Предыдущая часть
Я с интересом рассматривала Киру. Она была ярко, можно даже сказать, вызывающе накрашена - синие стрелки, зеленая тушь на ресницах, алая помада. Ее красный костюм тоже являлся своеобразным вызовом привычным белым и голубым цветам.
Несмотря на весь ее вызывающий вид и такое же поведение, Кира располагала к себе. Она же с не меньшим интересом изучала меня. В светлых глазах, обрамленных лучиками морщинок плясали веселые чертенята. Я бы, пожалуй, назвала ее очень искренней.
- А тебе-то пошто сдался старый хрен? - кивнула женщина на тело под простыней.
- Ну он не такой и старый, к тому же известный драматург, - почему-то встала я на защиту Крепского.
- Он? - с сомнением покосилась Кира Алексеевна на своего пациента. - А так не похож. Но я не хожу на все эти ваши тусовки и телевизор не смотрю.
Она снова перевела взгляд на меня. На этот раз задумчивый.
- Ты куда спешишь? - я помотала головой отрицательно. - Тогда пошли посидим здесь недалеко. Я с утра ничего не жрала путного.
Мне оставалось только кивнуть и покорно плестись позади, поскольку меня не спрашивали, а ставили перед фактом. Правда, в голову толком не приходило, о чем нам еще говорить с патологоанатомом, но возможность покинуть столь скорбное заведение явно радовала.
Этот район называли Старым городом. Некоторым домам здесь уже сравнялось три сотни лет. Они органично вписывались в современную действительность, не теряясь среди элитного новостроя и величественных зданий сталинских времен. Каштаны уже почти сбросили листву, а на земле среди жухлых листьев встречались ощетинившиеся как ёжики плоды.
Кира Алексеевна сменила свой рабочий костюм на тонкую шифоновую юбку, водолазку и бежевый плащ. Она цокала по асфальту каблучками с такой скоростью, что я с трудом поспевала за ней.
- Голод лучший кнут, - пояснила Кира, устраиваясь за массивным квадратным столиком у окна. - Мне суп с клёцками и лосось на пару, - с ходу выпалила она официанту, стоило ему только появиться перед нами с папками меню в руках. - А моя подруга будет ваше блюдо от шефа. И чайник белого чая. Мне еще бокал белого же вина. Ты будешь?
Я отрицательно покачала головой.
- Ну как хочешь. Один бокал. А там посмотрим, - она с озорством подмигнула мне. - Вечер только начался.
Я сидела несколько растерянная. Нет, я была скорее экстравертом, но такой молниеносный переход от официального общения к неформальному даже для меня оказался перебором. Кира Алексеевна тем временем тянула вино из бокала и рассказывала.
- Привезли твоего драматурга в полночь. Я случайно задержалась, потому и осталась его изучить. Могу сказать, что умер он часа за три до нашего знакомства с ним. Но здоровье у него было уже не очень. Я обнаружила опухоль в желудке, вроде бы доброкачественная, но на все сто не уверена. А еще у него гетерохромия - один глаз голубой, другой зеленый. Он линзу цветную носил, зеленую. Хотя на мой скромный взгляд это изюминка.
Моя собеседница замолчала и посмотрела на меня в упор.
- А теперь рассказывай, что тебе до него? В прежние сказки я не поверю.
- Моего отца могут обвинить в этом убийстве. Я хотела бы убедиться, что нет повода его подозревать.
- И что? Твой отец тщедушный карлик?
- Нет, он высокий и довольно мощный мужчина, - помрачнела я. - И у него был мотив. Они за несколько минут до гибели Крепского сильно поругались. Да и до того они друг друга не любили.
- Тут поможет алиби. Есть алиби у твоего отца? - прикончила Кира свой бокал. - Закажу два?
Я махнула рукой. В конце концов, иногда нужно провести себя не так правильно. Через час мы уже болтали как самые близкие подруги. Мне казалось, что Киру я знаю лет сто, не меньше. Мы оказались на одной волне, чему нимало способствовала бутылка вина, заказанная после пары бокалов исключительно для экономии.
А еще мы решили выяснить, мог ли мой отец ударить Крепского по голове. Из салфеток Кира скрутила две фигурки - жертва белого цвета и убийца красного. Из салфетницы и солонок изобразили комнату. Кира вложила в бумажную ручку зубочистку.
- Вот так он должен был подойти, - показывала моя новая подруга. - С этой стороны ударить. Значит, нападавший левша. Твой отец левша?
- Левша, - вздохнула я. Все становилось совсем скверно. Может быть, мне и не стоило копаться ни в чем, а оставить на откуп времени. Папу никто ни в чем не подозревал. Пусть это было до поры до времени, однако, пока ему ничего не угрожало. Своими опасениями я поделилась с Кирой.
Она уже привычным движением отмахнулась от моих страхов.
- Мы просто рассуждаем. Это нормально. А вот когда за твоим папой придут, будем думать. Он сам совсем ничего не помнит?
- Или делает вид. Он не только хороший писатель, но и хороший актер.
- Я бы его осмотрела, - немного заплетающимся языком сказала Кира. - Тогда точно смогу сказать - он пострадал он случайно или намеренно нанес травмы себе. Ну и характер этих травм.
- Ты Шерлок Холмс что ли?
- Я Кира Рождественская, я круче, - она задрала палец вверх. - А поехали сейчас? Я давно хотела, нет, я жаждала познакомиться с драматургом всю сознательную жизнь. Но, когда она состоялась, он оказался совершенно неинтересным собеседником. Может, повезет со второго раза?
Мы покинули кафе и поехали в гости к родителям. Днем я уже узнавала у мамы о здоровье отца, но изменений с вечера не наблюдалось.
Когда мы возникли на пороге, у Славика отвисла челюсть. Он переводил растерянный взгляд с меня на городского патологоанатома и обратно.
- Слава, это моя подруга Кира, - презентовала я. - Мы пришли проведать моего отца.
- Но он спит, - воспрепятствовал нашему вояжу приживалец. - А больше никого нет.
- Куда делись родители? - нахмурилась я. Бросать больного отца на руках у ненадёжного юнца было не в правилах мамы.
- В театре работает следствие. У них не было выбора. Пришлось ехать.
- Тогда ещё лучше, что мы пришли, молодой человек, - Кира постучала его по плечу. - Женщины лучше следят за болезными, поверьте мне.
Славик замер с открытым ртом, глядя ей прямо в глаза, словно передо мной только что развернулся сеанс гипноза. Он отступил на не несколько шагов, давая Кире возможность просочиться по коридору в комнату отца.
Тот возлежал на двух подушках и перине, словно словно император. Белая повязка окружала его голову подобно лавровому венку.
- Доча, - проблеял он слабым голосом и сделал попытку протянуть ко мне руку. Но при виде следующей за мной попятам незнакомой женщиной подобрался и захотел даже сесть, хоть у него этого и не вышло. - Что это за дама с тобой?
- Кира Алексеевна Рождественская, - оттеснила меня подруга и протянула руку, словно для поцелуя. Отец осторожно ее пожал. - Я ваша, можно сказать, поклонница. Очень люблю спектакли по вашим пьесам. И была возмущена закрытием Жары.
Я открыла рот, как Славик несколько минут назад.
Это же я сама рассказала ей про спектакль отца. Кира была далека от искусства как я от космического приборостроения. Папа же уже с горящими глазами смотрел на яркую гостью. Она же быстренько освободила стул от лишней одежды, бросила сумку на подоконник и уселась нога на ногу, наклонившись к больному довольно интимно.
Мой родитель поплыл. Глазки сделались масляными, а улыбка мечтательной. Чтобы она сейчас ни попросила, все было бы исполнено в то же мгновение.
- Посмотрите на меня, - тем временем ласково говорила Кира. Она взяла папашу за руку и заглянула ему в глаза. - Расскажите, что с вами произошло.
Папа начал судорожно вспоминать. Он краснел, бледнел, покрывался испариной - по всему видно, человек старается избежать прямого ответа. Кира продолжала лисой крутиться вокруг моего родителя, не выпускала его ладонь из своих цепких пальцев, заглядывала в зрачки, просила следить за дужкой солнечных очков. Даже исхитрилась слегка двинуть папаню по колену, он чего он искренне вскрикнул, но затем снова вернулся в образ томного страдальца. Ни в чем признаваться он не желал и только твердил неожиданно низким голосом, что ничегошеньки не помнит с того момента как покинул театр. Когда же Кира спросила, куда он направлялся, папочка позабыл и то, что куда-то вообще выходил. Очень скоро он перестал понимать любые слова, только вздыхал и старался смотреть на гостью со всей страстью. Думаю, Рождественской потребовалось ни мало сил, чтобы не расхохотаться в голос.
В тот самый момент, когда моя новая подруга перебинтовывала раненую голову, домой вернулась мама. Славик несомненно сразу донес ей, что я притащила в дом не пойми кого. Тот факт, что это был более мой дом, чем Славика, он каждый раз забывал.
Так или иначе, мама возникла в дверях комнаты словно валькирия. На ней было длинное свободного кроя трикотажное платье в пол, которое только подчеркивало и без того не маленькую грудь.
- Что здесь происходит? - громыхнула мама, и сервиз в элегантном шкафчике в гостиной отозвался легким позвякиванием.
Я ожидала, что Кира вскочит и начнет оправдываться, именно такое желание вызывала маман у всех,когда бывала не в духе. Но моя патогоанатомша и ухом не повела. Она похлопала отца по руке и аккуратно вернула ее на диван. Затем встала, одернула свое платье, взяла сумку и с видом победительницы подошла к хозяйке.
- Добрый вечер! Кира Рождественская, подруга вашей дочери, - представилась она и даже протянула руку для пожатия. Мама ответила спокойно, думаю, от расстеряности. Редко кто сохранял присутствие духа, когда она сама в этом духе не находилась. - Я узнала, что случилось с вашим бывшим супругом и решила его осмотреть.
- А вы врач? - уточнила мама несколько менее суровым тоном.
- Да, я медик, - гордо подтвердила Кира. - Была рада знакомству. А к вам я еще зайду обязательно, - эта кокетливая фраза адресовалась моему родителю. - Лара, можешь не провожать, созвонимся.
И Рождественская исчезла, словно ее и не было. А мы все остались несколько ошалевшие и каждый по своему поводу. Мама так и вовсе потеряла дар речи. А когда смогла говорить, напустилась на меня за то, что я привела в ее дом не пойми кого. Славик бегал на заднем плане и неустанно поддакивал.
Папа пытался не выйти из образа и одновременно успокоить бывшую жену. Бабником он никогда не являлся, но при случае мог, как говориться, замутить с поклонницей. Кира же произвела на него впечатление похожее на гром молнии. И как школьник он юлил, чтобы строгая мама ничего не заметила и не помешала в будущем.
- Лара, что это за явление?
- Ты же все слышала: это моя подруга, она зашла посмотреть на папу.
- Она медик в какой области?
- Хирург, - соврала я, не моргнув глазом. В конце концов, Кира регулярно пользовалась скальпелем.
- Отца нужно показать нейрохирургу, не повреждена ли голова. А не просто мяснику, - высказалась мама и удалилась на кухню.
Славик выглядел разочарованным отсутствием скандала. Мне казалось иногда, что я для него - соперница. Вполне возможно, в мечтах он видел себя наследником моих родных. Не мальчиком на побегушках, но равным.
Я не стала лишний раз нарываться и удалилась по-английски. Только дома заметила сообщение от Глеба, но решила, что время слишком позднее для звонка. Тем не менее, мне было приятно его внимание. Если вспомнить напыщенного режиссера, то остается только радоваться тому, что красивый мужчина не ведет себя как нарцисс.
А еще я думала о Кире. Она ведь хотела осмотреть отца, чтобы вынести вердикт относительно характера его травм и рассказать об этом мне. Но ушла внезапно и больше никак не давала о себе знать. Эксцентричная женщина, но очень искренняя.
Кира объявилась сама следующим днем. Она возникла в дверях нашего кабинета, не обращая особого внимания на старушку в клюкой, которая приходила к нам на прием регулярно раз в две недели. Чаще ей было просто не поймать номерок. В противном случае, подозреваю, что мы могли бы лицезреть ее ежедневно.
- Милая, а кудай ты полезла? - возмутилась бабка. - Ща моя очередь, согласно талону.
- Я не на прием, дорогая, - ласково и бодро ответила ей Кира. - Я по делу, из морга.
Старушка перекрестилась и произнесла нечто похожее на "свят, свят!". Она попятились в коридор, а Кира ловко захлопнула дверь и расцеловалась с Люсей.
- Ты как здесь? - спросила моя медсестра.
- Да пробегала мимо в суд, на обратном пути решила заскочить. Я вчера Ларе не объяснила ничего.
- Да, я собиралась вечером позвонить.
- Зачем вечером? У вас прием еще полчаса, я подожду в коридоре, а потом пойдем ужинать.
Я мысленно взмолилась, чтобы мы не стали ужинать как вчера. У меня до сих пор болела голова, а бутылка с водой стала постоянным спутником. И все же мы пошли в ресторан. В один из самых пафосных ресторанов нашего городка. Здесь стояли круглые столики в центре зала и квадратные по периметру. Одно большое панорамное окно выходило на проспект и сад через дорогу. Мы устроились как раз у него.
Кира сразу заказала отбивную и бутылку красного вина. Пока мы ждали заказ, она начала говорить.
- Не знаю, обрадует тебя это или расстроит, но твой отец явно получил по голове тупым предметом, а не соприкоснулся с бордюром. Удар не такой сильный, но достаточный, чтобы потерять сознание. На счет потери памяти я сильно сомневаюсь. Так что он лжет - это минус. Но его явно желали вывести из игры - это плюс.
- Не совсем понимаю, в чем плюс-то?
- Раз его шваркнули сзади, то это не прямая борьба, не драка. Значит, это не Крепский. А некто подошел и стукнул, чтобы твой папа потерял сознание. А зачем?
- Зачем? - хором спросили мы с Люсей.
- Чтобы обвинить в убийстве, конечно...