Я уже страшно подумать сколько лет, занимаюсь изучением боевых действий на северном фланге Сталинградской битвы в сентябре-октябре 1942 года. До сих пор есть много вопросов по тем событиям, как, впрочем, и в целом по Сталинградской битве, где очень многие моменты непонятны и нуждаются в серьёзном глубоком изучении.
Конечно, великим русским вопросом «Кто виноват?», в приложении к провалам советского наступления в сентябре и октябре задавались многие, есть и разные отчёты, оргвыводы и пр., про которые я писал, цитировал или просто публиковал.
Сейчас попробую ещё раз проанализировать то, что известно на нынешний день и понять, в чём же причина наших неудач.
Начал бы я с того, в чём было явное преимущество немцев. И здесь на первом месте бы поставил их преимущество в воздухе. Причём подавляющее. Формально наши войска имели существенное преимущество в числе самолётов.
Однако на стороне немцев был важный фактор. За счёт более хорошей организации наземных служб, они реально могли поднять в воздух больше самолётов.
Кроме того, если наши самолёты были распределены по двум армиям, координации между которыми не было от слова совсем, то немцы действовали централизованно, и сражались с каждым из противников по отдельности. Мало того, если штурмовики и истребители 8-го корпуса действовали в районе Сталинграда, то бомбардировочная авиация Люфтваффе использовалась и над Волгой, и в районе Воронеже, и на Кавказе.
Нечто аналогичное было и с танками. 14-й танковый корпус, находясь в узком коридоре между нашим двумя фронтами мог держать оборону против наступающих сил Сталинградского фронта и в то же время штурмовать Сталинград. Используя для усиления одни и те же резервы. И те же самые географические факторы, которые делали положение немецких войск крайне опасным — охватывающее расположение советских войск, помогали им в бою, позволяя действовать по внутренним коммуникациям.
Но это про немцев, о которых можно, конечно, ещё вспомнить про хорошую выучку личного состава, боевой опыт, хорошую координацию между родами войск и пр.
Давайте перейдём к нашим проблемам.
И на первом месте я бы поставил… спешку.
Напомню, что первое наступление 1-й гвардейской армии началось после личного звонка Сталина, даже двух. И армия пошла в бой, даже не успев вывести на исходные позиции все, предназначенные для наступления, силы. Остальные две армии — 66-я и 24-я и вовсе ещё находились в пути и в бой вступали «с колёс». Какой толк от того, что бросить в бой несколько дивизий, совершенно не обученных, не сколоченных, без боевого опыта. Которые никаких планов наступления в глаза не видели, местности не знают, хорошо если карты у всех комбатов будут (а были далеко не у всех), говорить про разведку, рекогносцировку и пристрелку даже можно и не начинать. Что можно требовать от артиллерии, которую спешно пригнали на огневую позицию, и она должна срочно куда-то выпустить боекомплект. Только того, чтобы не накрыли своих, а таких примеров немало в том наступлении.
Конечно, у товарища Сталина была своя мотивация — немцы штурмовали Сталинград, и в такой ситуации хочется срочно что-то делать. Тем более, что ни Сталин, ни Генштаб, да даже присматривающие за войсками в Сталинграде Маленков, Жуков и Василевский, ситуацией полностью не владели. Для этого достаточно почитать разведсводки. Так что, как виделась ситуация тогда на всех уровнях нам понять сложно. Ясно лишь одно, что в ситуации панической, а другой её не назвать, разумные решения редко уже приходят на ум.
Можно вспомнить сражение под Кунерсдорфом, где Салтыков требовал от войск держаться и сохранял резерв, чтобы бросить его в бой тогда, когда он сочтёт нужным. А не тогда, когда прусские войска его сильно напугают. И победил.
А можно вспомнить славную нашу победу под Рущуком, которую одержали ведь благодаря трезвому рассудку и спокойствию Кутузова. По сути, вся операция тогда представляла собой авантюру, а авантюры успешны лишь при полном спокойствии и умении выполнять задуманное любой ценой.
Войска Сталинградского фронта же бросались в наступление сходу, без подготовки, а главное продолжали атаковать до полного обескровливания. Можно понять попытки безуспешные прорвать немецкую оборону пять, ну шесть дней. Но какой смысл бросать в бой дивизии, в которых «штыков» еле на полную роту набирается. Что, полторы сотни «штыков», измотанных морально и физически в предыдущих боях, вдруг сотворят чудо и прорвутся там, где целая дивизия не смогла? Кто-то в это верил? Такое бывает, когда сделать уже ничего нельзя, а не делать страшно. И страшно ведь, скорее всего, не от того, что немцы Сталинград возьмут. А страшно доложить о результатах. Проще положить всю армию, тогда уж вроде претензий нет — наступали до последнего солдата.
У немцев и так хватало преимуществ, о которых я упоминал выше. Но получается, что мы им ещё и подставились. Ещё раз вдумайтесь. Наши войска могли сосредоточить против пяти немецких, тринадцать своих свежих, полностью укомплектованных стрелковых дивизий и 360 танков. С учётом уже имеющихся войск этого бы хватило за глаза, чтобы сковать противника на всех второстепенных участках и создать такой кулак ударный, что у немцев бы просто не хватило снарядов и патронов, чтобы остановить наше наступление. Просто бы завалили телами, но прошли.
И что было бы, если не спешили и начали наступление, хотя бы, как планировали? Ну ворвались бы немцы на улицы города (и погрязли в уличных боях), разрушили пол Сталинграда (так они его и так разрушили), прорвались к Волге ещё и в других местах (а стало бы ещё хуже?).
Конечно это всё то, что называется послезнание, и никто тогда в руководстве нашем этого не знал. Но это и есть, видимо, тот самой талант военачальника высшего уровня, когда есть предвидение и умение находить правильные решения.
Принятые тогда решения едва ли были правильными. Ибо стоили они нам двухсот тысяч человек ранеными и убитыми. Из числа наших потерь в той части Сталинградской битвы, что именуется оборонительной, каждый третий боец был убит, ранен, контужен в ходе нашего наступления на северном фланге. Которое закончилось так безрезультатно.
Предыдущая статья по теме тут