Чем дальше мы продвигались на запад, тем ожесточённей было сопротивление немцев. В городах и посёлках они оборудовали огневые точки практически в каждом доме. Врагом минировалось всё: торговые лавки, проходы между домами, входные двери. Даже уличные туалеты представляли опасность. По дивизии прошёл приказ, что трогать ничего нельзя, но немногие его послушались. Бойцы подрывались, поднимая с земли патефон или детскую игрушку. В одном из польских городов нам предстояло выполнить задачу, сложнее которой я не встречал за всю войну. На въезде в город дорога раздваивалась. Казалось бы, ничего особенного, но на развилке стоял старый каменный дом. Разведчики выяснили, что на его первом этаже две противотанковые пушки, а на втором и третьем пехота с пулемётами. Три наших танка сгорели, пытаясь проехать ту развилку.
- Нужно подорвать этот дом. Таков приказ, - старшина Дмитриев старался не смотреть в глаза бойцов.
- Надо, значит, подорвём! – послышалось из угла подвала, где мы разместились.
- Кто пойдёт?
Я к тому времени был уже сержантом, смолчать и не вызваться - означало струсить. К костру, в старом ведре, придвинулись трое:
- Мы пойдём, - сказал один из них.
Это были три брата родом из глухой украинской деревни. Читать и писать мог только старший, младшие были совсем безграмотные.
- Хорошо, - старшина снял с ремня гранату, - вам нужнее. Я к командиру.
Его примеру последовали другие, кто-то протянул диски к ППШ.
31 июля 1944 года, преодолевая сильное огневое сопротивление противника, дивизия силами 1234 стрелкового полка и частью сил 1232 и 1230 стрелковых полков форсировала крупную водную преграду — реку Вислу, овладела плацдармом в районе Пулавы, закрепила его и отразила при этом контратаки противника.
За образцовое выполнение боевых заданий командования в боях при прорыве противника западнее города Ковеля и проявление при этом доблести и мужества дивизия награждена орденом Красного Знамени (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1944 года), а её личному составу дважды объявлена благодарность приказами Верховного Главнокомандующего.
В период с 27 августа 1944 года по 14 января 1945 года дивизия находилась в обороне на плацдарме, одновременно готовясь к последующим наступательным боям.
Мы вышли рано утром. Ещё только светало, но в городе уже шёл бой. Нам, в прикрытие, выделили взвод автоматчиков, это были совсем молодые ребята.
- Ты командир, - старшина положил руку на моё плечо.
- Приказ выполним, - я старался держаться уверено, но дрожь в коленях выдавала страх.
- Ничего, так бывает, - старшина убрал руку, - идите.
14 января 1945 г. в ходе Висло-Одерской наступательной операции 370-я стрелковая дивизия (в составе 69-й армии 1-го Белорусского фронта) наступала с Пулавского плацдарма. Дивизия стремительно вошла в прорыв в районе Смогожув, овладела крупными железнодорожными станциями Гарбатка — Летниско — Пионки и, стремительно преследуя противника в западном направлении Гарбатка, Ярошин, Домбровка, Бобровец, Лодзянка, Згеж, Невеж, Турек, Пяски, Плавце, — форсировала реки Радомка, Пилица, три раза реку Варта (у Поддембице, у Пыздры, южнее г. Познань). На этом пути дивизия проходила в сутки от 30 до 45 километров. 16 января 1945 года был освобождён город Радом. 370-я стрелковая дивизия в составе 69-й армии продолжила наступление на запад в сторону Лодзи и Познани.
27 января 1945 года дивизия вышла в район Домброво, Скорзево (юго-западнее Познани), где перешла в оперативное подчинение 61-го стрелкового корпуса и получила задачу преследовать противника в направлении Нойштадт (Львувек), Мезеритц.
Мы прошли через развалины дома, по нам никто не стрелял.
- Туда, - я показал в проём окна.
Братья подтащили ящик и вещмешок с тротиловыми шашками.
- Одни пойдёте или мы с вами? – спросил командир взвода прикрытия.
- Одни, чего зря мельтешить. Здесь ждите.
Зря я отказался от помощи. Как только мы высунулись из развала, по нам ударил немецкий пулемёт. Его пули разбивали кирпич, раня нас осколками. Мы проползли больше двадцати метров, здание было уже совсем близко, когда из окна подвала показался ствол немецкого пулемёта.
- Я управлюсь! – крикнул младший из братьев и навалился на него своим телом.
Мы подожгли фитили, скинули в подвал ящик и вещмешок. Меня, контуженного, нашли через час, так мне сказали. Все три брата погибли.
- У моего сына сегодня день рождения, - очнувшись, сказал я, - восемь лет исполнилось.
- Хороший ты ему подарок сделал. Жаль он его не видел! – сказал кто-то.
- Хорошо, что он его не видел! – старшина подложил под мою голову каску.
В ночь с 30 на 31 января 1945 года дивизия перешла бывшую германо-польскую границу в районе Сильно и ворвалась в пределы Бранденбургской провинции фашистской Германии. В упорных боях дивизия овладела сильным опорным пунктом немцев г. Мезеритц, а затем в таком же бою преодолела долговременную укреплённую позицию «восточный вал» в районе города Циленцига.
В ночь с 4 на 5 февраля 1945 года дивизия форсировала реку Одер между городами Кюстрин и Лебус и овладела важными высотами севернее города Лебус и его северной частью. Бои на плацдарме носили ожесточённый характер. Противник предпринимал отчаянные усилия по ликвидации плацдарма, нанося по несколько контратак в день. Особенно тяжёлые бои шли 11, 15 и 16 февраля 1945 года. Все контратаки противника были успешно отражены, при этом дивизия улучшила свои позиции.
19 февраля 1945 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР 370-я стрелковая дивизия награждена орденом Кутузова 2-й степени за образцовое выполнение заданий командования при прорыве обороны противника в районе южнее города Варшавы. За успешные действия в Бранденбургской провинции Германии приказом Верховного Главнокомандующего № 058 от 5 апреля 1945 года ей присвоено почётное наименование «Бранденбургской».
В дивизии распространили сообщение командира: мы пересекли польско-немецкую границу. Усталость бойцов как рукой сняло, все понимали, что теперь мы на территории врага, а значит Победа близко. Поздним вечером остановились возле посёлка, заходить в него запрещалось, поэтому мы расположились на ферме в не далеко от него. Ночью пришёл мальчишка лет двенадцати, было видно, что он нас боится. Он что говорил, но его никто не понимал, нашли переводчика. Перейдя на шёпот, мальчик рассказал, что в посёлке есть здание, в подвале которого немцы сложили ящики. Со слов их пастыря, священника по-нашему, это бомба. Старшина ушёл к командиру, а мы накормили мальца. На эту операцию меня не пустили, после контузии я и двух метров прямо пройти не мог. Шесть сапёров погибли, видно хитрая там была бомба.
Наши войска захватывали один город за другим, среди пленных немцев многие были в гражданской одежде. Запомнился маленький городок, он был почти окружён, но гитлеровцы отказывались сдаваться. На его окраине располагалась фабрика с добротными каменными цехами. Наши бойцы выбили врага из одного цеха, но дальше продвинуться не смогли. Одноэтажное здание перед ними ощетинилось стволами пулемётов. Мы залегли за обвалившейся стеной, двое огнемётчиков готовились выжечь фашистов. Внезапно раздался женский крик, прямо под пулями к нам бежала женщина, она размахивала платком, привлекая наше внимание. Старшина дал команду не стрелять. Упавшая рядом с бойцами женщина, протягивала в мольбе руки, громко говорила, указывая на здание. Кто-то из бойцов перевёл, что там находятся её дети. Вот так задача! Было принято решение обойти здание, а дальше действовать по обстановке. Пятеро сапёров отвлекали на себя внимание врага, а мы пробирались между развалинами, немка не отставала. Подойдя к углу здания, услышали детский плач. Старшина залез в окно и подал нам девочку лет пяти, следом показался мальчик чуть старше. Сверху упала граната, сапёр по фамилии Савчук, отбросил её ногой в сторону, она взорвалась, не причинив нам вреда. Шестерых ребятишек вытащил старшина. Обняв детей, женщина плакала. Когда мы стали отходить по нам открыли огонь. Укрывшись за стеной, мы молчали. Погиб старшина и ещё два сапёра, пятеро, в том числе и я, были ранены.
С 16 апреля 1945 года дивизия в составе 91 стрелкового корпуса приняла участие в Берлинской операции. Прорвав оборону противника на западном берегу реки Одер в районе Лебус, дивизия к исходу первого дня боя вышла к внешнему обводу города и крепости Франкфурт-на-Одере. В последующих боях ночными действиями части дивизии ворвались в город и овладели его северной окраиной и прилегающими к нему укреплёнными пунктами (Вюсте-Кунерсдор, Клистов, Боосен, Вульков, Треплин). 20 апреля 1945 года командиру дивизии Гавилевскому Петру Саввичу было присвоено звание генерал-майора.
Переброшенная в район Фюрстенвальде, дивизия с 25 по 27 апреля 1945 года вела бои по уничтожению окружённой группировки противника юго-восточнее Берлина, в населённых пунктах Леббин, Куммерсдорф, Шторков, Филадельфия, Буш, Зельхов, Шверин. Выполнив свою задачу в уничтожении этой группировки, дивизия преследовала противника в западном направлении.
5 мая 1945 года дивизия вышла на восточный берег реки Эльба у города Магдебург, где встретилась с союзными американскими войсками.
Заняв оборону возле леса, мы ждали приказа. Отдельные группы немецких солдат пытались выйти из окружения, но после того как их обстреливали, большинство солдат поднимали руки и сдавались в плен. Такие стычки возникали каждый день и во многих местах. На третий день мы вошли в город, сопротивления не было. Из окон висели белые простыни, а немецкие женщины встречали нас у дверей. Радости в глазах немок не было, мальчишки, да что там, и девочки показывали нам неприличные жесты. Бойцы собрались возле большого дома, в двух котлах повара готовили еду. Подошедшие к ним с кастрюльками маленькие девочки, были встречены дружелюбно, каждый хотел их чем-то угостить. К нашему недоумению, девочки высыпали в котлы известь. Кто-то из бойцов кричал, даже хотели наказать малышек, но за них вступился капитан, командир артиллеристов. Достав из кобуры пистолет, он закрыл собой девчонок, грозил расстрелом каждому, кто к нему приблизится. На следующий день был большой бой. Поле за городом было изрыто траншеями, нам сказали что там в основном ополчение. Бились они как в последний раз, батальон дважды поднимался в атаку, но ложился под ураганным огнём противника. Три наших самолёта несколько раз заходили на позицию немцев. Бросали бомбы, расстреливали врага из пушек и пулемётов. Когда подошла пехота, там почти никого в живых не осталось. Вечером мы устроились на ночлег в большом хлеву. В раскрытую дверь сарая вбежал боец:
- К нам идёт кто-то, но не немцы.
Мы взяли оружие и вышли наружу. Действительно, от дороги шла группа военных, но их форма была нам не знакома. Идущий впереди человек приложил правую руку к каске, что-то сказал, но мы его не поняли, он говорил не по-немецки. Через час из штаба приехала машина с нашими офицерами, нам объяснили, что это - американские солдаты. Домой я вернулся в июле 1945 года. Мать во время войны умерла, отец был совсем плох. Сын с трудом поднимал полведра воды, а дочка не вставала с кровати. Жена держалась, но я видел, как трудно это ей даётся. Обнявшись, мы плакали больше часа, вкус тех слёз до сих пор стоит на губах.