Михаил Павлович, сидя на бетонном столбике от заборчика, который когда-то ограждал старую детскую площадку, нервничал, обнимая свой портфель с торчащим из него банным веником.
– Мы же договаривались на 8:15, ну где же он? – возмущенно сказал он вслух.
И тут он увидел своего лучшего друга и одноклассника Владимира Сергеевича, он почти бежал зная, что опаздывает.
– Прости, Мишка, и не ругай меня, пожалуйста, я не просто так опоздал, я делом был занят, честное слово!
Михаил Павлович вспомнил, что его друг, когда хотел в чем-то оправдаться, всегда именно так и говорил, с самого детства, можно сказать с садика, в котором они были в одной группе. Эту фразу “честное слово” он повторял тогда, в детстве, почти постоянно.
– Интересно, и чем же ты с самого утра субботы был так занят? Мы же договорились не опаздывать, – с иронией спросил его Михаил Павлович.
– Яму рыл, – гордо ответил тот.
И тут всегда очень сдержанный и серьезный Михаил Павлович громко расхохотался.
Владимир Сергеевич не понял, что его так рассмешило, а тот, смеясь, все повторял:
– А помнишь, а помнишь мячик, ха-ха-ха, резиновый, мой любимый, красный такой, помнишь, с полосками, ха-ха-ха, и кусты такие колючие, ха-ха-ха, и болючие.
Владимир Сергеевич сначала с недоумением обиженно глядел на друга. Тот, как и он, был с банными принадлежностями, поэтому смотрелся очень комично, обнимая свой портфель, Михаил Павлович все не мог остановиться, но все-таки довольно внятно продолжал свои неожиданные воспоминания:
– Мячик, Вовка, мячик помнишь, ну этого забыть нельзя, я все помню, – говорил он сквозь смех, как будто это, ха-ха-ха, вчера случилось, вон там эти злополучные кусты были, – он вытянул руку в сторону детской площадки, – ну, ну, вспомнил, на месте качелей и чуть правее, ну?
Владимир Сергеевич помрачнел, но потом, вспомнив, наконец, тот злополучный мячик тоже от души рассмеялся.
Они хохотали минут пять, благо никто не выходил из ближайшего подъезда, но вскоре успокоились.
– Было дело, – ухмыльнувшись, сказал Владимир Сергеевич.
– А ведь тебя до самого выпуска называли Ямороем, помнишь?
– Помню, как же не помнить! – ответил чуть ли не с гордостью Владимир Сергеевич.
Он хотел еще что-то добавить, но у него зазвонил телефон.
– Извини, Миша, это по работе, ты иди, иди, я тебя догоню.
Михаил медленно пошел, вспоминая события далекого, незабываемого детства, думая о том, что простое слово “яма” доставило им с Владимиром столько положительных эмоций с самого утра. И он ударился в воспоминания, подумав о том, что сейчас они явно будут казаться приятно-ностальгическими, но тогда…
…он и Вовка сидели в кустах и ждали, а на тропинке лежал мячик, резиновый, красного цвета с разноцветными полосками. Еще недавно он был просто хорошей игрушкой. А сегодня он, попав на острый штырь металлического забора, лопнул Мишке было жалко его, он был его самой любимой игрушкой лет с пяти, ведь он так мечтал стать футболистом. Мишка, хоть и просил у родителей новый настоящий футбольный мяч, но этот очень любил и берег.
А тут вот такая незадача, он чуть было не расплакался, но сдержался, боясь что Вовка засмеет его. Мишкины родители и так ругали его за то, что он с этим “хулиганом” дружит, но Вовка своей энергией и разными буйными фантазиями крепко удерживал его при себе, считая, что у него, как у Дон Кихота, про которого ему и рассказал Мишка, должен быть Санчо Панса. И он нещадно эксплуатировал Мишку в своих целях. Мишка даже иногда в магазин за хлебом ходил вместо Вовки.
Вот и сейчас Мишка пошел у него на поводу: Вовка решил "пошутить", он нашел ржавый гвоздь, с большим трудом увеличил дырку в мячике, а затем аккуратно засунул в него половинку кирпича, сделав так, чтобы мячик не выглядел лопнувшим, и это ему удалось.
– А зачем ты это сделал? – спросил у друга ничего не понимающий Миша.
Сейчас увидишь! – загадочно сказал тот.
И, оставив мяч на дорожке, он утащил Мишку в кусты.
Они просидели там минут пятнадцать, но все, кто шел по дорожке, обходили мяч и шли дальше. Наконец, они увидели Шурика из параллельного третьего “Б”, тот не стал проходить мимо и со всей силы ударил ногой по мячу, но тут же взвыл от боли. Мишка охнул, он не думал, что в их затее будет что-то плохое, поэтому повернулся к Вовке и прошептал тихонько, теперь он и себя винил в случившемся, ему было стыдно:
– Дурак ты, ему же больно, но тот только улыбался, ведь все получилось так, как он хотел.
Шедший за Шуриком мужчина, понял в чем дело и, подойдя к мячу, повертел его и достал из мяча половинку кирпича.
– Ах, негодяй, ишь чего удумал, – рассерженно говорил он, держа в руках кирпич.
А Шурик попытался шагнуть, но видно ему было больно и он заплакал. и тогда мужчина кинул в кирпич в кусты, подошел к мальчику чтобы ему помочь, но тут все услышали громкий крик, кирпич, оказывается, попал Вовке в голову. И Мишка, глянув на него, испугался, на голове друга появилась кровь. Он выскочил из кустов и кинулся к Вовке домой, когда он привел к этим кустам его маму, Вовка уже сидел на дорожке, и кровь пугающе текла по его лицу. Когда мужчина кинул кирпич, он был очень разгневан, поэтому и закинул кирпич в кусты со всей силой, он ведь не знал, что они там сидели. Рана у Вовки оказалась глубокой. Прибежала и мать Шурика. Обе мамы вызвали Скорую, и мальчиков увезли в травматологический пункт, где оба несколько дней и пролежали.
Вовке, как пострадавшему, ничего не было а вот Мишку отец выпорол от души, приговаривая при этом:
– Это тебе за двоих, чтобы впредь умнее был. И не шел на поводу у таких дураков, как твой хулиган Вовка.
После больницы Вовка изменился, он как-то сразу повзрослел и избавился от своего авантюризма. Видно отец тоже использовал испытанную тактику миллионов родителей. К тому же этой своей историей авторитет свой он вскоре окончательно потерял.
Однажды, когда они проходили в классе материал о пословицах и поговорках, их учительница Екатерина Васильевна в качестве примера привела его:
– Вот вам наглядный пример, – со всей серьезностью сказала она, – наш Владимир. И есть очень поучительная пословица прямо про него.
И она написала ее на доске, повторяя ее вслух по слогам прямо за своей рукой:
– Не рой другому яму – сам в нее попадешь, – объясняла она классу.
И тогда-то Лиза Корнеева пискнула, вроде и тихо, но все услышали:
– Ой, наш Вовка Яморой.
Так с ее легкой руки до самого выпуска он и числился в классе Ямороем, но это не помешало Вовке и Лизе уже на втором курсе своей студенческой жизни пожениться.
Вот такая история была в их жизни. Михаил Павлович подошел к лавочке, стоящей метрах в ста от бани и присел, ожидая друга. Через пару минут Владимир Сергеевич подошел к нему и благодушно сказал, глядя на свои часы:
– Зря ты переживал, мы как раз вовремя.
А Михаил Павлович осторожно спросил:
– А Лиза-то не обзывалась?
Владимир Сергеевич недоуменно посмотрел на друга, видно он не понял почему это его воспитанная и спокойная жена вдруг должна его обзывать, и вдруг его осенило.
– А я-то думал, копая яму, почему они стоят и тихонько посмеиваются, – расхохотавшись сказал Владимир Сергеевич, – дерево, которое мне надо было посадить, принесла наша Екатерина Васильевна, сказав, что ей кто-то из учеников принес эту березку. Так они вдвоем стояли рядом и хихикали, ну хорошо, хоть больше никому не рассказали, а то бы я на весь подъезд опозорился. Ведь соседи и просто гулять выходили, а двое мужчин собак выводили на прогулку, сосед на работу мимо пробежал.
– Ну что, Яморой, – хмыкнул Михаил Павлович, – пошли, а то мы и так задержались. И, взяв свои портфели, из которых нелепо торчали веники, двое солидных мужчин, один ведущий программист логистической компании, а второй прокурор, отправились в сторону бани.
Пишите комментарии, дорогие читатели, ставьте лайки, Успехов вам, друзья!
Читайте также: