Тихон Иванович занёс в дом свои сумки, достал и отдал подарки, купленные сыном, и стал осматривать комнаты. Все здесь было просто и выглядело совсем непривычно, однако было чисто и свежо. Из кухни вкусно пахло. Стол был почти накрыт.
– Проходите, проходите. Коля, покажи, где можно помыть руки.
Николай вывел брата на улицу.
– В теплое время домашним санузлом мы не пользуемся, так что все удобства на улице, – сказал он и, заметив испуг брата, добавил: – Это не страшно, привыкнешь. Оно полезно взбодриться утром, умывшись холодной водичкой на природе. Изнежился ты, Тихон, в городской квартире.
Стол ломился от еды. Надя постаралась, чтобы встретить хорошо гостя. Всё было вкусным и необычным для Тихона. Он сразу сел за стол и удивился, что Николай не сделал этого, пока не помог жене разместить горячее. После обеда Надя сказала:
– Коль, ты иди, поговори с братом, покажи ему все. А здесь я сама все приберу.
– Хорошо, Надюш, – ответил брат и взял ведро с мусором.
Тихона Ивановича это просто поразило.
– Ты выносишь мусор?
– Ну да, Надя же устала, а мы все равно идем на улицу, почему бы и не захватить его с собой.
«Однако… она ведь даже его не просила», – Тихон покачал головой.
– Пойдем, похвастаюсь, что у меня есть во дворе.
Идти во двор после такого сытного обеда Тихону Ивановичу совсем не хотелось. Куда больше его привлекал мягкий диванчик в углу комнаты, телевизор или задушевные разговоры. Но спорить в первый же день не хотелось. К тому же было неприятно, что брат считал его изнеженным, поэтому пришлось согласиться.
– Надо бы баню подготовить. Вечером затопим. Бери ведра, наполним бак, – скомандовал Николай. – Вдвоем быстрее и веселее.
Пришлось Тихону помогать. Это оказалось делом утомительным, он так устал, даже пот прошиб. А Николай выглядел прекрасно, хотя и был старше. Потом пришлось нести дрова. Дальше брат потащил Тихона в сарай, нужно было проверить гнезда.
– Надя же у меня маленькая, не достает. А стульчик подставлять и лезть на него хлопотно и упасть можно, – прокомментировал мужчина, снова заметив удивление брата.
Следом подсыпали корм птице, наливали воду. Поросенок радостно захрюкал, увидев хозяина. Позаботились и о нем. Потом Николай дал Тихону тяпку и показал, где надо траву убрать. Трудились весь день.
К вечеру Тихон Иванович полностью выдохся. Ему казалось, что он вот-вот упадет.
– Неужели ты не устал, – спросил он брата.
– Я привык. Для меня это обычное дело. Это вам горожанам тяжело, а у нас вся жизнь в движении. Не будешь двигаться – не будешь жить. Вот так-то, братишка.
Потом из стада пришла корова и Николай сел её доить.
– А жена? – спросил Тихон.
– Что жена?
– Почему она не доит?
Николай улыбнулся.
– У Нади тоже работы хватает. Ей сейчас молоко сепарировать придется, пока мы будем в бане париться. К тому же корова у нас сейчас одна, так что это недолго и несложно.
Тихон Иванович не переставал удивляться брату. Он считал, что со многим из того, что они сегодня делали, могла бы справиться и Надя. А им не мешало бы и отдохнуть. Ведь и присели же всего лишь раз, когда чай с булочками пили.
Подоив корову и передав ведро с молоком жене, Николай повел брата в баню. Там было жарко, пахло сосновой смолой, и Тихон не выдерживал, часто выходил в предбанник подышать.
– Слабоват, ты братик, слабоват, – посмеивался брат и так хлестал себя веником, затем выходил, обливался колодезный холодной водой и продолжал париться. Тихон только диву давался. Надя принесла кувшин с квасом, да таким вкусным, какого он никогда не пил.
После бани братья сели ужинать.
– Надюш, иди попарься, а я потом подойду, – сказал Николай.
– Ты снова пойдёшь париться?! – поразился Тихон, чувствуя, что ему самому не хочется не только париться, но и даже шевелиться.
– Нет, зайду помыть Наде спину.
– А что она сама не может?
– Знаешь, Тихон, мы всегда моемся вместе. Она привыкла, да и мне нравится помочь ей.
– Ну вы прям совсем как молодые.
– Да не в молодости дело. Дело в привычке. А помогать друг другу в старости куда важнее, чем в молодости. Ладно, ты отдыхай, а я пойду.
Пока Тихон Иванович жил у брата, он многому удивлялся, сравнивал их семьи и отношение к женам. Николай всегда в первую очередь думал о Наде, а потом о себе, и она также. Как только начинали говорить, так сразу и было: Надюше надо помочь, Надя не справится, ей тяжело; Коля любит, чтобы было так, Коля так хочет, Коле должно быть удобно.
«Интересно, а Римма хоть раз хотела бы сделать так, чтобы мне было бы удобно?» – подумал Тихон и тут же вспомнил, что он сам никогда о таких вещах не задумывался.
Постоянно размышляя, он пришёл к выводу, что жену свою не уважает, не считается с ней, не ценит её многолетнюю заботу.
А вот у брата отношения в семье совсем другие. И так тепло у них, так приятно. И себе такого хочется.
– Я не думал, что ты так любишь Надю, – сказал как-то вечером Тихон.
– Кончено люблю. Она вторая моя половина. Столько лет вместе прожили, столько проблем и неудач перебороли. Она мне четверых детей подарила, и мы вместе их поднимали. Если ей плохо, то и мне плохо, даже вдвойне. Но ты какой-то странный. Почему это тебя поражает? Разве у вас с Риммой не так?
– Не так, – выдохнул Тихон.
– Странно. Насколько я помню, твоя Римма была самой красивой снохою у наших родителей. Ещё на вашей свадьбе я слышал, как говорил наш дед, что такую жену нужно на руках носить потому, что, глядя на неё, ты уже счастлив. И семья у неё была хорошая, работящая. Помню Римма твоя такие пироги пекла. Я ещё не знал, как Надю попросить, чтобы научилась. Обидеть её не хотел. А приезжайте на следующее лето вместе, а? Годы идут, мы стареем. Нужно как можно чаще общаться. Аня, сестренка, тоже с мужем хочет приехать к нам. Может даже у Петьки получится. А вот Галя не сможет, Алексей её сильно болен.
– Откуда ты знаешь? – удивился Тихон.
– Ну я же не улитка какая, чтобы в домике сидеть. С братьями, сестрами общаюсь. Это ты последнее время пропал куда-то. Столько раз звонили, а трубку не брал.
Тихону стало стыдно. Совсем не думал и не вспоминал он в последнее время о своей родне.
Все оставшиеся дни до отъезда Тихон не отходил от Николая. Помогал ему во всём. Топил баню, носил воду, ухаживал за животными. Вместе ходили в лес, вместе на рыбалку. Ему казалось, что он даже немного похудел. Днём уже не тянуло лечь на диван. После нескольких замечаний брата он уже не терял ни носки, ни рубашку.
В день отъезда его нагрузили большими банками с мёдом, вареньем из лесных ягод, сушёными грибами, кедровыми орехами. Надя связала для Риммы шаль из натуральной шерсти. Николай провожал Тихона вместе с женой. Когда поезд тронулся, они помахали друг другу. Стоя у окна, Тихон видел, как его брат взял жену под руку и тихонько повёл к машине.
Мужчине стало грустно и стыдно за себя. Он не мог припомнить, когда они с Риммой ходили куда-нибудь вместе. Она всегда и везде успевала сама, порой он даже не знал, когда и где были куплены нужные вещи. Он был занят только с собой, считая себя главой семейства, а, следовательно, самой важной персоной.
«Да, я обещал Николаю, что приеду на следующий года с Риммой. А захочет ли она ехать со мной?»
Тихон понимал, что нужно менять отношение к жене, и в то же время считал, что унижаться не стоит, а то та тут же сядет на голову. Но в душе кто-то спрашивал: «А где ты видел, чтобы твой брат унижался? Неужели ты не понял, что это твоя обязанность, отвечать за судьбу твоей женщины? Женщины, которая родила и воспитала твоих детей, была верна тебе и никогда ничего сверхъестественного не требовала?»
Всю дорогу такие мысли будоражили Тихона. Поезд прибыл в шесть вечера. Он вышел на перрон немного прошёлся и снова задумался. Возвращаться домой не хотелось.
Список рассказов
Рассказ "Вахтовый метод". Часть 17
Начало / Часть 16 / Часть 18