После нашей с Олей свадьбы родители жены настояли на том, чтобы мы жили рядом с ними, дескать, так и внуков им будет легче нянчить, и с соседями никогда никаких проблем не будет. Свои же люди — всегда сочтемся. Я особо по этому вопросу не выступал: хотят тесть с тещей быть ближе к дочке — не вопрос. Тем более соседи как раз собрались продавать квартиру и были рады заключить с нами сделку.
Сравнительно быстро закончив ремонт и справив новоселье, мы с женой чувствовали себя в собственной квартире настоящими счастливчиками и уже приготовились наслаждаться уютной семейной жизнью, как выяснилось, что теща решила взять нас под свою опеку. По-соседски.
Однажды утром, когда мы с Олей, едва проснувшись и приняв душ, решили заняться нехитрыми супружескими радостями, кто-то ключом открыл входную дверь и вошел в квартиру. Мы замерли и стали прислушиваться. Незваных гостей быть не могло, а значит, это или теща, или тесть. Кто-то подходил к нашей спальне. Мы с женой нырнули под одеяло и сделали вид, что спим.
— А я вам вареничков принесла на завтрак, — послышался масляный голос тещи, которая личной персоной нарисовалась в дверном проеме. — Вот, только налепила, свеженькие, с творогом!
Я красноречиво посмотрел на жену и, угрожающе кряхтя, встал с постели. Что ж, если у тещи нет чувства такта, будем принимать радикальные меры.
— Варенички? Ой, как же я люблю варенички, — изобразил я восторг, якобы забыв о своей абсолютной наготе.
— Ты куда? — только и успела ахнуть Олька, но было поздно. Теща с огромной миской вареников уже пялилась на мой обнаженный торс, потеряв дар речи. Возможно, она бы опустила глаза и пониже, но врожденная стеснительность не позволяла ей этого сделать.
— Виктор?! — через мгновение к теще вернулся ее мощный голос. — Ты что себе позволяешь? Оденься немедленно!
— Мама, вообще-то я у себя дома, — абсолютно спокойно напомнил я. — А вот почему вы к нам врываетесь, не предупредив и не постучавшись, я хотел бы знать.
— Что значит — не постучавшись? — обиделась теща, пулей вылетев в коридор и уже оттуда продолжая вести переговоры. — Я что — чужой человек? Почему я должна заходить в дом к своей дочери по предварительному звонку да еще и стучаться?
— Потому что ваша дочь — моя жена, — парировал я. — Может, мы тут над внуками трудимся, а вы к нам со своими варениками ворвались и процесс прервали.
— Бесстыжий ты, Виктор! Вот что я хотела тебе сказать, — в сердцах бросила мне теща. — А ты, Оля, чего молчишь? Твой муж твою мать обижает, а ты ему потакаешь?
— Мама, — робко отозвалась Оля. — А ты не могла бы в следующий раз стучаться?
— Стучаться? Я? К своему ребенку? — Теща была вне себя от гнева. — Забыли? Ведь это я вам деньги дала, чтобы вы квартиру смогли купить!
— Спасибо, мама. — Я уже оделся и вышел в коридор. — Но не дали, а одолжили. И первую тысячу я вам уже вернул. Но суть не в этом, а в том, что я хочу вас предупредить: если вы еще раз зайдете к нам, не постучавшись, я выставлю вас за дверь.
— Что?! — воскликнула теща и, поставив миску на пол, ушла домой.
— Обиделась, — констатировала Оля. — Вечером непременно папе пожалуется.
— Пусть жалуется. — Я был невозмутим. — Мы и папе объясним. А если не поймут, придется менять жилье. У нас — своя семья, и соседям тут делать нечего.
— Мама с папой — не просто соседи... — попыталась было заступиться Олька за своих родителей.
— Давай определимся сразу: или у нас своя квартира, или проходной двор, — вежливо, но жестко попросил я жену. — Тебе бы понравилось, если бы моя мама с утра у нас по комнате прогуливалась? Хватит! Пора взрослеть! Объясни своей маме, что она не права.
Супруга пообещала поговорить с мамой по душам, но тем же вечером тесть популярно все объяснил теще сам. Их крики отчетливо доносились из-за стенки, и можно было без труда разобрать, о чем говорят наши ближайшие родственники и соседи. Сперва теща громко и с надрывом пыталась разжалобить мужа, рассказывая о том, какой плохой у них зять. Она, дескать, хотела как лучше: встала ни свет ни заря, приготовила нам завтрак, а я ее выставил, да еще и встал с кровати в чем мать родила.
— Представляешь? — завершила теща свой монолог. — Без трусов стоял!
— Золотце, — послышался спокойный голос тестя. — А чего ты туда отправилась, если тебя не звали? Тебя кто-то просил завтрак им готовить?
— Ну я же хотела как лучше...
— Дорогая, как лучше — это не вмешиваться в жизнь молодых, — парировал тесть. — Ты вспомни себя в 25 лет! Мамины вареники тебе нужны были по утрам?
Теща молчала, видимо пытаясь вспомнить молодые годы. — Чего ты туда бегаешь? Или тебе внуки не нужны? — Тесть взял высокую октаву, чтобы придать драматичности вопросу.
— Подумаешь! — обиделась теща. — Больше ноги моей там не будет!
— Вот это правильное решение, — поддержал супругу Иван Валерьевич. — Лучше к подружке своей сходи с баночкой варенья, если тебе скучно живется.
— И схожу! — отрезала теща.
Но после этого случая ей как пошептали. Ни разу порог нашей квартиры без предварительной договоренности она не перешагнула. Теперь только по звонку в гости к дочке приходила, да и то если меня дома не было.
Я был уверен, что теща на меня обиделась: уж слишком чопорно она себя после того случая вести начала. Здоровалась сухо, обращалась только на вы, стараясь лишний раз не пересекаться и ни о чем не спрашивать. Улучив как-то минутку, я все-таки подошел к ней, чтобы извиниться за тот резкий инцидент.
— Нина Никитична, вы на меня не обижайтесь, — взял ее под локоток. — Просто семья есть семья. Туда лучше не вмешиваться даже с самыми добрыми намерениями, иначе все можно легко разрушить.
— Все правильно, Витя, ты говоришь. — Теща демонстративно убрала мою руку со своей. — Только вежливо надо было поговорить, а не так, как ты. Но я зла на тебя не держу, главное — Оленька с тобой счастлива, а значит, и я вместе с ней.
— И я на вас не обижаюсь, дело ведь житейское. Кстати, спешу вам сообщить, что совсем скоро нас, Сосновских, будет уже трое, так что понадобится ваша помощь! Надеюсь, не откажете?
Видели бы вы тещины глаза в этот момент — столько в них отражалось эмоций! Счастье, надежда, радость! Не было там только одного — прежней обиды. Потому что умные люди всегда друг друга смогут понять и простить.