Я с детства боялась покойников. С чего бы? Насмотрелась фильмов-ужасов? Но в постсоветском детстве не было еще таких ужастиков, посмотрев которые, можно было бы бояться. Помню только Фредди Крюгера, но это не про покойников. Живой страх привился ко мне из одной детской реальной истории. И по сей день холодок по коже, если предстоят похороны.
«Бояться надо не мертвых, бояться надо живых», - всегда учила меня мама, зная о моем детском страхе. Именно он перерос в большую боль, когда надо было прощаться с мамой. Мне было тогда 34, а страшно было увидеть маму мертвой как никогда.
Первый серьезный страх я испытала лет в 6 по данной теме и как сейчас помню эту ситуацию. В деревне, где я росла, умер мужик знакомый. В нашем населенном пункте все друг друга знали. Шел, упал и умер летним вечером. Был молод, еще и 50-ти ему не было. Было это за магазином, который в поселке один. Как и полагается, собрались в то место чуть ли не все жители деревни, поглазеть. И его жена страшно рыдала, сидя на коленях у трупа. Смеркалось и до поздней ночи под свет фар приехавших машин продолжалось действо. Что там делала я как другие дети – не ясно. При всей строгости моей мамы, и я в происходящем задержалась. И картинка происходящего в моей памяти тоже. Петька Черкашин, лежа навзничь на тропинке за магазином синел, и видно мне это было под единственный свет фар и луны. Конечно, сейчас вспоминаю, было все не так, как рисовало мне сознание. Но ужас внезапной смерти запечатлел в моей памяти пожизненный страх покойников. Позже, мучаясь от бессонницы картинка синеющего Петра нередко всплывала в моей памяти, пугая и уничтожая надежды на сон.
Далее еще помню один ужас. Почти до конца 90-х в деревне хоронили под музыку. Духовой оркестр доставлялся на специальном автобусе и сопровождал гроб от дома умершего до кладбища. Музыка естественно слышна была в каждом доме деревни, хотя дома в похороны никто не сидел. Все всегда провожали односельчан даже, если тот родственниками не приходились.
Так хоронили одного начальника колхозного гаража. Он был тучный, очень большой, еще не старый. Видно было, что в гроб его уложили с большим трудом. Да и технологии бальзамирования в 90-х наверное сильно хромали, что тело выглядело просто ужасно. И пока его несли до кладбища из гроба, лилась жидкость из него. В летний зной покойник еще и ужасно смердел. Плач провожающих всерьез ужесточал картину, которая тоже навсегда врезалась в мою память и усиливала страх.
В традициях русских похорон целовать уходящих в мир иной в лоб. Это серьезное испытание! У православных, которых отпевают, на лоб кладут венчик – листок бумаги с написанной на нем молитвой и изображением креста – и поцеловать положено его. А не сам лоб покойника. Несколько легче испытание. Не могу понять в брезгливости ли тут дело?! А также зачем эту процедуру сделать необходимо. Однако, когда мне пришлось хоронить собственную маму, вопросы отпали сами собой и провожала я ее, инстинктивно соблюдая православные каноны.
В августе 2019 г мама перенесла тяжелейший инсульт. Пострадала правая сторона ее тела, полностью пропала речь, конечно, и интеллект тоже не сохранился. Вообще в первые дни после перенесенного инсульта врачи открыто говорили мне, что мама – не жилец и нужно готовиться к смерти. Но как можно к ней подготовиться??? Гроб купить и белые тапочки? Но мама, к счастью, прожила еще 3 месяца. Да, она была лежачим больным, полностью недееспособным. Но она жила! И я никогда не ждала ее смерти. И, спустя месяца два, даже приняла этот образ жизни, вовсе не планируя провожать маму на тот свет.
Но 12 ноября 2019 г мама умерла. Тихо ночью захрипев (так рассказала сиделка), умерла. Случилось это около 5 утра. До полудня ждала нянечка врача и полицию для констатации факта смерти. А я ждала 15 ч, когда мне стало бы возможным выйти из дома к умершей маме. Я сидела под домашним арестом и с 15 до 18 ч ежедневно мне официально судом была разрешена прогулка. Только в этот промежуток времени я могла выйти из дома.
Знаете, мне было очень страшно увидеть маму мертвой. Именно в тот день, в день ее смерти, свой арест я восприняла с благодарностью. В противном случае мне пришлось бы встретиться со своим страхом лицом к лицу. Но к 15 ч маму уже увезла труповозка в морг.
Близкие, которые были с мамой в день смерти, рассказывали, что уже умершей мама не была страшной. Да, с открытыми глазами и окостеневшая. Я сейчас пишу, и ужас меня охватывает, как тогда в тот ноябрьский день. 14-го мы ее хоронили.
Несмотря на тяжесть жизни с лежачим больным, смерть мамы и похороны были испытанием посерьезнее. Я тогда очень боялась увидеть маму мертвой.
Конечно, от испытаний и хлопот в морге меня избавили близкие. И ждала маму я уже в храме, где мы организовали очное отпевание. День для середины ноября был необычайно ясным. Лучи солнца падали прямо в центр храма, на амвон. Гроб внесли, собирались уже снять крышку… думала, в тот момент, когда маму увижу, потеряю сознание. Но нет! Мама в гробу лежала красивая и помолодевшая. За время болезни она сильно измучилась, похудела. А в гробу с искусственно созданным светлым тоном кожи и слегка алыми губами, в строгом костюме, который я ей выбирала специально в гроб, спокойно лежала моя мама. Страх ушел. Одномоментно и навсегда. Пока священник совершал последний для мамы обряд, я стояла и мысленно просила у нее прощения за все.
Чин предания земле я тоже просила совершить священника в храме, чтобы на кладбище привезли уже закрытый гроб. Последний раз поцеловать маму оказалось совсем несложно.
Знаете, меня очень удивили мои дети. Предварительно о том, как прощаются с покойниками, их никто не готовил. И старший и младший, видя как прощаются другие, подошли, попрощались с единственной своей бабушкой, как с живой. Без страха и брезгливости поцеловав. Сережа еще как-то на гроб облокотился, как будто с ней на кровати сидел, когда она болела. Я рада, что у детей нет этого страха, как был у меня.
Теперь в моей памяти навсегда запечатан образ красивой мамы, хоть и гробу. Стерты прежние страхи. Вечная тебе память, матушка моя Валентина.