"Владимир Иванович, здравствуйте!", - в дверь заглянули без стука, и весь класс вздрогнул от неожиданно громкого женского голоса, раздавшегося внезапно, - "Можно вас на минуточку?".
Учитель труда вышел в коридор, перед ним стояла сельский фельдшер Татьяна Ивановна, его одноклассница в прошлом.
- Володя, дело такое, маму твою парализовало, я сейчас от них. За ней уход нужен, она не поднимется, время, скажем так, начало свой обратный отсчёт.
- Татьяна, ну ты же знаешь...
- Помню, Володя, всё помню, но считаю своим долгом сказать тебе, что за парализованной матерью нужен уход, отец сам немощный совсем, ну ты сам знаешь...
- Я сейчас не могу к ним, у меня уроки, - Владимир кивнул головой в сторону класса, где сидели притихшие дети.
-Да я и не говорю что сейчас, сами с Тоней решайте, когда, куда и прочее. Я побежала, Володь. Если мать привезёшь к себе, значит к вам домой буду ходить, если в К... оставишь, то туда я только два раза в неделю езжу, когда мне скорую для этого выделяют.
Фельдшер торопливо убежала, а Владимир Иванович не спеша подошёл к окну в коридоре, словно забыв, что у него урок и что его ждут ученики.
Он видел, как села в машину скорой помощи фельдшер, как машина отъехала, оставляя за собой на белом падающем первом снегу грязные полосы от колёс.
" Как же мне обо всём этом сказать Тосе?", - не переставая вертелась эта мысль в голове школьного учителя Владимира Ивановича.
Много лет назад
- Надька, а ну вставай!
- Ну мам, рано ж ещё, - капризно, не открывая глаз, протянула дочь.
- Вставай, говорю. Отвечай ка мне, ты знала, что Володька наш с Тоськой Шаровой кружится?, - мать сердито смотрела на дочь, - чего молчишь, окаянная?
- Вчерась я узнала, - Надя резким рывком села в кровати, - на танцах в клубе Галка Юрова подошла ко мне чуть не плачет, говорит: " Надюш, это что ж такое, то а? Что ж Володьке вашему девок что-ль не хватило? Чего это он к Тоське похаживать начал? Позарился на старуху, да ещё с дитём? Мы с ж с ним танцевали пару раз, я думала... А он..." . А я мам, никак понять не могу, чего она мелет. А тут и Шурка Седова подхватила, что, мол, правда это, что уже неделю наш Володька с Тоськой по ночам на мотоцикле катается. Шурка то, она ж в соседях с Тоськиной матерью живёт. Я, мам, тебе утром и хотела сказать.
- Хотела... Уж сказали люди добрые. Уж с самого ранья, пока скотину на выпас гнали, бабы зубоскалили. Жди мол, невестку в дом скоро сын приведёт. Готовая, всё знает, всё умеет, учить ничему не надо. Даже знает как детей рожать, - мать говорила всё это со злостью, - от негодник, от я ему хлыста задам...
- И то, мам, правда, нашёл с кем любовь крутить. Она ж старше него на сколько лет?
- Да полбеды что старше, она ещё с дитём нагулянным... А семья? Анфиса, мать ейная, одна их троих вытянула, отец то по бабам постоянно шастал, оттого Бродягой по селу и прозвали, а в конце концов так и оставил Анфисе троицу одной растить и уехал туда, где послаще. Вот Тоська то либо в него гулящая. Нет, мне такого отребья в роду не надобно. Анфиса то баба работящая, самостоятельная, сыновья старшие, в неё видимо, люди серьёзные, в городе устроились, а вот эта младшая, как есть вертихвостка, в папашу пошла, бродяжья кровь,- громко, так что слюни летели изо рта, рассуждала мать.
-Мам, а ты чего у Володьки то у самого не спросишь что да как?
- А ты пойди найди Володьку этого. Нет ни мотоциклета , ни его самого. Небось с этой кобылицей милуется, паразит! Ну я ему...
Володя появился дома только к вечеру.
И только мать начала было орать на него за Тосю, как Володя громко так сказал : "Не шуми мать, женюсь я на ней, вопрос решенный."
Мать, как рыба, беззвучно открывая рот, опустилась на стул. От возмущения она потеряла дар речи. Лицо её пошло красными пятнами.
Сын, глядя на мать, лишь усмехнулся.
Он был готов к такому развитию событий. Характер матери был, мягко говоря, скверный. Да и у отца он был не сахар. Но отец больше молчал, делал всегда как ему надо, но молча. А мать всегда орала- в дело, не в дело - всегда горлопанила. Вот Надюха, сестра Володина, она в мать пошла, такая же горластая и склочная. А Володька- в отца. Слово - кремень, как решил - так и будет. Но говорит один раз, сказал - сделал.
Разговора с матерью и отцом о сватовстве и женитьбе не получилось. Мать было не переорать - она наотрез отказалась идти сватать Тоню Шарову.
- Не пойду сама и родне никому не разрешу. Стыд на семью наводить: на бабе с дитем молодому парню жениться. Нет, это моё последнее слово.
- Ну нет и не надо, мать. Мы с Тосей без сватовства заявление в сельсовет подадим и распишемся. Желаете, родители дорогие, и ты, сестрица, так приходите меня поздравить. Нет, так я обиды не затаю, воля ваша. Я свой выбор сделал, а вы за себя сами решайте.
- От, значит, как! - возмутилась мать, - без родительского благословения значит жениться решил, против отчей воли пойти надумал, значит.
- Ну значит так, мать. Вам Тося не мила, а мне по сердцу,- сказал Володя и ушёл из дома в чём был.
Оставшееся до свадьбы время Володя жил с Антониной у её матери.
Свадьба была скромной. На неё пошли скромные Володины накопления от летней подработки в колхозе да мать и братья Тоси немного помогли. На отрез ткани на платье для Тоси денег хватило, да и Володю нарядили тоже. Платье Тоня себе сшила обычное, не свадебное. Ни для кого секретом не было, что у неё была дочка Светочка, рождённая, что называется " в девках". Светочке было три годика, самой Тосе было 26 лет, а вот жениху Володе, который только-только окончил школу, было всего 18 лет. Оттого и хотелось вроде бы Тоне и свадьбу, и платье белое, но понимала она, да и слышала, что по селу говорят, что, вот, мол, "старуха" парнягу молодого охомутала, приворожила, дитё нагуляла, да теперь ищет на кого повесить, да и много ещё чего говорили... Оттого и платье сшила себе простого кроя, светленькое, обычное. Не хотела внимания привлекать особо к себе, разговоров лишних не хотела. Ребёнка, да, нагуляла, как по другому это назовёшь, замужем не была, а дитё родила, значит, нагуляла. Ведь не будешь каждому объяснять, что там в городе, куда брат забрал её после школы, она ведь не сразу начала с парнями дружить, всё осторожничала, не подпускала к себе никого, обмана боялась. Сначала отучилась, потом работала швеей, а потом, когда как ей казалось, что она повзрослела, что стала разбираться в людях, что пришло время для любви, вот тогда то и встретился на её пути мужчина - красивый, весёлый и черноглазый, который брал её на руки, кружил, целовал, шептал ей на ушко нежные слова и рассказывал, как повезёт её свою родную страну, в которой растут бесконечные виноградники, какими винами он будет угощать свою Тосю, как они с ней будут мять виноград для этих вин. Да много он ещё рассказывал. И братьям тот парень нравился, до тех пор пока не он не уехал в родные края один, оставив в память о себе такие же чёрные, как угольки, глаза Тосиной дочки Светочки. Тяжело переживала Тося предательство. Вернулась к матери вместе с дочкой, жили тихо втроём, на работу в КБО вышла. А с полгода назад стал ей на глаза часто попадаться парень. Белокурый, нос в веснушках. Поймала себя Тося на мысли, что каждый день его видит. И поняла, что неспроста эти встречи случайные, что он специально её караулит. Сказала матери об этом.
- Да что ты, доченька, Володька это. Он ведь молоденький совсем, только - только школу заканчивает. Обходи его стороной. Он, говорят по народу, в институт собрался обучаться на учителя школьного. Мать его так сказывала в магазине. А мать у него - первая горлопанка на селе, что ни собрание, то только её и слышно. А уж за сына она нас с тобой совсем, того... К тому ж ты доченька... -мать замолчала.
- Что, мам, я? Испорченная? С дитем нагулянным?
- Тося, не надо. Хорошая ты у меня. Но с Володькой не связывайся. Нюрка, мать его, всё равно вам жизни не даст.
И Тося послушалась, проходила мимо парня. Не слышала его предложений подвезти, ни приглашений покататься.
А он просто однажды пришёл к ней в КБО, когда она одна была.
- Антонина, я предложение тебе пришёл делать. Замуж за меня пойдёшь?
- Володя, ну что ты? Лет мне сколько знаешь? Дочка у меня. Ты ж молодой совсем, тебе учиться надо и в армию идти.
- Сколько лет тебе знаю, на это мне всё равно. И про дочку знаю, я усыновлю её, а потом ты мне ещё родишь сына и дочку. Что молодой я - так это всяко лучше чем за вдовца выходить, а про тебя по селу говорят, что тебя теперь только вдовец подобрать может. В армию я не пойду, сердце, говорят доктора, слабоватое для армии. А учиться я буду, только заочно. Мила ты мне очень, Тося. Я ж ведь за тобой уже три года приглядываю, как только ты сюда вернулась. Не хочу ни на одну девку смотреть, вон у сестры Надюхи, подружек куча, а ни одна мне не глянется. Ты мне по сердцу. Я дружбу не предлагаю, я замуж тебя зову. Согласна?
Зарделась Тося, засмущалась, часто-часто забилось сердечко.
- Давай я тебе через месяц ответ тебе дам, можно?
- Можно, только я заеду за тобой сегодня, а ты выходи ко мне, нечего людей бояться, не косой я и не хромой, да и ты девушка красивая, прятаться не станем мы с тобой.
Засмущалась Тося ещё больше.
- Ладно, Володя, только попозже приезжай, я Светочку спать уложу как раз.
И Володя приехал, и Тоня вышла. По селу шла молва о молодом глупом Володьке и окрутившей его ветреной, испорченной, гулящей Тосе.
Свадьбу собрали в доме Тосиной матери.
За молодыми подъехала легковая машина, наряженная шарами. Это Тосин брат договорился, сделал подарок молодым. Шуточно выкупил невесту жених, и поехали в сельсовет на роспись.
А там нежданно - негаданно мать Володина с сестрой ожидают молодых, подошли, поздравили после росписи молодожёнов.
- Сынок, чай на гулянье ваше можно прийти то?
- Мам, ну чего спрашивать то. Конечно, рады будем.
- Ну так мы с вами и поедем, прокатимся , - сказала мать усаживаясь в машину рядом с Тосей. Надя уже сидела впереди, рядом с водителем.
- Мам, Надюш, тут же дружки сидят наши, вы может с остальными дойдете?
- Дойдём, сынок, конечно дойдём, - и ,сняв с ноги тапочек, мать начала лупить им сидевшую рядом молодую, теперь уже, невестку. Надя, перевесившись с переднего сиденья, вцепилась в волосы новоиспеченной снохе.
- Ах, ты, дрянь гулящая, думала заманила мальчика молодого? - Приворожила небось? - орала мать благим голосом. - вот тебе, вот, лихоманка тебя забери вместе с твоим нагулёнышем. Совет да любовь говорят, а вам вот - ни совет да ни любовь, вот моё родительское слово! И другого не будет!
Пока все опешившие гости пришли в себя, пока сумели вытащить из машины двух сопротивляющихся женщин, Тосе к тому времени сильно досталось.
Конечно же, они больше не поехали никуда, поехали сразу домой. Весь вечер рыдала невеста от обиды, гости, конечно, сидели и выпивали, но радостно не было никому.
Вот только сестра Надюха и Володина мать дома веселились .
- А, бродяжье семя, думали так прямо сына вам и отдам. Под вашу отцветшую липу сына приведу. Будет свадьбу долго помнить ваша немолодая молодуха, да наказ, который ей тапочком свекровь на свадьбу вбивала: " руби сук по себе". Выбирала б по себе, вдовца какого. А то, нашла думает простофилю, мальчонку глупого... Ничего, Володька, сейчас бабской плотью насытится, да домой придёт, как миленький. Спасибо ещё скажет, что глаза ему открыли.
Но Володя не пришёл. Они с Тосей уехали жить в соседнее село. Володя устроился учителем труда в школу и ему там предоставили дом. Он и самом деле поступил в институт, выучился заочно.
Через некоторое время туда переехала и Тосина мама. Володя усыновил Светочку, как обещал. А Тося, как и просил Володя, родила ему дочь и сына.
Выходка, которую устроили Надя с матерью на свадьбе, не осталась незамеченной для людей. Конечно, её все помнили. Но вместо поддержки, и Надя, и мать её, Нюра, только и видели, как односельчане крутили им вслед пальцем у виска. Надя долго не могла выйти замуж, потом, как когда-то Тося, она забеременела от прикомандированного на время уборки водителя. Как и у Тоси, будущий отец успел скрыться. Но Нюра почти сразу же нашла дочке жениха - парня из небогатой семьи, правда говорят, в качестве приданного купила им дом, а жениху ещё и несколько ульев с пчелами и медогонку. Надя родила шестерых детей. Жили как все, не бедно, не богато, серединка-наполовинку. Будучи взрослой женщиной, она начала потихонечку выпивать. Поначалу тайком и понемногу, потом уже запоями и не стесняясь. От пьянства ли, от чего другого, но заболела неизлечимо. Дети к тому времени уже все были замужними да женатыми. Много лет ни Надя, ни родители не общались с Володей и его семьёй, старики говорили что одна у них дочь - Надежда, только ей да внуками от неё и живут, с ними надеются и старость встречать.
Уже будучи на смертном одре, Надя пожелала увидеться с братом, попросила чтобы Володя приехал. Увидеться с Тосей она не пожелала.
- Прости брат, - шептала Надя, - прости. Это ведь я тогда придумала, ну тапками в машине Тоську твою отлупастить. А чего? Она ж сама виновата. Это ж она нам всю семью разрушила, мы бы всю жизнь дружили, кабы не она, змея... Если б не она, всё по другому было бы...- шептала Надя.
К живой Наде Антонина так и не пришла, пришла только на похороны, но плакала навзрыд, будто родную сестру хоронила.
"Надюша, за что ты так со мной? Чем я вам неугодна всю жизнь была? Ну оступилась по молодости, ну ребёнка моего ваш брат растил, но и я ведь не лодырь какой, не нахлебница. Всё, что в доме у нас есть, всё вместе с Володей заработали, всю жизнь рука об руку. И вас бы приняла всей душой, если б вы мне хоть разок уголочком рта улыбнулись. Надя, Надя, как жалко то тебя," - заливалась слезами Тоня.
Старики Тосю конечно видели, но ни подойти, ни заговорить так и не пожелали.
После похорон Нади, Володя начал изредка ездить к родителям, но делал это тайком от Тоси. Думал, что она не замечает, что их холодильника вдруг исчезла банка молока, убавилась сметана и прочее, да и люди стали Тосе говорить, что вот, Володя молодец, гордыню в сторону отодвинул, поехал перед стариками провинился и тебе уж пора.
"А я ничем перед ними не виновата...", - только и отвечала Тося.
Заговорил Володя с женой про своих стариков, только когда пришла к нему фельдшер и сообщила, что мать слегла. Ни слова не возразила Тося в ответ. Парализованную свекровь и немощного свекра Володя перевез к себе в тот же вечер. И Тося ухаживала. Свекровь прожила недолго, в то приходя в сознание, то пребывая в бреду.
-Надя, Надя, - шептала она, - Надя, доченька, что мы с тобой, дурные, натворили то. Ну и бог с ней, с Тоськой, то. Пусть живут с Володенькой, говорят и семья у них крепкая, и двор зажиточный, и дети какие хорошие, люди так сказывают. Говорят девчонка ихняя на меня похожа очень, одно лицо прямо. А, Надька, слышишь что ль меня? - хватая Тосю за руки, вопрошала свекровь.
- Слышу, мама, слышу. Всё так, всё правильно, и дом хороший, и семья дружная, и Оля, впрямь, очень на вас похожа, всё правильно люди говорят,- глотая слёзы кивала головой Тося.
-Вот ить хорошо как, Надька, что у Володьки нашего всё хорошо. Ох, не знаешь ты сколько я у Богородицы то прощения тайком просила и за тебя, и за себя, за грех тот наш, за стыд который мы на Володьку нашего обрушили. Каялась я всё, зачем я тогдась тебя, Надька, послушала, зачем...- то ли в бреду, то ли осознанно бормотала старушка видя перед собой никак не нелюбимую невестку, а дочь Надю, - Надя, а где Володя то наш?
- Здесь я, мама, здесь, не волнуйся.
- Сынок, мальчик мой, прости ты нас. Можешь позвать свою Тосю, и внучат привезти, мы их примем, да ведь Надь, примем мы их?, - снова хватала за руки свекровь Тосю. А потом Тося с мужем только и могли разобрать:
- Простите нас, простите.
Свекор прожил ещё год. С ним было тяжелее всего, но Тося достойно выдержала эту ношу.
Она часто приходит на кладбище к людям, так и не захотевшим принять её в свою семью, не пожелавшими породниться с ней, и всегда представляет, как дружно они могли бы прожить жизнь. Могли бы, но не захотели. "Почему? Чем я им неугодная? " - нет у Тоси ответа на этот вопрос, нет и не будет...