Нет, ничего не слыхали про воробьиную мать.
Знать ничего не знали, как может она страдать,
Как она бьётся, плачет, расплёскивает крыла
Перед дождём грядущим над тем, что сама свила
За целое жаркое лето в сухмень и сухостой,
А небо вдруг обернулось бурею на постой.
Мать и рассвет. Похоже, нет никаких границ.
Нет, мы того не знали, что среди сотен птиц
Тихая воробьиха жаждет лишь одного,
Птенчика ищет долго, чтоб укрепить его
Крошкою хлеба, крошкой, той, что его спасёт.
Нет, мы не услыхали то, как она зовёт.
Матери голос рвётся из-под дождливых штор
В самые дикие бури, в самый смертельный шторм.
Страшные бури. Словно я там сама была.
Мама, держись! Целую нежно твои крыла. Милица БАКРАЧ ВРАПЧЕВА МАТИ
(сјећање на Олују)
Не. Нисмо чули врапчеву мати.
Нисмо ни знали колико пати,
дозива, моли, ширећи крила
пред даждом тамним. Све што је свила
за једно љето, сушно и врело,
небо је олујно однијело.
Зора и мати. Чини се, свиће.
Не, нисмо знали да међу птиће
тихе и хладне врабица