Бутылка «Джеймсона» стукнула донышком о дубовый поручень веранды. Со стаканами посреди летней ночи стояли двое: Саша и Антон. Здесь они прятались от громкой музыки. Дома была толпа и крики, а тут можно было спокойно кормить комаров и мигать глазами в ответ мигающим звёздам.
— Не, я тебе говорю, уходить надо вовремя.
— Тох, ну чё ты заладил, а? В России жить надо долго.
— Ага, как космонавтки. Сначала ты первая женщина в космосе, герой, символ триумфа левой идеи. А потом?
— А потом живёшь припеваючи.
— Ну, вот тебе пример: положим, ты у нас интеллектуал. Моцарт. Вундеркинд. Но только в одной науке. В филологии, допустим. Олимпиады там выигрываешь, все тобой восторгаются, на руках носят. А потом, классу к одиннадцатому, выясняется: твоя литература сто лет тебе не нужна. Сдавать будешь условную биологию. С химией, чтоб жизнь мёдом не казалась. Но ЕГЭ — вещь лотерейная, хочешь без экзаменов поступить. В олимпиадах начнёшь участвовать?
— Начну, конечно, куда деваться.
— А если ничего не получится?
— Так не побьют же, чем я рискую?
— Справедливо. Хорошо, выходишь ты, Сеченов, на всеросс. Готовишься пару месяцев, не спишь ночи, учишь всё от грустной судьбы третьих моляров до систематики самшита. Пишешь олимпиаду — и выигрываешь. Ты — герой вдвойне, гигант мысли, Геракл, мечта всех женщин. Приезжаешь домой и узнаешь, что по праву автопрохода обязан ехать на литературу: в прошлом году ведь диплом призёра взял, давай-ка ещё раз. Поедешь?
— Поеду, а как иначе?
— Ты ведь год не практиковался, забыл всё, к тому же, морально устал. Сам чувствуешь, что в этот раз успеха не будет. Зачем ехать?
— Как зачем? Сама путёвка, мерч, общение с друзьями. Другие города посмотреть, в конце концов, стоящая штука.
— И ради чего? Чтобы потом слышать вздохи окружающих? Сдулся, прошляпил диплом, сдался, уже не тот. И бог с ними, с окружающими — но ты как жить будешь? Ты отступился, ты не смог. Легко ли тебе засыпать будет?
— Неужели вся жизнь у тебя к этой беготне сводится? Есть же ещё что-то кроме этого, а!
***
Спор продолжался, алкоголь всё сильнее бил по голове. Или в голову. Наверное, и так, и так. Мысли становились короткими, путались.
Тоха решил сходить за ещё одной бутылкой. Философия философией, но нужно же ей какое-то материальное подспорье.
— Ты это, главное, тут стой. А то упадешь ещё, споткнёшься. Убьёшься раньше времени.
— Иди давай, Диоген, никуда я не денусь. Не переживай.
Антон Диогенович ушёл закрыв за собой стеклянную дверь веранды, Саша стал засыпать. Очень быстро засыпать. То ли виски, то ли спор довели его до самой неповоротливой дремоты, до той, когда одна часть сознания уже глубоко спит, а вторая цепляется зубами за действительность. И ногами за пол, чтоб не свалиться.
Глубоко спящей части Саши приснилось что-то невнятное. Кто-то схватил его за правую ногу и не отпускал. Ужас пробежал по коже от шеи до копчика несколько раз, до того момента, пока не стало ясно, что ногу держали сашины руки. Впрочем, от сна и внезапного одиночества стало не по себе, и Саша решил: пора просыпаться и проведать Тоху, сильно уж тот задерживается.
Сашу шатало. Ему казалось, что мир весь есть лишь выражение спирали золотого сечения, закручивающееся внутрь, само в себя. На самом деле, его тошнило, но прекрасности момента это не умаляло. Яркие огоньки диско-шара подмигивали Саше один за одним, постоянно сменяя друг друга и освещая дорогу в дом, куда ушёл Тоха. В один момент огоньки, золотое сечение и тошнота куда-то пропали. По лицу ударила стеклянная дверь, которая умело скрылась от пьяного взгляда Саши.
***
— Са-а-ня, вставай. Вставай, кому говорят! Саш, тебе мама звонит!
— Мама! — крикнул Саша и стал бить ладонью себя по карманам и по полу вокруг в поисках телефона.
— Всё, всё хорошо, ты живой, мама не звонила, вставай давай.
— Тох, ты дебил?
— Относительно… Но тебя ж просили не ходить никуда.
— Я решил, что ты там потеряешься.
— Сань, мы тут, блядь, раз в неделю собираемся, куда я потеряюсь?
— Ну…
— Может, пойдём, а?
— Да подожди ты, ещё не стемнело, мы ж не школьники. И вообще: зачем мы, два свободных, молодых, красивых мужчины сюда пришли?
— Ты к девчонкам знакомиться?
— А-га.
— Ну, пойдём. Только нос тогда не сильно от крови оттирай, шрамы украшают молодого свободного мужчину.
***
Ночь держалась свои последние минуты. Саша и Антон познакомились с двумя девушками, с которыми завязали самый рядовой алкогольный разговор ни о чем. Они решили встретить рассвет на веранде. «Возможно, это романтично,» — думал Саша. «И когда я стал похож на пятнадцатилетнюю девочку с мартини в стакане и желанием встречать рассвет?» — шевелилось в голове у Антона.
Проведя ладонью по дубовой ограде веранды, Антон остановился на лестнице и взялся за крепкий деревянный столб рукой. Саша встал рядом, парой ступеней ниже. Напротив громко и мило смеялись девчонки. Обе в один момент решили облокотиться о поручень лестницы за их спинами. Саша, который явно испытывал желание подражать их языку тела, повторил это же. Только у лестницы был всего один поручень. Не со стороны Саши.
— Сань, ну как ты так? — развёл руками Антон, наклонившись над кустом самшита, — говорил я тебе, уходить надо было. Вовремя.
— Ну и когда это твоё вовремя наступает, а?
— Когда нос целый и штаны чистые.
— Да ладно вам, — отозвались девчонки — вы классные. Хорошо, что не ушли.
Был рассвет. Одним он появился почти назло: можно было бы давно спать. Другим — к надежде высушить промокшие от росы джинсы. Впрочем, важно, чтобы он просто был.
Автор: Лёша Абаев
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ