"Женщины ездят в путешествия с мужчинами, чтобы иметь в распоряжении еще один чемодан в 20 кг"
Эта принцесса путешествовала не одна. С ней были фрейлины. У которых тоже были фрейлины. Думаю, можно себе представить - сколько чемоданов составлял их багаж.
Но обо всем по порядку.
30 июня 1559 года Францию потрясла страшная трагедия - на рыцарском турнире был смертельно ранен король, Генрих II.
По злой иронии судьбы это случилось в разгар празднований в честь заключения Като-Камбрезийского мира и бракосочетания дочери Генриха, Елизаветы Валуа, с королем Испании, Филиппом II.
Инцидент с Генрихом шокировал всех - и не в последнюю очередь жениха, Филиппа II. Сам он на церемонии бракосочетания не присутствовал, находясь в Брюсселе и готовясь к отплытию в Испанию. Но очевидцы из его делегации прибыли из Парижа очень быстро и живописали все в мельчайших подробностях.
Филипп не долго охал и ахал, и сразу же отправил на помощь тестю своего придворного лекаря Андреаса Везалия, знаменитейшего врача своего времени. Но ни он, ни другие светила науки не смогли помочь "королю невезения" Генриху II. Надо посмотреть, может, он просто в понедельник родился.
Как бы то ни было, случившееся не изменило планов Филиппа, он уезжал в Испанию.
Елизавета, его юная жена, передала через французского посла письмо, где слезно умоляла, в связи со сложившимися обстоятельствами, разрешить ей задержаться во Франции и побыть с семьей в трудный момент.
Филипп скорчил недовольное лицо, однако не стал настаивать на немедленном отъезде Елизаветы в Испанию. Решил показать себя понимающим мужем и зятем.
Но с вдовствующей королевой, Екатериной Медичи, так было нельзя. Очень уж она любила пробовать людей на зубок, воспринимая готовность идти на компромиссы, как слабость.
Все началось с членов испанской делегации. Осознав, что движа и празднований больше не будет, некоторые несознательные граждане - вроде Эгмонта, принца Оранского и Руя Гомеса, поспешили под шумок слинять из Парижа. Препятствий с французской стороны им никто не чинил.
Однако герцог Альба, как лицо еще более официальное, представитель короля Испании, под шумок слинять не имел возможности. Но очень хотел. Герцог подозревал, что его коллеги-дезертиры уехали из Парижа не просто так, а на раздачу чего-то вкусного.
Поэтому Альба, состроив скорбную мину, как порядочный человек, отправился на прием к новому королю, малолетнему Франциску, и испросил разрешение убыть из Франции по семейным обстоятельствам.
Франциск испугался и проблеял что-то невразумительное. Герцог понял только, что юному королю надо с Екатериной Медичи посоветоваться.
Альба из загородней резиденции Франциска вернулся в Париж и отправился к Екатерине Медичи на прием. Раз уж она тут главнее короля, пусть решает.
Но Екатерина, видимо обидевшись, что Альба попытался протолкнуть вопрос через ее голову, отморозилась и заявила герцогу - что ответ даст король Франциск. Но только когда вернется из загородней резиденции. Надо набраться терпения и подождать пару месяцев.
Герцог Альба не привык, чтобы с ним обращались как с лакеем. Он, разумеется, обозлился и пожаловался своему королю. Как так! Рую Гомесу разрешили уехать, а ему, главнокомандующему армией и гранду Испании - нет!
Филипп, памятуя о вражде своего фаворита, Руя Гомеса, и Альбы, решил не обострять и вмешался, но максимально тактично - выразив свое недоумение французскому послу.
Альбу тут же отпустили на все четыре стороны, но осадочек остался, как говорится. Филипп понял, что с тещей ему в этот раз не повезло.
Но это были еще цветочки. С бабой-ягодкой Екатериной и ее причудами пришлось иметь дело испанскому послу, мсье де Шантоннэ
О нем тут
Первоначальная договоренность состояла в том, что Елизавета побудет во Франции до коронации брата. То есть до сентября. Но по просьбе матери Елизавета осталась еще немного. А потом еще немного...
В общем, она заявила, что готова выдвигаться в путь - к концу ноября. С собой Елизавета намеревалась взять обширную свиту из знатных дам и господ. Сама свита королевы сама имела не менее обширную свиту. Не менее обширным был багаж всех этих людей, не считая приданого самой Елизаветы.
И вот. Все это. Предстояло переправить. Через Пиренейские горы высотой в 3000м. Зимой. 16 век, напоминаю. Гужевой транспорт. Дорог и тоннелей нет.
На замечания Шантоннэ, что резонно было бы существенно уменьшить свиту и хотя бы часть багажа задержать и отправить потом морем, Елизавета и ее маменька ответили решительным отказом. А вдруг сундуки с нарядами укрАдут?
Но и это еще не все.
Сопровождающими Елизаветы Екатерина выбрала королей Наварры, Антуана де Бурбона и Жанну д'Альбре. А они мало того, что еретики, так еще и имели неурегулированный территориальный спор с Филиппом.
Дорога королевы в Испанию была жалкой. Стояла (необычно для зимы, не правда ли) ужасная погода - мороз, пронизывающий ветер сменялись холодными проливными дождями. Местность была слишком бедной и дикой, чтобы (даже относительно) комфортабельно разместить всех. Придворные постоянно болели и жаловались. Филипп отправлял людей на расчистку дороги, но все равно лошади на льду срывались в пропасть, мулы, нагруженные тяжелым багажом, застревали в рыхлом снегу.
Когда Елизавета со свитой добрались до Каталонии, французы, уже не стесняясь, открыто проклинали Испанию и испанского короля. Особенно дамы, чей багаж двигался с большим опозданием, и вынужденные вследствие этого обходиться без сменных нарядов.
Сама юная королева вела себя с достоинством, не жалуясь на тяготы пути. Единственный раз, когда она нарушила этикет - в момент, когда Антуан де Бурбон "передавал" ее под ответственность герцога Инфантадо, Елизавета расплакалась и бросилась в объятия короля Наварры. Испанцы, мягко говоря, были шокированы близостью их теперь уже королевы с посторонним мужчиной.
Но, как бы Филипп не старался относиться философски к своему третьему браку, чувствуется, что он заочно был раздражен проблемами, что УЖЕ доставила ему Елизавета.
Поэтому, когда они наконец встретились - в ответ на взволнованный пристальный взгляд Елизаветы, Филипп раздраженно бросил:
-На что вы смотрите, мадам? На мои седины?
На глазах Елизаветы выступили слезы.
Филиппу было 32 года и 9 месяцев. Его третьей жене не исполнилось и пятнадцати.
Продолжение следует.
О Филиппе 2 и Елизавете начало тут