1412 год. Больше тридцати лет прошло после Куликовской битвы, где Великий князь владимирский и московский Дмитрий Иванович (Донской) вместе с другими русскими князьями дал отпор полчищам татарского темника Мамая.
После этого завоеватели, безусловно, тревожили русские окраины набегами небольших отдельных татаро-монгольских и ногайских отрядов. Но это были всего лишь всплески, причём очень вялые, многовекового сражения.
Нашествие Талыча
Нам говорят, это был чуть ли не последний разрушительный поход на Русь. Что многотысячное татаро-монгольское войско, как степной пожар, неслось по русской земле.
Ничего подобного. Войско было не совсем татарское, а с приданными ему отрядами мордвы, посланных на подмогу казанскому царевичу Талычу князем Даниилом Борисовичем, сыном бывшего суздальского князя Бориса Константиновича.
Да и целью этого якобы многотысячного войска было всего лишь взятие Владимира и пленение митрополита всея Руси Фотия. Священника как раз перед этим константинопольский патриархат поставил в митрополиты «всея Руси».
Фотий в это время пребывал во Владимире, так как посчитал для себя первым шагом своим шагом посетить церковную столицу Руси город Владимир. Едигей же, ордынский правитель, захотел воспользоваться пленением Фотия, чтобы в дальнейшем использовать его в антимосковской политике.
Так что в этом набеге превалировала политика, а уже затем цель наживы. Хотя, часто одно другому не мешает.
Взятие Владимира
Однако, коварный план басурман не удался. Фотия предупредили, и он успел скрыться в одной из митрополичьих имений, которые были окружены болотами. Татарская конница, если даже и захотела, не смогла добраться бы туда.
Когда отряд царевича Талыча приближался к городу и все понимали, что Владимир будет вскоре захвачен, в Успенском соборе между митрополитом Фотием и ключарём Патрикием состоялся разговор.
— Собранные в соборе богатства в никоем случае не должны достаться захватчикам. Спрячь их. Тайну храни. В этом тебе поможет Бог. Он на твоей стороне, а не на стороне иноверцев, — сказал митрополит.
Вскоре митрополит покинул собор, оставив ключаря одного в огромном пустом соборе.
Через какое-то время сюда же в храм принесли княжескую казну, которую владимирский князь также просил сохранить, если он с дружиной не сможет защитить войско.
Одинокий защитник
Патрикий, тщательно спрятав в тайнике богатства храма и княжескую казну, преклонил колени перед иконами собора и истово молился ночь, следующий день. Он твёрдо верил в то, что Бог на его стороне.
Наступил вечер, когда ключарь услышал удары. Чем-то очень тяжёлым били по дверям собора, пытаясь их разбить.
Через какое-то время дубовые створки храма разлетелись в щепки и в церковь ворвались, опьянённые кровью защитников города и награбленным имуществом, воины Талыча. Они готовы были всё снести на своём пути. Казалось, что их никто и ничто не сможет сдержать.
Но вот первый из них остановился как вкопанный. За ним второй. А за ними все, кто вбежал в храм. Они недоумённо смотрели на человека, молящего на коленях перед иконами, лишь слегка видимыми в тёмном помещении.
Неизвестно, сколько бы они так таращились на ключаря, если бы не духовный наставник казанского царевича. Он попытался одёрнуть человека, продолжающего неистово молился и не обращая на них никакого внимания.
Взял Патрикия за плечо, но тут же с криком одёрнул руку. Его ладонь покрылась волдырями, словно он схватился за раскалённое железо. «Плохая примета», — прошептал про себя мулла.
Все еще толпились сзади молящего, не зная, как поступить в этой ситуации, когда в храм буквально влетел их предводитель. Талыч, подойдя к монаху, с размаху ударил его по голове, после чего ключарь повалился без чувств.
— Что вы на него уставились. Свяжите его и оттащите в кузню, что стоит возле храма. Да, и раздуйте там хорошенько угли, — закричал он на своих воинов. — Он всё нам скажет.
Вышел седым
На здесь оговориться, что царевич Талыча знал о несметных богатствах храма. О них ему докладывали его шпионы из местных. Догадывался он также, что казна княжеская может находиться здесь же, в соборе.
— Рассказывай, где спрятал золото? — кричал палач, выворачивая Патрикию суставы на импровизированной дыбе, наспех сооружённой в церковной кузнице.
Терпеть больше не было сил.
— Давай, зови своего господина. Всё расскажу, — чуть слышно прошептал монах.
Обрадованный Талыч вбежал в кузницу. Приказал своим подручным выйти, дабы никто, кроме него, не мог узнать о тайнике.
Через минуту царевич вышел. Ожидающие снаружи воины, увидели полностью поседевшего, еще относительно молодого, человека.
— Уходим отсюда. По коням! — прокричал Талыч.
Недоумевающим воинам, которые предвкушали богатую добычу, пришлось подчиниться. Через час войско неприятеля покинуло Владимир.
К утру бездыханное тело монаха было обнаружено жителями города, которым удалось спастись. Они бережно сняли его с дыбы и в тот же день предали его земле.
Сокровища ищут до сих пор
Неизвестно, что же такого поведал ключарь казанскому царевичу. Талыч всю дорогу молчал. Спрашивать же его, что произошло в кузне — себе дороже.
Он только накоротке переговорил со своим духовным наставником. Тот, подстегнув своего коня, унесся вперёд к ханам, которые ждали возвращение отряда с богатой добычей и пленённым митрополитом.
Предание гласит, что Талыч, вскоре по прибытию в Казань, скончался. Смерть его была мучительной. Его словно подвесили на дыбу, так как тело и суставы выкорёживало. А за минуту до своей кончины, казанский царевич стал неистово произносить слова православной молитвы.
Сокровища же, которые Патрикий спрятал в тайник, ищут до сих пор. Исследовали все стены собора, подвал, землю возле храма. Добрались даже до прибрежной полосы. Но увы. Безрезультатно.
📌 Вашему вниманию: