Меня тут забросали вопросами – в комментариях здесь и в «телеге»: где танкист да где танкист*. Причём ведь не за меня переживают, за Пуню, что естественно.
Конечно, что за меня-то переживать? Яжмать: спихнула сыночку и радуюсь экономии на мясе! А то, понимаешь, корми его три раза в день, да плюс перекусы… Разорение сплошное!
А вот Пуня – да, страдала. Дня три, не меньше. Да, он уезжал на лето в культурную столицу нашей Родины – отдыхать и работать.
«Не знаю, что он делал больше, но вернулся какой-то бледненький! Похудел! Замучили мне ребёнка, ироды!»
*Вы прослушали выступление Яжматери.
…Три-четыре – закончили переживания!
Впрочем, Пуня – настоящая женщина, а как многим хорошеньким женщинам, ей свойственны некоторая ветреность и легкомыслие. То есть сегодня она страдает по танкисту, а назавтра покупает шубу игриво подмигивает с балкона четвёртого этажа какому-то малознакомому коту с драным ухом. И всё это – легко и естественно, как дышит.
«Так что пострадала три дня – и достаточно, - решила прелестная кошИчка. – Всё равно он не встретит лучше, чем я, так и какой смысл переживать?» Тем более, что одна там женщина старательно компенсировала ей почёсывания пятью разными способами (не спрашивайте!).
Но вот случилось прекрасное: танкист вернулся в родные пенаты, в отчий дом, к родимому берегу и как там ещё говорят. Домой приехал, в общем.
- Ой, как Пуня рада будет! – счастливо переживала бабушка, ожидая обожаемого внука.
Вроде бы как она сама совершенно спокойна, просто с Пуней солидарна. Ну да, мы так и поняли.
И вот мы с сыном ввалились в квартиру. В дверях ожидаемо толклись две морды:
- Кто? Кто? Кто пришёл? А кто это?! Это кто?!
- Мотя, - говорю, - уйдите с дороги, дайте хоть войти!
Зёма:
- Мя! Мя-я-а-а-а! А-а-а! Мя!
Сие примерно означало, что он с этим человеком не знаком, зачем я опять приволокла в дом кого попало: сожрут всё вкусное, особенно креветок, а спасибо скажут не ему!
Вообще, конечно, он узнал. Но – воспитательный момент! Нужно с порога продемонстрировать неприкосновенность и вызвать у пришедшего непреодолимое желание взять Зёму на ручки и активно погладить. А он не дастся! Потому что помним про воспитательный момент! Зёма в курсе про «запретный плод» и про «видит око, да зуб неймёт». Или это не про то?
Мотя:
*Молча смотрит*
- Что, Мотя? Не признал, что ли?
И тут в Мотиных глазах мелькнуло узнавание. Он прекратил пятиться назад, замер… и ринулся к танкистким ногам. И начал ходить.
Мотя у нас – товарищ малоэмоциональный и, не в пример Ликалепному, всяческие манифесты держит глубоко внутри. Мурлыкать да горланить по любому поводу – это вон пусть всякие тщедушные артисты себе на креветок зарабатывают, а он, Мотя, креветок-то и не любит!
Все эмоции Мотя выражает через шаги. Чем интенсивнее Мотя ходит – тем, значит, более сильные чувства он испытывает. Особенно активно он, например, ходит по утрам вдоль кухонного порога: значит, Мотя голоден и желает трапезничать. Мотя ходит перед сидящим на стуле человеком: встань, человек, уступи Моте его стул! Мотя ходит вокруг ног: Мотя соскучился, удели Моте время, почеши Мотю!
Как видим, невербальная коммуникация у Моти с окружающими его людьми налажена давно: мы оказались довольно понятливыми и неплохо дрессируемся.
И вот Мотя начал ходить вокруг моего сына. Молча и интенсивно.
- Узнал, - довольно хмыкнул сын.
И погладил Мотю так усиленно, что в воздух взметнулся шерстяной вихрь. Мотя довольно всхрюкнул: работает дрессура-то!
И тут до Зёмы дошло: воспитательный момент не сработал! Этот жирн… этот Мотя всё испортил! То есть он, Земануил, всё прекрасно рассчитал: желание погладить Великолепного плюс невозможность выполнить это желание должно культивировать в Танкисте чувство вины за долгое отсутствие. В свою очередь, желание загладить вину обязано трансформироваться не просто в желание именно ЗАГЛАДИТЬ до потери сознания, но и – непременно! – угостить всем вкусным в доме! Его, Зёму!
А тут! Этот жир… хм… этот Мотя! Всё испортил, буквально всё! Просто подошёл – и отдался! Тьфу, стыдобища!
- Зёма, хватит орать, - невежливо прекратила я Зёмины манифестации.
Ну, в самом деле, сколько можно разоряться? Мальчик домой приехал, устал, ему надо помыться, отдохнуть, покуш…
Тьфу, опять Яжмать проснулась. Стоп! Я – мать-ехидна, расстроенная прекращению экономии на мясе!
Между тем «мальчик» помыл руки и, вместо того, чтобы поделиться всякими страшными историями про разгульный образ жизни на свободе, вцепился в Мотю и завалился с ним на кровать. После чего от него стало невозможно добиться вообще каких-то членораздельных слов, кроме «У-у-у, Мотя!», «Мо-о-отя!» и «Мотя-Мотя-Мотя!»
Свинство, я личнощитаю!
И в кои-то веки Зёма был со мной полностью согласен!
- На его месте должен быть я! – трагически выкрикивал Зёма.
Я сочувственно гладила Зёму, стараясь компенсировать ему страдания. Но Зёма выкрутился у меня из объятий, презрительно отпихнув мои руки, и рванул в гущу событий, стараясь вытолкать Мотю из рук танкиста и втолкнуться в них сам. Время от времени ему это удавалось.
- А где Пуня?! – вдруг спросил меня сыночка. – Долго она меня искала, когда я уехал?
- Да дня три, наверное… Не знаю, где она.
И тут мы обнаружили самую красивую кошИчку этого дома. Она лежала в привычном месте: старой кукольной коляске, доставшейся ей от моей крестницы. Пуня не сводила презрительного взора с вакханалии, разыгравшейся на кровати, даже не делая попыток приблизиться.
- Ты слишком высокого о себе мнения, - говорили её прекрасные дымчатые очи, - с чего ты взял, что я вообще искала тебя?! Да кому ты вообще нужен, изменщик?! Ты уехал без предупреждения на вечную вечность! Бросил меня на эту… этих… Ненавижу! Не прощу!
И не простила-таки ведь! В этот вечер. Нет, не простила!
Мы вот сидели на кровати, разговаривали. Пуня мимо шла. Нет, не кровать пришла, а шла мимо! На подоконник. Да, вот пошла по кровати, ей так удобно – и чо?! А то, что она – совершенно случайно! – прилегла под бок к танкисту – так это она просто споткнулась и упала! Да, лапа подвернулась вот так неудачно. Ну упала – и что ж теперь, вскакивать и бежать, как дуре, что ли? Упала – надо полежать.
Но не простила всё-таки. Суровая и непримиримая натура у кошИчки, понимать надо. Подхватил красивую кошИчку танкист, начал жмякать всячески и гладить – так она что, думаете, прям сразу и полюбила его обратно? Щаз! Не такова Пуансеттия, не такова! Мурлыкнула, правда, нечаянно пару раз – но это она от неожиданности и возмущения. И вырываться из рук начала даже. И побежала. Почти. Оглянулась: неужели не держит никто?!
- Алё! – мявкнула она оскорблённо, - ты там вообще, что ли, в культурных своих столицах, жить разучился?! КошИчка бежит от него, а он и не держит! Совесть есть у тебя?!
Остатки совести были, оказывается. Она и заставила прижать кошИчку покрепче, да загривок ей начесать.
- Ну так совсем другое дело же! – показательно возмущалась кошИчка. – Что за танкисты нынче пошли?! Нерешительные…
Так и не простила, представляете?! Ну а как иначе? Иначе кто-нибудь бы подумал, что она – кошИчка лёгкого поведения. Репутацию потерять легко, а поди, заработай? И Пуня зарабатывает: не ходит в кухню на колени! Во как. Сила воли у неё великая.
- Пусть поживёт с недельку, к лотку привыкнет, к месту своему, а там посмотрим, - решила Пуня.
Очень рассудительная у нас кошИчка, да. Очень мудрая. Вот.
*Для непосвящённых: танкист – это молодой человек, которого я когда-то родила и который в перерывах между заходами в интернет называет меня мамой. Хотя он такой умный и красивый (но особенно умный!), что я уже не уверена, что родной. Мне иногда кажется, что он – сын маминой подруги!
Вот в кого бы? Точно не в меня. А танкист он потому, что одно время всё его свободное время поглощала небезызвестная игра про танки. Прошло время, танки ушли в небытие, а репутация осталась.