Повитуху пришлось везти из дальней деревни, что за озером, да еще, проклятая баба не пожелала собраться по первому зову, а принялась капризничать, да жаловаться на нездоровье и усталость. Мол, только-только приняла двойню, и уже хотела спокойно погреться у камина, как ее опять куда-то тащат сквозь ночь. Что роженицы, особенно те, что по первому разу, редко когда способны разродиться одним махом, и что, если добрый господин Гонсалвус не будет пороть горячку, а лучше выпьет за компанию горячего винца, да подождет хотя бы рассвета, ехать будет и веселее, и безопаснее. А то, неровен час, еще свалит старую женщину в первую попавшуюся канаву, да и сам убьется.
Поняв, что уговоры и щедрые посулы на старую ведьму не действуют, лесничий сгреб тетку в охапку и поволок ее из дома.
- Стой, нехрист! Дай хоть одеться! – Причитала повитуха. – Узел мой, вон в углу лежит, захвати. Как я без него?
Ночь на Всех святых выдалась темней некуда, хоть глаз выколи, не заметишь разницы. Бабка крестилась и ныла, предвещая скорую встречу с нечистой силой, которая не откажется полакомиться мясцом двух беззащитных путников.
Несмотря на то, что на возке стоял масленый фонарь, и еще один болтался на оглобле впереди, освещая дорогу, ехать было жутко. Но Петруса подгоняли тревоги за молодую жену.
В доме, как и следовало ожидать, все было вверх дном. Роженица кричала из последних сил, а собравшиеся вокруг нее женщины, не ведали, чем помочь, читая молитвы, и поглаживая бедняжку по животу.
Повитуха тут же приступила к своим обязанностям: наорала на непутевых баб, до сих пор не удосужившихся приготовить ни горячей воды, ни тряпок. Потом, засучив рукава и вымыв руки, она подсела к роженице, шепча слова утешения, и не забывая покрикивать на бестолковых помощниц. В общем, не зря соседи присоветовали именно эту повитуху везти. С такой, даже в День всех святых ничего плохого не случится.
Но, как позже выяснилось, рано радовался Петрус Гонсалвус. Потому что, приблизительно через час, когда он, уже весьма замерзший во дворе, старая ведьма, выпроводила будущего отца из дома, услышал детский писк, и бросился к дверям, произошло страшное.
Сначала вскрикнула повитуха, потом, что-то грохнулось об пол. Мимо Петруса в одних платьях на улицу выскочили три бабы, вопя и крестясь.
Влетев в дом Гонсалвус первым делом увидел, распростертую на кровавом ложе супругу, на полу, бездыханная, валялась повивальная бабка. А рядом с женой, на кровати шевелилось какое-то животное. Кошка – не кошка, хорек – не хорек. Не отрывая взгляда от странного существа, Петрус приблизился к ложу, и только тут понял, что то, что он поначалу принял за животное, был, заросший с головы до ног волосами, младенец.
Не веря своим глазам, Петрус подошел к кровати, перешагнув через покойницу, и склонился над странным явлением. Сомнений не было, перед ним лежал, весь покрытый слипшийся темной шерстью новорожденный.
Гонсалвус и сам потом не мог объяснить себе, как, в первую же минуту, не придушил дьяволенка. Но вместо этого, он подошел к жене и, прыснув ей в лицо водой, убедился, что Маргарита жива, и просто находится в глубоком обмороке.
Стараясь не смотреть на мертвую повитуху, лесничий выволок тело в другую комнату намочил тряпку и принялся обтирать урода. Меж тем, жена начала приходить в себя.
Когда Маргарита открыла глаза и попросила дать ей младенца, Петрус, глубоко вздохнул, и предъявил ей их первенца. Вопреки ожиданию, жена испугалась гораздо меньше чем глупые бабы, и, повздыхав, да поохав, наконец, обняла странное существо, уснув с ним в обнимку.
Если лесные духи устроили подмену, забрав нашего сына и подсунув демоненка, убивать последнего ни в коем случае нельзя, потому как, как потом совершить обратный мен? Рассуждал он вслух, полагая, что жена не спит, а как бывало, слушает его с закрытыми глазами.
Если же святой отец скажет, что на ребенке порча или… он стиснул зубы, опасливо глядя на мирно спящую после тяжких родов супругу, нет, не нужно ей этого слышать. Но, если священник решит, что Маргарита изменяла своему мужу с дьяволом, мать и чадо отправят на костер.
Петрус верил жене. Они вообще всю жизнь знали друг друга, так как их родители дружили, и маленькие Петрус и Марго с младенческого возраста привыкли, что они должны быть рядом. От колыбели и до гроба. Много лет им снились одни и те же сны, и, уезжая в город на ярмарку или отправляясь к сеньору в замок, Петрус всегда знал, что происходит с его Маргаритой. Порежет ли она палец, болью тут же отзывался и его палец, наколет ли ногу…
Поэтому он отлично знал, что ничего плохого жена в его отсутствие не совершала, стало быть, ребенка либо подменили, либо прокляли. Кто может проклясть безобидного и не особенно лезущего в чужие дела графского лесничего? Ясное дело кто – браконьеры, которым он мешает охотиться в графском лесу.
Вопреки ожиданию, священник не только не отказался крестить странного волосатого младенца, а и лично прибыл в дом Гонсалвусов, дабы побрызгать там святой водой и прочитать полагающиеся молитвы.
- Если это дьявол, святого крещения ему не пережить, – авторитетно сообщил падре, уплетая, приготовленный Жанной обед. – А если это проклятый ребенок, то, может, волосы с него после этого дела и облезут.
В назначенный день, Петрус и Маргарита отнесли младенца в церковь и несмотря на злобные выпады односельчан, вопли и проклятия, окрестили. Теперь, по крайней мере, ребенок обрел такое же как у отца имя Петрус, и шанс, попасть в рай.
Петрус младший жил веселым, шаловливым мальчуганом. Он бегал по лесу, лазил по деревьям, стрелял из крошечного лука, смастеренного для него отцом. Шерсть на его теле и лице сделалась шелковистой и блестящей. Каждый день, Маргарита расчесывала ее частым гребнем.
Когда ему исполнилось три года, в семье лесничего родилась совершенно нормальная здоровенькая девочка, а еще через год сразу два мальчика.
Теперь смотря на первенца, лесничий все чаще задумывался над тем, что делать дальше. Поросшего шерстью парня не возьмут ни в солдаты, ни в слуги, а оставить его помогать в лесу, так, чего доброго, он кого-нибудь до смерти напугается.
Когда Петрусу исполнилось 10, к дому лесничего подъехал цирковой фургончик, и хозяин цирка, попросил, позволить им переночевать под крышей.
Отчего же не помочь хорошим людям, Петрус был рад послушать, что в мире творится, сам-то он дальше родного леса почти не выбирался. Циркачи расселись за столом, куда Маргарита уже ставила еду. Послушать сказки пришли и дети, как без них.
И вот, рассказывая о дальних странствиях, о рыцарях и дамах, о колдунах и святых людях, хозяин цирка все пристальнее смотрел на странного заросшего волосами мальчика, а когда мама увела детей спать, подсел ближе к хозяину, и налив ему и себе, привезенного из Тулузы сладкого вина, предложил, забрать ребенка с собой. Он рассказывал о том, как мохнатый мальчишка сделается звездой цирка, как будет ездить с ними из города в город горя не зная. Как выучится и со временем, найдет свое счастье.
С другой стороны, какая жизнь ждет такого ребенка среди глупых суеверных крестьян? До первой чумы, не далее. Потому как, едва в деревню заявится костлявая, и люди начнут умирать, нужно будет найти виноватого, и тогда они бросятся к дому лесничего и сожгут маленького Петруса. И еще счастье, если только его одного.
Лесничий потирал бороду, он и сам давно думал о чуме, которая не посещала эти места уже подозрительно долгое время.
- Я даже готов заплатить тебе за сына, – продолжал гнуть свое комедиант.
В конце концов, сговорились, и на рассвете, не попрощавшись с домашними, десятилетний Петрус уехал с цирком.
Ох, и странная началась жизнь у маленького Петруса. Прежде-то он знал только свой дом, да еще лес, овраг, и немного деревню. Отец не разрешал ему туда бегать. Теперь же, он в одной набедренной повязке изображал в цирке дикого человека, и укротитель, щелкая кнутом, заставлял его прыгать и бегать, плясать и кувыркаться. Разумеется, добряк ни разу не ударил мальчика и не сказал грубого слова, но во время представления, Петрус грозно рычал, пытаясь, напасть на укротителя, а тот орал на него, сыпля приказами и угрожая кнутом или палкой. В общем, было весело.
Но такая жизнь продолжалось не долго. Однажды на представление пришел незнакомец в черном плаще и черной шляпе. Он посмотрел весь спектакль, после чего, подошел к директору цирка и, представившись первым министром короля, потребовал продать лесного человека в королевский зверинец.
Не хотели циркачи расставаться с Петрусом, да, видно судьба такая. Правда, залезать в привезенную для него клетку, мальчишка наотрез отказался, подошел к министру, и низко поклонившись, пообещал, что готов идти добровольно.
Министр чуть в обморок не упал, когда лесной человек с ним заговорил. Он-то поверил представлению, думал, что мальчишка что-то вроде обезьяны.
Вскоре, Петрус Гонсалвус оказался пред светлые очи молодого короля Генриха II.
Шел 1547 год, двадцати девятилетний Генрих всего несколько месяцев как занимал французский престол. И не удивительно, что министр искал, чем бы потешить его величество. Лесной мальчишка королю очень понравился. Узнав, что Петрус обучен грамоте, он сам проэкзаменовал его, после чего, приставил к мальчику учителей. Так Петрус сделался пажом при дворе.
Добрый и отзывчивый, Петрус нравился всем придворным, и пользовался заслуженной любовью короля с королевой. Когда же добрейшего монарха не стало, Петрусу в то время как раз исполнилось 22 года, ее величество решила подыскать ему достойную супругу. Выбор пал на фрейлину Катерину Раффелин. Признанную придворную красавицу и умницу.
Любила ли Катерина Петруса, или нет неизвестно, но она подчинилась решению ее величества, вышла замуж за лесного человека и всегда была ему верна. В браке у них родились шестеро детей, четверо из которых были покрыты шерстью, как и их удивительный отец.
Их дочери Магдалена и Антуанетта с детства воспитывались при дворе, где их, несмотря на избыток шерсти, очень любили, и даже заказали их портреты у придворного художника.
Петрусу было 52, когда королева скончалась, и Гонсалвусы впали в немилость. Так что они сначала переехали в Италию, под крыло Маргариты Пармской. А оттуда, махнув рукой на светскую жизнь, перебрались в провинцию Витербо, где Петрус прожил аж до 81 года.
В Витербо ничего не знали о происхождении странного заросшего густой шерстью сеньора и его красавицы жены, поэтому не удивительно, что вскоре появилась сказка о красавице, влюбившейся в чудовище. Сказка известная по сей день.