Добившись от Марины сухого сообщения с адресом дачи, я на следующее же утро выехала в путь. Да, это был риск: я не знала, с чем имею дело. Но разве был другой выход? Обращаться в полицию было бессмысленно: Серафима точно так же станет строить из себя немощную бабушку, которой так повезло с внучатой племянницей... К тому же я и сама толком не понимала, что происходит и в чем конкретно можно обвинить эту женщину.
Начало здесь:
Дача находилась в одном из многочисленных коллективных садов близ города. Таксист остановил у ничем не примечательного деревянного дачного домика на краю леса – по периметру участка росли густые ягодные кустарники, которые надежно скрывали обитателей дома от посторонних глаз.
Калитка оказалась не заперта, но я не решалась войти внутрь и еще долго стояла на месте, провожая взглядом уезжающее такси. Может, стоило заплатить водителю и попросить его подождать меня здесь? Мало ли что может случиться... Впрочем, слишком поздно спохватилась. Будь что будет. Сделав глубокий вдох, я вошла на участок и направилась к дому.
Окна были занавешены белым кружевным тюлем, через который можно было рассмотреть, что происходит внутри. Я сразу же заметила Марину. Она неподвижно, словно римская статуя, сидела за большим круглым столом посреди комнаты. А вот и Серафима. Она вошла с подносом и принялась выставлять на стол чайник и чашки. Похоже, готовится к приему гостей.
До моего слуха донеслось:
- Если все пройдет гладко – на шею больше не сяду. Так что без фокусов. Поняла меня?
Ответа не последовало. То ли Марина ответила слишком тихо, то ли просто кивнула. Опять эта шея... Что за ерунда? Мне слабо верилось в то, что это всего лишь метафора. Мысль про секту и изощренные ритуалы заиграла новыми красками. В любом случае надо быть начеку.
Я взошла на крыльцо и постучала в дверь. С той стороны послышались быстрые шаги, и по их ритму мне сразу же стало понятно, что это не Марина. Догадка оказалась верна: дверь отворилась, и меня встретила приторная ухмылка Серафимы:
- Катенька, как здорово, что вы приехали! Заходите скорее, у нас как раз чай готов!
Мне стало противно от ее наигранной радости и скалящейся улыбки, а в груди закопошилась тревога. Все-таки с этой женщиной явно что-то не так. Если бы я верила во всякую эзотерическую чепуху, то сказала бы, что от нее исходит крайне негативная энергетика. Даже моя начальница не вызывала у меня столько отрицательных эмоций...
Мы вошли в комнату – Марина сидела на том же месте за столом. Она бегло подняла на меня взгляд и буркнула:
- Привет.
Я склонилась над ней и приобняла ее сзади за плечи:
- Привет, как ты?
Марина дернулась всем телом, словно от испуга или отвращения, и повернула ко мне лицо. У нее в глазах читалась та же тоска, что и вчера, и у меня защемило сердце.
- Садись пить чай, - дежурным тоном произнесла подруга.
Чего только не было на столе: и несколько вазочек с вареньем, и пироги, и домашнее печенье. Пузатый чайник дымился, источая дурманящий травяной аромат. Мне вдруг захотелось накинуться на все это великолепие – так аппетитно выглядели лакомства.
«Стоп», - остановила я сама себя. Нельзя ничего есть в доме у этой женщины. Что если в еду подсыпана какая-нибудь отрава? Или в чай добавлена некая «чудо-трава», от которой меня моментально отключит? Я посмотрела на Марину и представила, как буду точно так же безучастно сидеть, словно тряпичная кукла, и выполнять команды так называемой «бабушки»... Ну уж нет!
- Кушайте, Катенька, все свежее, домашнее, - Серафима опустилась на свободный стул и принялась разливать чай по чашкам.
- Спасибо, я не голодна.
Марина подала голос:
- Хотя бы чаю выпей, Кать.
- Да нет, я как раз только что после кофе.
- Только чаю. Ради меня. Пожалуйста... – Подруга посмотрела мне прямо в глаза. У нее во взгляде мелькнула мольба, как у пленника, который умоляет своего мучителя отпустить его.
Я нервно сглотнула. Кажется, до меня стало доходить, что здесь происходит. И что означали слова Серафимы. В чай действительно подмешана какая-то гадость, и Марина должна убедить меня выпить его, чтобы я... заняла ее место?
От этого осознания в груди все сжалось, дышать стало трудно, и мне захотелось на воздух.
- Где у вас туалет? – Я постаралась изобразить непринужденный тон.
- Прямо и направо, - Серафима метнула в меня недоверчивый взгляд.
Догадалась?
Я на дрожащих ногах поднялась из-за стола, собрав в кулак всю свою концентрацию, чтобы ненароком не опрокинуть стул или чашку. Со мной всегда такое случается, когда я волнуюсь. Нужно не подавать вида и вести себя максимально естественно.
И все же край моей ладони задел десертную вилку, и она со звоном упала на пол. Я бросилась было поднимать ее, но Серафима улыбнулась и проворковала:
- Не беспокойтесь, Катенька, ничего страшного. Пускай себе валяется!
Как во сне, я добралась до туалета, открыла кран и начала брызгать воду себе на лицо. К моему удивлению, зеркала над раковиной не было. Может, это для того, чтобы Марина не пугалась собственного отражения и не понимала, что с ней происходит?
Вода была ледяной и подействовала на меня отрезвляюще. Паника отступила, и я начала лихорадочно соображать.
Для чего все это? Зачем Серафиме держать Марину в плену? Обычно сектанты и мошенники манипулируют людьми с одной единственной целью: обобрать их до нитки. А у Марины не было ни денег, ни собственности, ни важной должности – она работала простой медсестрой в поликлинике...
Как помочь подруге? Я пожалела, что не прихватила с собой сильнодействующее снотворное или баллончик для самообороны. А может, взять да и вывести Марину силой? Щупленькая Серафима вряд ли справится с двумя молодыми женщинами... Проблема только в том, что Марина не в себе. Почему-то я была уверена, что подруга послушает «бабушку», а не меня. Слишком сильное влияние она на нее имела.
Так ничего и не придумав, я вернулась в комнату. Марина с Серафимой продолжали, ни слова не говоря, сидеть за столом, словно безучастные манекены.
Я изобразила беззаботную радость:
- Марин, не хочешь прогуляться? На улице отличная погода!
- Мне нельзя надолго оставаться одной, - ответила за подругу Серафима. Теперь в ее голосе сквозила наигранная жалобность. – Видите ли, Катенька, я страдаю одним нехорошим недугом, и у меня регулярно случаются припадки. Даже минута промедления может стать роковой. Поэтому дорогая внученька всегда со мной. – Она положила руку на плечо Марины, и та содрогнулась, как от прикосновения медузы.
- Хотя бы по участку мы можем погулять? Одни. – Мое терпение подходило к концу. Мне хотелось схватить подругу в охапку и вытащить ее на воздух, на свободу, подальше от этой ненормальной «бабушки», которая, как плесень, отравляла окружающую среду своим присутствием.
Серафима наклонилась над Мариной, приблизившись к ее лицу:
- Мариночка, ты хочешь погулять с Катей?
- Нет, - безучастно ответила подруга, глядя в одну точку.
- Вот видите, она не хочет. Почему бы вам не сесть за стол и не выпить с нами чашку чая?
На лице у Серафимы была надета все та же маска приветливости, но во взгляде сверкнули угрожающие огоньки. Я почувствовала себя, как зверь, загнанный в клетку. Что же делать? Паника вновь подступала, разливаясь по телу клокочущими волнами.
В порыве отчаяния я подбежала к Марине и начала трясти ее за плечи:
- Марина! Марина! Посмотри на меня! Вставай! Вставай сейчас же! Пойдем со мной!
Подруга подняла на меня равнодушный взгляд, будто не понимая, кто перед ней и что от нее хотят.
- Это же я, Катя, твоя подруга! Вставай, пойдем со мной!
Тут в Марининых глазах промелькнула искра сознания, и подруга впервые улыбнулась своей естественной, так хорошо знакомой мне улыбкой.
- Катя... – проговорила она чуть слышно.
«Вроде, начала приходить в себя... Надо сейчас же увести ее отсюда!» - Пронеслось у меня в голове. Я стала трясти подругу за плечи и руки еще сильнее, чтобы привести ее в чувства:
- Да, Катя! Пойдем! Быстрее! Надо уходить отсюда!
Вдруг мимолетный огонек улетучился из Марининого взгляда, и на его место пришло что-то другое. Страх? Боль? Подруга смотрела так, будто перед ней была не я, а что-то невыносимое, пугающее, вызывающее отчаяние...
- Слишком поздно. Она уже у тебя за спиной, - проговорила Марина одними губами, и в эту же секунду я почувствовала на своей шее чью-то холодную руку. Ледяная волна пробила мое тело, словно электрический разряд.
У меня из-за спины прожурчал приторный голосок Серафимы:
- Какая хорошая девочка, молодая, здоровая! Как много в тебе жизненной силы! Поделишься с бабушкой? Дай-ка я тебе на шею сяду!
- Нет! Нет! Нет! Нет! – Хотела прокричать я, но у меня изо рта вырвался лишь невнятный шипящий звук.
Я пыталась пошевелиться или заорать, но не могла. Какая-то неведомая сила парализовала меня, пригвоздила к земле. Сила, исходящая из руки Серафимы. Ее прикосновение было похоже на сделанный изо льда ошейник, сковавший мое горло и все остальное тело.
Вдруг я, повинуясь безмолвной команде, начала опускаться на колени. Так жутко мне еще никогда не было. Словно меня не было в собственном теле, словно я оказалась где-то далеко, а кто-то другой занял мое место и управлял моими движениями...
Я перевела взгляд на Марину. Она смотрела прямо перед собой, а из ее левого глаза медленно вытекала слезинка. Вот и мне скоро придется так сидеть...
«Нет!» - Прокричала я у себя в голове. Надо бороться! Пока сознание не покинуло меня, нужно хотя бы попытаться!
Между тем я уже стояла на корячках, а Серафима склонилась надо мной, не отпуская руку. Немыслимая тяжесть давила меня к земле, как будто на меня сверху упала тонна снега.
И тут я увидела свое спасение. Вилка, упавшая со стола. Она лежала все там же, под стулом, в двух сантиметрах от моей правой руки. Я напрягла всю свою волю и пошевелила пальцами. Работает. У меня получится.
Вот вилка уже у меня в руке. Но до Серафимы мне не дотянуться. Зато можно попробовать кое-что другое.
Я сконцентрировала все свои силы и всадила вилку себе в левую руку. Волна боли ударила в мозг, тепло разошлось от ладони по всему телу, и ледяной паралич мигом отступил. Я закричала и вскочила на ноги, отбросив Серафиму на пол.
Дальше все было похоже на галлюцинацию. Истекая кр овью и не помня себя от пережитого шока, я бросилась на улицу и понеслась куда глаза глядят.
Мне было все равно, куда бежать. Главное – подальше отсюда. Я мчалась, не оглядываясь назад и не вспоминая про подругу, которая осталась у Серафимы. Инстинкт самосохранения гнал меня вперед, а его интересовало только одно: мое собственное спасение.
Именно поэтому я не услышала, как Серафима вышла на крыльцо и сказала мне вслед не своим, хриплым старушечьим голосом:
- Умная девочка. Но ничего, ты еще сюда вернешься. Такие, как ты, всегда возвращаются.
Финал здесь:
