Кофе у Ирки еще ни разу не выходил вкусным. Я сделал глоток, привычно скрывая недовольство. В принципе терпимо, если немного добавить сахара... Но любимая, кажется, не обратила на меня никакого внимания. Она была себе на уме, как говорится.
— Паша, я должна с тобой серьезно поговорить, — начала она.
— Ирусь, что-то случилось? Ты забеременела? — Я насторожился.
— Сразу видно, что тебя волнует в наших отношениях только риск «залететь» внепланово, — скорчила мину Ира. — Не беспокойся, речь пойдет не об этом.
У меня сразу отлегло от сердца:
— Я волнуюсь о тебе, а не о себе. Через три месяца свадьба, я хочу, чтобы ты влезла в свое подвенечное платье.
— Понимаешь, дорогой, я вчера была на тренинге по развитию личности, — присела Ирка рядом со мной на табуретку. Я мысленно взвыл — теперь моя подруга все утро будет пересказывать содержание очередного сборища во главе с недоучившимся душеведом! Но я уже давно зарубил себе на носу: если не хочу в доме скандалов — не надо критиковать ее тренеров по личностному росту. — Знаешь, что главное в отношениях? — продолжала Ирка, подперев щеки руками.
— Наверное, любовь? — несмело произнес я. И как всегда, ошибся!
— Нет, то есть да, конечно. Но я сейчас говорю о том, что поможет сохранить отношения. Это — правда! Вот, кстати, ты часто мне врешь?
— Я вообще не вру! — Я постарался подавить ухмылку, прикинулся удивленным.
— Врешь! Врешь, еще и как! На прошлой неделе ты сказал, что вы с Олегом забежали в паб и выпили всего по бокалу пива, а твой дружок потом случайно проговорился, что вы осилили бутылку коньяка. —
Дорогая, так я же тебе соврал только для того, чтобы ты не волновалась и мы не поругались, — стал оправдываться я.
— Вот в чем главная твоя ошибка! — торжествующе воскликнула моя любимая. — Ты, как и многие другие люди, полагаешь, что вранье помогает сохранить отношения. А на самом деле это не так: ложь попросту дает отсрочку конфликту. Через какое-то время он все равно разразится, только будет гораздо серьезнее и разрушительнее.
Я призадумался: в словах Ирки была логика. Например, если бы я ей не наврал про пиво, она бы и не подумала звонить Олеговой жене, а та бы не устроила скандал своему благоверному.
— Ну и что ты предлагаешь, Ирусь?
— Как что? Конечно, перестать друг другу лгать! Говорить только правду, какой бы неприятной она ни была. Согласен?
— Согласен, — осторожно произнес я.
— Я знала, что ты меня поддержишь! — Ирка расплылась в лучезарной улыбке. — Хочешь, я скажу тебе правду? Меня бесит, когда твоя мать называет меня доченькой и сует мне рецепты своих пирогов. Фух, сказала, и самой легче стало!
Я смутился. Неужели Ира думала, что я не замечаю, как ее аж передергивает от слов моей мамы? Или что я не обнаруживаю в мусорном ведре листочки маминых рецептов?
— Жаль, конечно, мама будет разочарована. Но правда — она всегда лучше, чем ложь, — сказал я печально.
— И еще хотела сказать, что ненавижу, когда ты с утра, пока я еще сплю, пристаешь ко мне! Мне, чтобы настроиться, надо сперва принять душ, почистить зубы…
Я был обескуражен: всегда полагал, что Ирке приятно проснуться от моих ласк. Зазвонил телефон, она взяла аппарат. Мгновенно ее лицо преобразилось и приобрело сахарно-приторное выражение: — Ленуська, как я рада тебя слышать! Да, конечно… Ой, как жаль, а я так тебя ждала! Ну да… Понимаю. Да, пока. — Ира бросила трубку. — Слава богу, Ленка к нам не придет в эту субботу! А я все думала, какую бы отмазку придумать, чтобы ее не видеть. Так раздражают ее разговоры про ребенка. Неужели она всерьез думает, что мне интересно слушать, сколько зубов у него вылезло и как хорошо он покакал?
Я прикинулся удивленным: — Ирусь, а тебе не кажется, что ты мухлюешь? Раз уж решила быть правдолюбкой, то соблюдай свои принципы со всеми, а не только со мной. Сказала бы подруге честно, что не хочешь ее видеть. Думаю, это пошло бы на пользу вашим отношениям.
Ирка задумалась: крыть ей было нечем. Поэтому она вновь взяла телефон и набрала номер подруги: — Ленусь, это я. Ты только не обижайся, но я решила сказать тебе правду. Меня ужасно раздражают твои разговоры про детское здоровье, кашки и памперсы. Может, тебе сейчас это неприятно слышать, но мне кажется, что мы должны быть друг с другом максимально откровенны! Ну ладно, пока...
— И что, как Ленка?
— Кажется, она удивилась. Знаешь, а говорить правду очень приятно. Я чувствую такое облегчение!
— Кстати, о правде. — Я решил воспользоваться ситуацией. — Твой кофе — это настоящая бурда. Жутко невкусно, честно. Давай купим кофеварку или будем спускаться с утра в кофейню? А то моих сил больше нет.
— Но ты же всегда хвалил мой кофе! — Ирка посмотрела на меня изумленно.
— Я врал. А теперь решил сказать правду. И знаешь, мне тоже стало легче!
Ирка пошла в комнату. Я так подозреваю, что не столько одеваться на работу, сколько обдумывать мои слова. А я с чистой совестью вылил бурду из чашки в раковину.
Вечером Ирка вернулась с работы угрюмая и неразговорчивая. После бесплодных попыток ее разговорить я ушел в комнату и включил компьютер. Когда до следующего уровня мне осталось убить только одного монстра, зашла Ирка и присела рядом.
— Я все-таки завтра напишу заявление на увольнение. Не могу работать с людьми, которые меня ненавидят! — выдала она и уткнулась мне в плечо, вследствие чего я промазал и увидел на экране табличку: «Вы неплохо сыграли, в следующий раз вам повезет больше!» Я заскрипел зубами, но отчитывать Ирку не стал, тем более что она бы меня и не услышала: моя невеста принялась причитать сквозь слезы. Я погладил ее. Когда она немного успокоилась, то принялась членораздельно жаловаться:
— Я сказала Ольге правду, что мне надоело слушать ее бесконечные разборки с мужем по телефону. Потом честно сообщила Вовчику, что у него нет ни слуха, ни голоса, поэтому ему не стоит петь на рабочем месте. В общем, заявила, что хочу быть откровенной со всеми. Разве я не права?
— Права, конечно. На, попей водички. — Я подал ей стакан.
— Но оказывается, мои духи вонючие! Это мне Вовка сказал. Он от них чихает постоянно. А Ольга Ильинична заявила, что я в финансах ничего не смыслю. И меня посадили на эту должность потому, что шеф то и дело поглядывает на мои ножки. — Ирка опять истошно зарыдала, а я снова стал ее успокаивать. — А ближе к вечеру позвонила Ленка. Сказала, что сильно на меня обижена и не хочет меня видеть на своем дне рождения... Все от меня отвернулись, все меня ненавидят!
— Неправда, вот я тебя люблю. И знаю, что ты правду не со зла говорила, а хотела как лучше. Просто люди не готовы к откровенности. Они, понимаешь ли, не доросли до того уровня, когда могут воспринимать правду адекватно. Может, ты пока притормозишь и перестанешь ее вываливать каждому встречному?
— Да, видимо, ты прав, — согласилась Ирка. — Но ведь мы никогда-никогда не будем друг другу лгать?
— Ну конечно, дорогая, — сказал я и скрестил за спиной пальцы.