В народе говорят, что родственников не выбирают. Вот и у меня не было выбора, когда в нашей семье появился младший брат. Разница у нас с ним восемь с половиной лет, так что особой привязанности между нами никогда не было. В глубине души я даже недолюбливал Леньку — из-за него мне вечно доставалось на орехи. Поэтому студенческая жизнь показалась мне сказкой — никто не отчитывал меня за Ленькины проделки и не требовал делать с ним уроки. Правда, с деньгами было туго — родители сразу дали мне понять, что теперь я сам должен буду себя содержать, а им надо ставить на ноги Ленечку. Конечно, мне было очень обидно это слышать, но гордость не позволяла унижаться. «Пусть нянчатся со своим Ленечкой, а я сам справлюсь!» — решил тогда я и начал искать халтуры. Подрабатывать и при этом не запускать учебу было очень тяжело, но именно тогда я понял, что человек способен на многое, если захочет. И как же было приятно, когда я получил свою первую зарплату! Часть этих денег я отложил на жизнь, а часть отправил маме. Пусть родители знают, что мне не нужно вытирать сопли, как Ленечке.
Когда спустя пару дней мама перезвонила мне на мобильный, чтобы поблагодарить, меня распирало от гордости. Но радость исчезла, едва я услышал ее голос — она так искренне выражала признательность за перевод, беспокоилась о моем здоровье, что кичиться своими достижениями стало просто стыдно.
— Мама, а у вас что — совсем нет денег? — растерялся я после ее монолога.
— Есть немного, но Ленька постоянно требует что-то новое и обязательно дорогое, — вздохнула мать.
— Ну так пусть отец ему объяснит, что надо быть поскромнее, — сказал я.
— Мы с папой развелись, уже полгода как вместе не живем. Я тебе не говорила, потому что не хотела тебя расстраивать, — после паузы призналась она. — Так что спасибо тебе за поддержку. Куплю завтра Ленечке кроссовки, которые он просил.
— Мама! Какие кроссовки? — разозлился я. — Купи на эти деньги что-то себе!
— Сынок, не сердись, — расплакалась мама. — Я никогда не сомневалась, что ты выбьешься в люди и сможешь сам зарабатывать. А Ленька — он другой, его везде за ручку водить надо. У него в классе все в таких кроссовках ходят, а у мальчика приличной обуви нет. Он очень переживает.
— Мама, Леониду нужно популярно объяснить, что у тебя нет лишних денег! — Я вскипел и уже не сдерживал эмоций. — Сама его балуешь, а потом рыдаешь! Имей в виду, если ты эти деньги потратишь на дорогущие обновки для Леньки, я больше ни копейки тебе не вышлю.
— Хорошо, если нельзя, то я тебе завтра же верну эти деньги, — растерянно сообщила мама, отправив меня этой фразой в нокдаун. — Просто мне самой пока ничего не надо, лишь бы дети были счастливы.
— Поступай так, как считаешь нужным, но знай, что я за переводом на почту не пойду, — ответил я и бросил трубку.
От обиды хотелось взвыть, но я сдержался. И лишь вернувшись назад в комнату, дал волю слезам. Наверное, если бы не моя девушка, я бы еще тогда сгоряча порвал все отношения с матерью, но Лиза убедила меня в том, что мать любит нас с братом одинаково, но разной любовью.
— В тебя она верит, — убеждала меня Лиза. — А за младшего брата боится. Не злись на маму! Наоборот, когда ты ей будешь высылать деньги, она будет знать, что у тебя все хорошо.
Слова девушки запали мне в душу, и с тех пор каждый месяц, экономя на себе, я отправлял маме перевод, зная, что деньги все равно будут потрачены на младшего: она отчаянно баловала Леньку, ни в чем ему не отказывая. Курсы английского языка, тренажерный зал, теннисный клуб, занятия в школе программистов — все это оплачивал брату я, понимая, что мать все равно тянула бы лямку, экономя на всем, лишь бы вывести в люди ненаглядного Ленечку.
Но младший брат браться за ум не хотел: окончив школу, он провалил вступительные экзамены в университет, и мать бросилась искать деньги на то, чтобы отмазать его от армии. Конечно же, первым делом она обратилась ко мне. Сама лично приехала ко мне в гости, хотя с того момента, как я вылетел из родительского гнезда, ни разу не удосужилась даже проведать. Мне настолько надоело, что меня постоянно используют... Я пошел на принцип и наотрез отказался отмазывать непутевого брата.
— Мама, ты пойми, я работаю на трех работах, у меня уже своя семья, скоро будет ребенок. — Я сперва попытался деликатно объяснить матери свой отказ. — Тебе я всегда помогал и буду помогать, но спонсировать этого лентяя не собираюсь. Пусть идет трудиться, если не хочет учиться. Может быть, жизнь его научит.
— Женечка, но Леня же твой брат, как ты так можешь? Не будь черствым, не отворачивайся от родных, — испуганно лепетала мать.
— Вот давай начистоту, — предложил я. — Пока Лени не было, я чувствовал, что меня любят. Когда появился он, я стал не нужен. Ты ни разу не спросила, как я, будучи студентом, умудрялся зарабатывать и при этом еще окончить институт с красным дипломом. Представляю, если бы твой Ленечка по ночам работал! Ты бы сама вместо него на смену выходила...
— Сыночек, ну не злись, — впервые за многие годы обняла меня мама. — Это моя вина, что я разбаловала младшего и позволила сесть себе на шею. Ты всегда был самостоятельным, мог за себя постоять, а Ленька не находил общего языка с детьми, конфликтовал с учителями, вечно болел.
— На свою голову я помогал чем мог, но с меня хватит! — буркнул я. — Нет, мама, извини, но пришло время Лене взрослеть. Пора становиться Леонидом.
— Женя, неужели у тебя нет сердца? — ахнула мать. — Я не представляю, как твой брат будет в армии! Да еще в наше время!
— Мама, Леня должен понять, что повзрослел! — Я был категоричен. — Каждый месяц я регулярно высылал деньги на его образование, но он даже не удосужился порадовать нас с тобой хорошими результатами. Пусть теперь идет служить! Может, ума наберется.
Мама уехала домой, даже не попрощавшись: обиженно поджала губы и вышла из квартиры. А я с немым криком упал лицом на кровать и еще долго не мог подняться. Душила обида: как же мне хотелось, чтобы мама любила меня так же, как Леньку, — без всяких условий и обязательств, но это была несбыточная мечта.
Немного успокоившись, на следующий день я все-таки перевел нужную сумму на мамину карту — мне было плевать на брата, но мать было жалко.
— Спасибо, сынок, я знала, что ты поможешь, — тут же перезвонила она, и ее голос звенел как колокольчик. — Прости меня за все и знай, что я люблю тебя! У тебя будут свои дети, и надеюсь, что тогда ты лучше станешь меня понимать...
В другой раз ее слова заставили бы меня прослезиться, но теперь они прозвучали фальшиво: будто это произнесла не мама, а заводная копилка.
— Ты так говоришь каждый раз, когда получаешь от меня перевод, — равнодушно заметил я. — Но я благодарен тебе за науку. Необходимость бороться за твое внимание сделала меня сильнее. Именно потому, что Леньку ты любила больше, я стал тем, кто я есть, а он навсегда остался маменькиным сынком, который ничего никогда не достигнет. Все-таки материнская любовь — опасная штука: она может быть стимулом, а может быть балластом. И еще не известно, кому повезло больше.
— Женя! — Мама пыталась оправдать брата, но я не стал это слушать. Расставив все знаки препинания в наших сложных отношениях, я впервые за много лет вздохнул свободно. Мне есть кого любить в этой жизни, и, к счастью, это взаимно. А тратить силы на людей, путь даже самых родных, которые тобой пользуются, я больше не желаю.