Ну вот и закончился еще один этап в моей жизни – депутатская деятельность. Посвятила я ей ровно 20 лет своей жизни. Баллотировалась в депутаты 5 раз. Выиграла у своих соперников четыре раза. Первый раз проиграла 12 голосов своему главному сопернику – директору плодосовхоза Горшкову. Мне тогда было 39 лет. Мой округ был разделен на 2 участка – один из них был в городе – в микрорайоне Гранитный. Второй – в плодосовхозе. В городе за меня тогда проголосовали в три раза больше избирателей, чем за Валерия Георгиевича Горшкова. В плодосовхозе он стал лидером. И в результате 12 голосов стали решающими. Но тогда я вовсе не расстроилась. В тот созыв в депутаты прошел мой муж. А сам Горшков был из той же, собственно, команды, что и я. Потому что на первой же сессии были объявлены выборы главы района. Борьба была очень острой и непростой. Кто будет главой – решали депутаты.
Через четыре года вновь выборы в Павловский районный совет. Опять тот же округ. И – безусловная победа! Но и в тот раз было все очень непросто. Узнав, что я баллотируюсь в депутаты, директор Павловского телевидения, где я работала заместителем главного редактора, Александр Львович Кремнитцер, по воле учредителя телеканала, с которым я тогда была в очень серьезных контрах, поставил мне условие: или-или! Или работа, или депутатство.
Господи, да разве меня что-либо когда останавливало? Особенно когда на меня начинали давить? Конечно, я отказалась снимать свою кандидатуру. Более того, наши ребята – телеоператоры – молодые мальчишки, но уже понявшие немного жизнь, снимая различные сюжеты, вдруг проявили свою гражданскую активность и спросили: могут ли и они баллотироваться в депутаты?
- А почему нет? – спросила я их. – Конечно, можете. Вам уже по 21 году, самое время подать голос молодым.
И они восприняли это совершенно серьезно! Собирали документы, проводили встречи с избирателями… Это был конец 2003 года. В администрации района началась тихая паника – что-то телевидение затевает! Начали поддавливать директора. Тот – нас…Кроме этого в депутаты баллотировался и наш главный редактор телеканала Левченко. В общем, четыре человека из двенадцати в коллективе.
К власти быстро привыкаешь. Переживал тот самый глава, за которого мы все дружно бились 4 года назад. Ну, наверное, это тоже правильно – от состава депутатского корпуса многое зависит.
По закону мы должны были уйти в отпуск на период предвыборной компании. И ушли. Правда, только на бумаге, так как заменить нас было некому. Но мы нигде не «светились», нигде на экране не звучали наши голоса и фамилии, как, собственно, и ребят.
Кремнитцер – прекрасный маркетолог, менеджер, наверное, и политик. Главное для него было – это коммерческая составляющая работы телеканала. Нас же несло, как всегда, за народ и социальную справедливость. В общем, без политики – никуда. Политика – это наша жизнь, как не крути. Бороться со мной он устал, и после выборов, когда стали известны результаты и опубликована моя фамилия в списках депутатского корпуса, появился приказ о сокращении штатов.
Как вы догадались, сокращали заместителя главного редактора, то есть меня. Сделали все по закону – с предупреждением за два месяца. Но тогда была такая горячая пора, что о приказе я не очень вспоминала. Тем более, что выборы выиграла с большим преимуществом голосов, что в очередной раз подтвердило , что я на правильном жизненном пути. Люди мне доверяют. А профессия журналиста, как нельзя больше созвучна работе депутата. Одно другому не просто не мешает, а помогает, потому что мы всегда находились в гуще дел, событий и проблем людей.
Правда, поначалу Львович попытался меня уволить 31 декабря 2003 года. В тот день я вышла на работу рано утром, только что вернувшись из Москвы, куда ездила к сыну в армию. Да, было заявление на 2 дня отпуска без сохранения зарплаты. Но его «вдруг» не заметили, не запомнили. И …Ах! Вот он – повод! Баркалову за прогулы уволить…
Не вышло! Зря мне Львович приказал написать объяснительную. Нашел кому давать…журналисту! Я написала. И не только ему, но и нашему главному учредителю, с которых, как вы помните, была в контрах. Написала все, что думала и что знала. Акт, составленный бухгалтерией подписывать не стала, сославшись на особое мнение. Вот это особое мнение и стало для директора большой неприятной бумагой, которую он никуда подшить к делу не рискнул. Потому что тогда и ему бы пришлось очень много объясняться.
Вот после того, как стало понятно, что я вошла в тот самый депутатский корпус, куда избрали и главного учредителя телеканала, председателя совета директоров крупнейшего в стране предприятия «Павловскгранит» Петра Андреевича Пойманова, и появился тот злосчастный приказ о сокращении штатов.
На телевидении никогда скучно не бывает. Работы всегда очень много. Прибавились еще и обязанности депутатские, к которым я всегда относилась очень серьезно. Одним словом, два месяца пролетели незаметно и наступил предпоследний день, когда мне нужно было завтра уже на работу не выходить. Но в коллективе был по этому поводу молчок. Тишина и от директора. Но мне-то было не все равно. Мне надо было понять, что дальше.
Да! Я не сказала о том, что ребят-телеоператоров, которые баллотировались вместе с нами, Львович уволил все таки. Они в депутаты не прошли. Как не прошел и главный редактор. Обстановка была накалённая.
Первым не выдержал Львович. Он пришел в наш кабинет, сел рядом со мной за стол и начал рассказывать…О жизни, о политике, и о себе. И обо мне тоже, что так жить нельзя, прав тот, кто сильней. И вообще в обществе утверждается волчий закон, а ты все, мол, живешь, по советским меркам.
Дискуссия разгорелась жаркая. Я обычно никогда не ношу камень за пазухой, всегда говорю все в глаза. А тут мне и вообще терять было нечего. Львовичу, видно, не давало покоя и моё «Особое мнение». Он мне, глупой, все пытался внушить, что, если научусь жить по-другому, мне же самой будет от этого легче.
Говорили мы с ним долго. Львович все порывался мне показать бухгалтерские бумаги, я ему говорила, что мне это неинтересно – покажи их главному бухгалтеру! Он разошелся:
- Если не пойдешь сама в наш кабинет – я тебя отнесу.
Вот тут-то я испугалась. За директора. Он был человеком больным, перенес тяжелую операцию, но его порыв отнести меня в бухгалтерию был нешуточным. И я строго-настрого приказала ему не шутить…со своим здоровьем.
В это время в наш кабинет вошел наш журналист Володя Колодяжный с огромным букетом сирени и вручил его мне со словами благодарности за активную жизненную позицию от коллектива и моих избирателей. Это было очень вовремя и красиво!
Львович вздохнул и удалился, так ничего мне и не доказав…
Но… ситуация была не прояснена. Что мне делать-то завтра? Львович уехал, как всегда, раньше. И я отправилась на консультацию в администрацию, к вновь избранному главе.
Николай Иванович Пришутов был в курсе наших дел. Было дело, когда Кремнитцер не пустил нашу съемочную группу на интервью к главе, заперев двери студии на ключ. Мы буквально воевали со своим директором, доказывая, что это обычная деловая поездка. И никаких подковерных игр на уровне главы! В конце концов Львович отдал нам ключи, но мы серьезно опоздали. А Николай Иванович был человеком очень пунктуальным. Пришлось объяснить ему причину нашего опоздания.
Так вот…На прием к главе тогда можно было попасть очень легко – просто позвонив по телефону. Тем более, депутату, для которого двери у исполнительной власти должны быть всегда открыты. Николай Иванович выслушал меня внимательно. Вызвал своего юриста. Тогда был Киселев, имени-отчества, к сожалению, не помню. Юрист пожал плечами и сказал, что по инициативе администрации уволить депутата никак нельзя. Только лишь по собственному желанию самого работника. Но так как работник не желает, ему надо просить совет народных депутатов рассмотреть вопрос о депутатской неприкосновенности. И если уж депутаты проголосуют за это, тогда – да, можно уволить по инициативе директора.
Глава был краток:
- Такого согласия от депутатов ему никто не даст! Может не рассчитывать!
После этого он вызвал в кабинет своего зама по соцвопросам Светлану Андреевну Мясоедову и попросил урегулировать ситуацию.
Светлана Андреевна – человек с огромным жизненным опытом. Она всегда была и есть человеком очень уважаемым. И всегда умела не только принципиально выражать свою позицию, но и находить варианты для мирного решения той или иной ситуации.
Вместе с начальником юридического отдела мы перешли в ее кабинет. Юрист вновь подтвердил, что приказ о сокращении вне закона. И Светлана Андреевна по телефону вызвонила Кремнитцера, пригласив его в администрацию.
Львович явился быстро. Увидев меня, понял, зачем его пригласили…Попытался, было, как-то объяснить свой приказ:
- Мне нужны не заместители, а исполнители…
Его остановили. А юрист ему мягко так, с улыбкой сказал:
- Зою Георгиевну уволить никак нельзя! Если только вы сядете рядом, подержите ее за ручку и попросите написать заявление самой. На, судя по всему, она этого делать не хочет.
Мясоедова подтвердила слова главы:
- Согласие депутатского корпуса на увольнение Баркаловой вам никто не даст!
Кремнитцер – не глупый человек. Наверняка уже успел и сам проконсультироваться по этому поводу…Возражать не стал.
И на следующий день я вышла на работу как ни в чем не бывало.
И это, не поверите, было опять в день рождения моего младшего сына – 20 апреля 2004 года, в тот день ему исполнилось 16 лет!
Львович больше ни разу не вернулся к тому разговору. И общались мы с ним всегда нормально, по-деловому, в доброжелательной форме….