Григорий Иоффе
Объявление у таксофона в санатории:
Уважаемые отдыхающие! Телефонные карточки в таксофон вставляются без целлофана.
БАШНЯ-2010
Эх, начать бы с чего-нибудь романтического, влезть на башню и ухнуть в историю, затеряться в пущах, пошлепать зубра по широкой спине…
Или медико-оздоровительного. Нырнуть в шикарный санаторный бассейн, вынырнуть в сероводородной ванне и в перебежке с физиотерапии на массаж принять стакан горячего фиточая…
Или с самой верхушки, с головы подъелдыкнуть, теперь только самый ленивый не изгаляется над докучливым предводителем белорусской клики.
Однако, нельзя, не сразу. А то безбашенно как-то получается. В заголовке башня, а в голове, в башне, опять же, бассейн на травах.
Возьмем другое слово: вежа. Почти иностранное. Иностранное мы всегда любили. И теперь любим. Дрим тим! Фигня вроде, а красиво. На древнерусском — теперь все равно, что на иностранном. Вежа — шатер, кибитка… башня. Белая вежа — белая башня. Перевели. Просто. А как романтично было, увязнуть можно: вежа.
Но это еще не все. Та самая Белая вежа — в своем натуральном виде, она — красная, из красного кирпича. И никто до сих пор внятно не объяснил, почему она при этом и белая. В научно-популярном издании «Беловежская пуща» (Брест, 2008) это дело как бы объясняют, а как бы нет. Хоть и белорусы, а не докопались:
«В XIII веке (1276—1288) среди огромного лесного массива, на берегу реки Лесной, был заложен город, над которым поднялась мощная оборонительная башня. Это был Каменец. Возведенный на границе владений волынского князя Владимира Васильковича, он служил опорным пунктом и преградой на пути к Берестью (Бресту). Популярная легенда гласит, что башня-вежа была выкрашена белой краской, отчего окружающие леса и местность в целом получили название “беловежские”. В действительности вежа, именуемая в хрониках “столбом каменецким”, оставалась на протяжении столетий кирпично-красной.
Наименование же пущи, вероятнее всего, пошло от названия местечка Беловеж, расположенного заметно севернее. Кто знает, возможно, именно там и стояла семь веков назад другая, белая вежа…»
Как бы да. Но нас-то не проведешь! У нас во всю полку — «Советская историческая энциклопедия» (Москва, 1962). Том 2-й, статья «Белорусская ССР». Она и теперь — ССР. Но об этом позже. На стр. 243 — фотография нашей башни, а под ней подпись: «Сторожевая башня (“Белая вежа”), в г. Каменце. Конец 13 в.». Фотография черно-белая. На ней башня. Белая. На фоне серого неба. Почему белая, если «на протяжении столетий» была «кирпично-красной»? Думал я, думал, пока своя башня не раскалилась. Но объяснение нашел: это ее академики-энциклопедисты специально в белый цвет перекрасили, чтобы у интересующегося народа башню не сносило и голова не ломалась, как у того медведя. Ну, на которого украинский писатель Остап Вишня любил охотиться. Повесит он, бывало, в лесу плакат «2х2=5». Медведь увидит — и начинает его голова трещать и ломаться. И тут «Вы слезаете с дуба, подходите к медведю — а он уже мертвый, скончался от поломки головы над неправильной математической формулой». Тут его и освежевывай.
Однако, бекицер, как сказал бы мудрец Соломон из местечка Беловеж. Короче. Плацкартный вагон белорусского поезда «Санкт-Петербург—Брест» уносит нас с Любой в Белоруссию, в Белую Русь, в город Брест. Вагон хоть и не голубой, но бежит, качается, колесами на стрелках постукивает, все, как положено. А за Брестом — еще дорога, километров 20 на автомобиле, до санатория, который, не поверите, называется «Белая Вежа». И всё с прописной. С уважением. Собственно, устоявшегося написания нет. Кто как слышит, так и пишет. Путевки наши — на весь май после праздников. Когда их покупали — о веже не думали. Красиво — и все тут. А поехали — задумались: что за вежа? Тут и накатило: а не начать ли с чего-нибудь романтического, ухнуть в историю, затеряться в пущах… Извини, старик Соломон, но это уже русская народная, про Белого бычка.
Из машины вышли… Воздух — душистый коктейль, задохнуться можно: лесом пахнет, травами, цветами белыми: налево земляника цветет, направо ландыши… Но нас вовремя уводят завтракать в просторную и пустую столовую. Добрые-то люди давно позавтракали, еще в 7-45, у них уже обед на носу. Из четырех блюд. На белой скатерти…
P.S. В начале каждого сериала по законам жанра следует накатить: то есть - разрекламировать его набором захватывающих, желательно двусмысленных, картинок. Не буду нарушать традицию. Хотя, насчет грубой бездуховки - не обещаю. Что было - то и есть.
Примерно так:
Заходим!