Гравитация водной глади сильна настолько, что мы, забыв изначальный маршрут, подолгу стоим на мосту в ожидании монстра…
Две группы, чьи психоделические названия не соответствуют ни стилю, ни имиджу. Mud и Lake. Mud – озорной и азартный ретро-глэм, ушибающий с первого раза. Lake – эклектичный, но дисциплинированный техно-рок: ELO, City Boy, Pilot. Надоедает тоже с первого раза. Зато потом слушатель мается: не упустил ли я чего?
Объявляя второй трек с диска «где козлик на крыше», диктор «Голоса Америки» провел зыбкую параллель между Lake и Queen, явно не зная, как бы поточнее классифицировать музыку новой группы. На шепелявой короткой волне прозвучал красивейший гитарный пассаж в песняровских тонах.
А через две недели пластинка материализовалась – её принес живущий неподалеку человек с глубокой трещиной на черепе. Он почему-то регулярно и без звонка носил мне «второсортных» англичан – то Arrows притащит, то Dead End Kids…
Ведь, базируясь в ФРГ, «озерники» оставались подданными Империи. Так же, как Nectar и старые битовые «Скорпионы». Силу скромного обаяния проекта John Smith & The New Sound я испытал на себе в седьмом классе. Rock-n-roll Again стала одной из моих первых фирменных пластинок. Коренной британец Джон Смит так же калымил на Континенте.
Но группу с названием «Лэйк» застил живой щит привычных знаковых имен.
Во-первых, один Лэйк уже был – по имени Грэг, фактический фронтмен трио виртуозов п/у Кита Эмерсона. Во-вторых, уже был Николай Николаевич Озеров.
А в песне из телефильма «Тени исчезают в полдень» количество озер вообще не указано.
Плюс производственная мелодрама «У озера» с обольщающим Белохвостикову Шукшиным, стилизованным под Ричарда Бёртона.
Хотя в состав обитателей «Озера» входили и немцы.
Фамилия бас-гитариста была Тифензее, что приблизительно означает «глубокое море».
Многие из тех немногих, кому интересны подобные вещи, тщетно пытаются описать специфический европейский колорит, который делает просто качественную музыку крепких групп особенной и необычной. Будь то Golden Earring или Triumvirat – столпы направления, которое позднее поименуют как eurock.
«Он лежал под привычным зеленым небом Стэнхоупа и обдумывал это предположение. Оно казалось маловероятным. Разве дубы-гиганты не перекочевывали по-прежнему каждый год на юг? Разве исполинское красное солнце не плыло по небу в сопровождении темного спутника? Разве у тройных лун не появлялись каждый месяц новые кометы в новолуние?
Марвина успокоили эти привычные зрелища. Все казалось таким же, как всегда. И потому охотно и благосклонно Марвин принял свой мир за чистую монету, женился на Марше Бэкер и жил с нею долго и счастливо».
Девять студийных альбомов Lake напоминают мне иллюстрации-аллегории в путеводителе к Девятым Вратам. Нелепые картинки в книжке, чья единственная ценность – её возраст. Однако, изживая в себе профаническое чванство, адепт постигает вещи, понимание которых иным путем недоступно, а порою и гибельно.
Как это не банально, удивительное рядом. Во всяком случае, оно часто гораздо ближе, чем мы полагаем. Переосмысление Angel и Hall & Oates – свершившийся факт. Снобировать оба явления, отмахиваясь пустым рукавом, ныне способны самые реакционные ретрограды. Самое время заглянуть в очередной «лох несс», прислушаться к процессам на глубине.
Музыкальный водоем возник сам по себе, словно «гигантское озеро» на месте Москвы в больном воображении фюрера. Только это был не мираж, а вполне реальная членораздельная грамзапись.
Одна из тех групп, которые никто не ждет, не ищет. А таких в ту пору появилось немало – Pablo Cruise, Haywoods, «Океан», «Галерея», симпатичная чета Captain and Tennille, творчески связанная с Бич Бойс. Один из которых, Карл Уилсон, поёт на второй пластинке Lake.
Местами это диетический Blue Oyster Cult, местами несмешные Sparks. Под воздействием такой музыки громоздкие колонки сжимаются до размеров транзистора и радиоточки. Так и кажется, что после очередной песни грянет «Феличита», и даже парикмахер за вашей спиной поморщится: «нот эгейн». Но разве это не интересно?
Для кого-то американский гибрид Йеса и Лед Зеппелин (Boston) – рвотный порошок, а кому-то в самый раз. Например, мне. Авторитетный рок-критик Джон Пил занимался травлей безупречной группы Bread с упорством, достойным лучшего применения.
Коллективы, чьи названия созвучны вывескам кафе и кинотеатров. Европейский рок ими кишит. Что-то играет за дверью на лестничной площадке, пока вы звоните в соседнюю квартиру, тщетно пробуя определить, кого это они там слушают. Незнакомая музыка незнакомых вам людей:
What a drag
Blowin’ air in a bag…
Но вы почему-то начинаете прислушиваться, так и не нажав кнопку звонка, хотя за нужной вам дверью вас ожидают свидание или выпивка.
И вот проходной трэк уже звучит как Heroes или, скажем, Psycho Killer. Поменяй его местами с одной из таких сильнодействующих вещей – мало кто заметит подмену. Так становятся не ангажированными энтузиастами, казалось бы, гиблого дела.
Песня, альбом, группа могли не привлекать вас два и три года – срок по тем временам астрономический. И вот, наконец, преображение произошло. Магия вас все-таки настигла. Или это вы, повинуясь подсознательно, вышли на то, что вам на самом деле надо.
«Все оказалось на своих местах. Жизнь шла заведенным чередом; отец пас крысиные стада, мать, как всегда, безмятежно несла яйца».
👉 Бесполезные ископаемые Графа Хортицы. Радиоревю
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК