Степан, - я уже подумываю о том, чтобы съехать от тебя.
- Будешь жить со своей Мариной? – мать едва сдержала себя, чтобы не назвать любовницу сына очередным крепким словечком.
Степан затравленно посмотрел на мать:
- Ты же знаешь о том, кто ее муж. Он покоя нам не даст, поэтому жить с ней я не смогу. Но и с тобой больше жить у меня нет ни сил, ни желания. Ты стала похожа на заезженную пластинку.
Мария Анатольевна усмехнулась. Никогда сын ее так не называл, никогда он не позволял себе с ней так разговаривать, как разговаривал в последние месяцы. И все из-за кого? Из-за какой-то замужней неверной тетки, которая сбила с толку пацана, а он, влюбленный и потерявший рассудок, следовал за ней, словно она была светом в конце тоннеля. И Мария Анатольевна, так сильно любившая своего сына, буквально боготворившая его, должна была выслушивать от своего сына такие слова. За что ей это? Почему Степан не выбрал Юлю, почему-то не прислушался к здравому рассудку? Ведь рано или поздно он поймет о том, что Марина – это огромная ошибка.
С того дня мать и сын почти перестали разговаривать друг с другом. Жили словно соседи: Мария Анатольевна исправно исполняла обязанности по дому, а Степан исправно возвращался домой по вечерам, хотя все равно один-два раза в месяц уезжал в Портовый, а Марии Анатольевне звонила ее подруга и рассказывала о том, что видела Степана с той же женщиной.
Мать решила больше не вмешиваться в отношения сына с замужней женщиной, пусть сам разбирается со своей Мариной и своим будущим рядом с ней. Знать о том, что сын совершает чудовищную ошибку, было тяжело и болезненно, но Мария Анатольевна решила, что пройдет это испытание до конца.
Вроде бы даже получилось примириться с ситуацией и принять ее такой, какой она была. Мария Анатольевна больше допрашивала сына, не пилила его, а Юля больше не приходила к ним в гости. Все словно встало на свои рельсы и потихоньку двигалось вперед, но все сердце матери надеялось на то, что однажды Степан придет домой и сообщит ей о том, что порвал с Мариной.
Однако, случилось ровно противоположное.
- Нам нужно поговорить, - сказал Степан матери, и сердце Марии Анатольевны дрогнуло внутри. Неужели расстались? Судя по мрачному выражению лица Степана, можно было судить именно об этом, и Мария Анатольевна так сильно надеялась…
- Мы приняли решение уехать, - сообщил Степан, а матери пока было неясно, кто это «мы», и куда именно эти «мы» собирались уезжать.
- Вы? Кто вы? И куда вы собираетесь уезжать?
- Мы – это я, Марина и Ярослав.
Мария Анатольевна почувствовала, как непроизвольно вытягивается ее лицо. Ее сын собирался забирать свою замужнюю девку с ее сыном и куда-то ехать? Это решение казалось ей верхом неблагоразумия.
- Но зачем, Степа? – изумленная Мария Анатольевна не нашла другого подходящего вопроса.
- Он не даст нам покоя, - ответил сын, - Андрей Самсонов не даст нам жизни в этом городе, не даст он нам ее и в близлежащих городах. Мы едем в Москву.
Все внутри у Марии Анатольевны опустилось. Ее сын собирался покинуть ее, уехать за тысячи километров, жить со своей любовницей и растить чужого ребенка. Ради чего?
- Зачем, Степа? – снова повторила свой вопрос мать, а сама уже чувствовала, как к горлу подкатывают слезы. – Ты пожалеешь…
- Нет! – отрезал Степан. – Это решение дается мне нелегко. Я оставляю тебя тут, но я заберу тебя, как только мы устроимся в столице. Мам, надо будет немного подождать. Я найду работу, и Марина найдет, мы снимем жилье, потом купим комнату или квартиру в Подмосковье, в общем, что-нибудь придумаем. Мы еще молодые, у нас вся жизнь впереди. И не смотри на меня так, прошу тебя!
Мария Анатольевна машинально отвернулась в сторону, смахнув с щеки слезы. Конечно, сейчас Степан обещает ей забрать ее, но пройдет время, они устроятся в Москве, потом разбегутся, и сыну будет уже не до матери. Мария Анатольевна видела будущее своего сына именно таким, она была уверена в том, что права.
- Я не отпущу тебя, - проговорила она, а потом всхлипнула.
Жизнь без Степана казалась ей ужасающей. Это была мука, бессмысленное существование, просто доживание и ожидание смерти. Нет, не может Степан с ней так поступить! Нет, Мария Анатольевна не позволит. Но сын выглядел как никогда решительным, и женщина понимала, что он был таким же, как и его отец: если уж принял какое-то решение, сбить с намеченного пути его уже было невозможно.
Она не спала несколько ночей. Представляла себе, как останется в полном одиночестве, как на нее будут смотреть соседи и приятельницы. Мол, старая ты уже, сыну не нужная, выкинутая на помойку после использования вещь. От этих мыслей было невыносимо тяжело, и Мария Анатольевна приняла решение, от которого тоже не собиралась отказываться.
Несчастная мать пришла к Андрею Самсонову, тому самому директору хлебокомбината, с большим трудом попала к нему на прием, а потом рассказала обо всем, о чем он, как женщина предполагала, он не знал.
Самсонов смотрел на нее с усмешкой:
- Ты меня за дурака держишь? Думаешь, что я не знаю о том, что моя жена спит с молодым придурком?
- Степа не придурок, - вставила Мария Анатольевна и тут же поймала на себе уничтожающий взгляд Андрея Михайловича.
- А кто он? Он ведь себе приговор подписывает. Что говоришь? Что они собрались в Москву сбежать? Неужели у моей жены так между ног зудит, что она готова в нищету с головой броситься ради молодого самца? Ну и дура! Еще большая дура, чем твой сынок. Ну ничего, Маша, я им кислород перекрою.
Женщина, сидевшая в кресле и смотревшая в гневное лицо Самсонова, перекошенное от кривой усмешки, уже пожалела о своем приходе и о том, что рассказала ему о планируемом побеге сына и его любовницы.
- Как это – перекроете? Что вы делать собираетесь?
Самсонов снова оскалился:
- А это уже тебя не касается. Вали домой и готовься в больничку к сыну ездить.
Мария Анатольевна пулей вылетела из кабинета, схватилась за телефон и набрала номер сына. Покаялась в том, что пришла к мужу Марины, в том, что рассказала правду об отъезде сына.
- Мам, ну зачем? – голос Степана звучал растерянно. – Что ты наделала?
Мария Анатольевна сама не знала, что все так закончится. Она и не думала о том, что ее сын к ее возвращению домой уже соберет свои вещи и будет таков. С одной стороны, она радовалась тому, что Степан оперативно уехал из города, с другое же стороны, она была в панике от мыслей о предстоящем одиночестве. Хотелось на стену лезть от ощущения ненужности и бессмысленности своего бытия.
Степан позвонил через два дня. К этому времени Мария Анатольевна совсем извелась от неизвестности, почти не спала, постоянно капала себе «Корвалол» и вздрагивала от каждого звука. С подругами она не общалась, в магазин не выходила, жила в состоянии постоянной тревоги и не знала, что же теперь ей делать.
- Мам, все в порядке, - коротко сказал Степан, - мы уже далеко.
- Где вы, сынок? – дрожащим от набегающих слез голосом спросила Мария Анатольевна.
- Извини, не могу тебе сказать. К тебе может заявиться Самсонов, а я уже, к сожалению, не уверен в том, что могу тебе довериться.
Мария Анатольевна едва не взвыла. Ее сынок, ее любимый и единственный мальчик, которого она боготворила и обожала до безумия, больше ей не доверял. И все из-за того, что она просто хотела спасти его от неправильного выбора, наставить его на путь истинный и просто помочь. Мария Анатольевна совсем не хотела, чтобы получилось так, как получилось.
- Я… Я не смогу без тебя, - проговорила она и расплакалась: беззвучно и обессиленно.
- Мама, придется пока без меня, - ответил Степан, - я должен быть с семьей.
- А я? – Мария Анатольевна почти со стоном выдавила из себя этот вопрос. – Разве я – не семья? Чужая женщина для тебя семья, а я – нет?
- Мама, ты должна меня понять. Ярослав – мой сын, Марина родила его от меня. И теперь она ждет второго ребенка, поэтому мы приняли такое решение.
Мария Анатольевна едва не выронила телефонный аппарат из рук. Выходит, что сын Марины – это ее внук? Все внутри у женщины перевернулось вверх дном. Она плакала, а сама не знала, какие еще слова подобрать, чтобы сын ее простил, сказал ей, где он, а она уже бы бросила все и приехала к нему. Обняла бы и его, и внука, и Марину… Но нет, Степан молчал.
- Я еще позвоню, - сказал сын и попрощался с матерью. Больше ни слова ни о себе, ни о Марине, ни о собственном сыне. Словно взяли и кусок отрезали от материнского сердца.
Мария Анатольевна долго смотрела на свой телефон, понимая, что теперь нескоро услышит голос сына, а увидит, пожалуй, уже навряд ли. Сердце сжималось, голова гудела, хотелось выть от горя или просто лечь, уснуть и больше не просыпаться. Пришло время смириться с происходящим и расплачиваться за собственные ошибки, и Мария Анатольевна понимала, что расплата эта будет долгой, тяжелой и вполне заслуженной. За отказ от личной жизни, за то, что лезла в личную жизнь сына, за то, что посмела принять необдуманное решение и рассказать обо всем мужу Марины – за все это нужно было заплатить. А уж какой ценой, женщина пока не знала. Знала одно – что цена будет невероятно высокой, потому что семья – это самое ценное, что у нее было. Было, и теперь совсем не факт, что будет снова.
Автор: Юлия Бельская