Они уже вошли в арку двора и неторопливо огибали скверик. Дана прищурилась: на горке возле детской площадки мелькала знакомая синяя курточка. Значит, и с Рукишей повидаются. Женька на днях притащил Катюшке новую ледянку, и теперь девочка и девушка её каждый день обкатывают. Рукиша призналась, что сама тоже несколько раз прокатилась, и это оказалось очень весело!
А вон рядом с противоположной аркой – Сашина машина. Сейчас увидит их с Асей, сразу вылезет, заспешит навстречу…
Тишину двора разорвал пьяный рёв:
- А-а, б.л.я.!..
И почти одновременно – тоненький детский вопль:
- Мама!..
Дана с Асей переглянулись – и рванули на крик через сквер. Кричала Катя.
…На площадке громадный заросший мужик угрожающе раскачивался над Рукишей. Та закрывала собой Катю, вцепившуюся в подол её куртки. Девочку колотила крупная дрожь.
- Не тронь мою дочь, шакал!
Рукият словно не замечала, что противник в три раза крупнее неё. Дана мельком поразилась: негромкий ласковый Рукишин голос превратился в тигриный рык.
- Пошёл отсюда, а.л.к.а.ш!
- Ах ты ч.у.р.к.а м.р.а.з.о.т.н.а.я… - выдохнул мужик и замахнулся. Подоспевшие девушки моментально сориентировались: Ася дёрнула на себя Рукишу с Катей, а Дана одной рукой перехватила замах, а другой от души врезала мужчине по носу. Тот, даром что был на голову выше, грохнулся в сугроб и с воем завозился, пытаясь подняться и отплеваться от хлынувшей из ноздрей крови.
Дана встряхнула кулаком – чёрт, рассадила костяшки! – и оглянулась на подруг. Они крепко обнимали Катю, которая, заходясь от плача, объясняла, что она не хотела, просто ледянку занесло, и она выкатилась под ноги дяде Ване, и он запнулся и чуть не упал, но она не нарочно, честное слово!..
- Дядя Ва-а-аня… - протянула Дана, с акульей улыбочкой поворачиваясь к барахтающемуся в сугробе мужику. – А я тебя и не узнала сразу, женишок! Вон что водяра животворящая с людьми делает!
- Ш.а.л.а.в.а. крашеная! – хрипел тот. – Натащила сюда понаехавших…
- Слышь, ч.у.д..ов.и.щ.е, - рявкнула девушка. – А ну объясни мне, коренной москвичке, чем нормальная женщина с периферии хуже тебя, местного м.у.д.и.л.ы? Какой от неё вред и какая от тебя польза?!
Мужик наконец уцепился за кованую оградку дорожки и кое-как поднялся.
- Я т-те объясню! Я т-те, ш.л.ю.х.е., всё… сейчас…
И тут же осел обратно в снег. Потому что перед ним, как из-под земли, вырос Саша. Они были приблизительно одного размера, с той разницей, что Сашины габариты состояли из литых мускулов. А в телеса Ивана регулярно вливалось нечто совсем иное.
- Данка, назад, - негромко приказал Саша, и Дана мгновенно повиновалась, открывая ему пространство для манёвра. Иван засопел, утёр рукавом кровавые сопли и каким-то чудом принял вертикальное положение. Видимо, сугроб придал ему устойчивости. Дана напряжённо вслушивалась в его возню – и услышала звук, который ей очень не понравился. Сухой щелчок выкидного ножа.
- Сань… Это то, о чём я…
- Статья шестая закона номер сто пятьдесят «О ношении оружия» и статья двадцать точка восемь Административно-правового кодекса РФ. От шести месяцев до года, - так же негромко сообщил Саша. – Ты уверен? Я даже отсюда вижу, что он длиннее десяти сантиметров. Прикинь, что с тобой за год на зоне сделают?
- Я т-тебя… г.н.и.д.у… в лоскуты…
- Уверен? – повторил Саша – и Дана уловила его короткое, едва заметное движение. Иван взвыл. От этого воя Ася побелела, как мел.
А от подъезда уже неслось визгливое:
- Сыночка-а-а-а-а! Сыноче-е-е-ек! Уби-и-и-или-и-и! Ой, люди, помогите-е-е!
Девушки оглянулись. Тяжело переваливаясь на толстых, как тумбы, коротких ногах, к ним торопилась пожилая растрёпанная тётка в кое-как застёгнутой облезлой дублёнке. Акулий оскал Даны стал ещё шире, и она тут же встала с Сашей спиной к спине – от бабки Тоньки всего можно ожидать…
- Девчонки, уводите Катьку!
- Мы вас не оставим!
- Тётя Дана…
- Я кому сказала!.. – девушка повысила голос, перекрикивая заполошный визг. Тонька была уже рядом. Её багровое лицо перекосилось от злобы.
- Ах ты, б.л.я.д.и.н.а… - зашипела она на Дану. – Ты что ж это творишь! Из-за какой-то ч.е.р.н.о.ж.о.п.о.й…
И осеклась, вздрогнув от тычка сзади.
- Ещё раз назовёшь мою дочь ч.е.р.н.о.ж.о.п.о.й., - отчеканили за её спиной, - и я тебе, колода немытая, последние к.о.с.м.ы повыдеру. И в.ш.а.м.и твоими не побрезгую!
Тонька, тяжело дыша, обернулась. Маленькая сухонькая Катерина Григорьевна угрожающе подняла трость.
- И х.а..йл.о своё п.о.г.а.н.о.е захлопни, - продолжала она тем же металлическим тоном. – Я у.р.к.а.г.а.н.а. беглого, в.о.л.ч.а.р.ы золотозубого, не испугалась! А уж тебя с твоим п.о.д.с.в.и.н.к.о.м. и подавно не забоюсь! П.ш.л.а. вон, к.о.р.о.в.и.щ.а недоенная! Да п.ь.я.н.и.ц.у своего не забудь!
Не ожидавшая такого напора, Тонька как-то странно булькнула, хватая воздух ртом, но тут же взвизгнула снова:
- Полиция-а-а!..
Визг потонул в резком завывании сирены. В арку двора влетел «уазик» с красно-синими мигалками. Из него высыпали трое в камуфляже и бронежилетах, а из передней двери возник высокий седовласый человек в форменном полушубке.
- Как по заказу, - хмыкнула Дана, чувствуя противную тряску в коленках от схлынувшего адреналина. Помахала седовласому неповреждённой рукой:
- Привет, деда-Коль!
Тот размашистым военным шагом устремился к ним. Его камуфлированные спутники уже стояли рядом с оторопевшим Иваном, бестолково хлопающим глазами. Двое держали его за локти, третий осторожно, обернув ладонь в полиэтиленовый пакет, извлекал из снега выбитый Сашей нож.
- Здравия желаю, - пророкотал седовласый, вежливо наклонив голову. – Дана, ты в порядке?
- В полном.
Тонька попыталась было что-то вякнуть, но один из полицейских аккуратно оттащил её к сыну.
- Не сказал бы, что в полном, - покачал головой седобородый, указывая на ссаженный кулак девушки. – Опять неправильно руку ставила при ударе? Учишь тебя, учишь… Мне же твой родной дед тебя не простит! Как и все остальные… Да и сам я себе не прощу.
- Такая уж у тебя внучка! – Дана коротко ткнулась лбом ему в плечо, чуть пониже погон с полковничьими звёздами. – Тебя бабуля вызвонила?
- А то кто же, - усмехнулся полковник, ласково потянув девушку за косички. – Да вон она и сама идёт… моя королева! – Последние слова он произнёс с неподдельным восхищением.
По дорожке к ним плыла величественная дама в белой песцовой шубе и песцовой же шапке-боярке. Ася смотрела на неё опасливо и в то же время благоговейно – так вот она какая, Леокадия Яковлевна! Действительно – королева… Да какое там – императрица! Раньше Ася думала, что Дана немного сгущает краски, описывая свою бабулю, но теперь понимала, что внучка вовсе не преувеличивала. Такая, пожалуй, и торт на чью-нибудь голову наденет, и вредную соседку на место поставит… и незримая корона даже не дрогнет на царственной голове. Но какой же непрошибаемо тупой должна быть мерзкая Тонька, чтобы внаглую навязываться к этой даме в родню!
Полковник вытянулся в струнку, прищёлкнул подошвами ботинок и почтительно склонился к тонкой старческой руке с массивным рубиновым перстнем.
- Приветствую! – кивнула Леокадия Яковлевна присутствующим. – Хотя некоторых – без удовольствия. Николай Витальевич, надеюсь, безобразный инцидент исчерпан?
- Вполне, сударыня, - молодцевато гаркнул полковник. – Ждём только вашего волеизъявления относительно… гм… местных маргинальных личностей! Угодно ли отправить их на сто первый километр без права возвращения в город? Впрочем, нетрезвому субъекту придётся проехать с ребятками. Холодное оружие, да ещё при отягчающих в виде алкогольного опьянения и присутствия несовершеннолетних…
Царственная дама скользнула по Тоньке и Ивану коротким презрительным взглядом.
- Полагаю, пока можно ограничиться строгим внушением и штрафом – разумеется, после изъятия холодного оружия, - снисходительно уронила она. – И, Николай Витальевич, голубчик, потрудитесь установить во дворе и в подъезде камеры наблюдения. Если эти, как вы изволили выразиться, личности ещё кого-нибудь потревожат – вот тогда…
Она не закончила, зловеще усмехнувшись. Повернулась к внучке, протянула руку повелительным жестом. Дана молча вложила в её ладонь ссаженные в кровь пальцы.
- Вся в мать, - покачала головой Леокадия Яковлевна, рассматривая рану, но в укоризненном голосе отчётливо слышались горделивые нотки. – Надеюсь, вовремя успела?
- Да мы все тут единым фронтом, бабуль, - улыбнулась Дана уже по-обычному, добродушно. – И ты – как победный залп!
Продолжение следует...