Слон сидел на дне траншеи и внешне безучастно смотрел в серое небо. Только что проснулась наша артиллерия, основательно прогулявшись по опушке наполовину скошенного разрывами леса, где немцы накапливались для очередной контратаки. В ста метрах от них чадил немецкий танк с оторванной башней - башню подбросило внутренним взрывом, причем она упала на то же самое место, только вверх ногами, уткнувшись покореженным стволом пушки в землю. Но и штрафников осталось, похоже, совсем мало. Может только они двое.
-Кажись, пора прощаться, Сиплый, - сказал лихой штрафник каким-то неожиданно мягким и спокойным голосом без обычных своих дворовых присказок и блатных поговорок. - Тебе как тут у нас вообще, а? Расскажи. Времени немного совсем осталось.
Звон в голове не давал сосредоточиться, но очевидная странность в поведении Слона просто бросалась в глаза. Сипатов потер виски, стараясь собрать разбегающиеся мысли.
-Да не три ты башку свою... Ты скажи мне... Ты же знаешь... Когда Победа будет? Сейчас нас "Катюши" накроют, как немцы опять попрут. Ты не дрейфь, Сипатый, товарищ Сталин сказал, петля мол замкнется и все - вернешься обратно туда, откуда пришел, но за миг до того как. Начнешь жизнь с нового листа, а петля, значит, того... Вроде и не было ее. Я не знаю, вспомнишь ли ты то, что было здесь. Но постарайся. А я тут навсегда останусь очень может статься. Так скажи, не тяни! Меня Виталий Павлович зовут, майор Госбезопасности. Можно просто Виталик, раз такие у нас особые обстоятельства сложились.
Слон неуверенно улыбнулся, просительная улыбка совершенно не согласовывалась с его перебитым носом и квадратной физиономией. Именно эта нелепая и неуместная улыбка окончательно вытолкнула Сипатова из ступора и он торопливо заговорил:
-Слон... ээээ... в смысле Виталий, ты.. эээ..., короче наши победят! 9 мая 1945 года. В Берлине. Гитлер капут, все такое... Потом японцев тоже... Сахалин наш, острова всякие...
Он хотел еще что-то сказать, на секунду замолчал, пытаясь сформулировать коротко и ясно, взглянул в глаза Слона-Виталика и понял, что говорить больше не надо.
Слон счастливо улыбался. Широко, по-детски.
-Надо же... Как долго еще! В Берлине... Спасибо тебе, Сиплый, прости, не знаю как твое настоящее имя, сказали ничего у тебя выспрашивать нельзя, эффекты всякие... Но мне, скорее всего, кранты, а знать так хочется... Не удержался. Спасибо. И за то, что сказал "наши победят" тоже. Не зря, значит, все это было. Прости, товарищ Сипатов. Пора. Так тебе проще будет и нам всем надежней. Ты закрой глаза, друг. Пойми, так надо.
Сипатов все понял, но страха почему-то не было, а было до слез жалко Слона-Виталика, который так и не увидит никогда Победы, которого вот сейчас заровняет в этой траншее своя же артиллерия, а он сидит и лыбится, как будто наградили золотой звездой.
-Дай руку, Виталик! - попросил Сипатов. - Можно левую. Трясет что-то меня.
И послушно зажмурился, чтобы Слон не увидел внезапно хлынувших слез.
Здоровенная лапа майора стиснула крепко правую руку Сипатова.
-Прощай, браток! - странным осипшим голосом тихо сказал Слон. - Не забудь только, вспомни все, очень тебя прошу.
А потом грянул выстрел.
...Он вынырнул в уже порядком подзабытую за эти два страшных месяца реальность начала 21-го века. Яркие воспоминания и переживания последних минут стремительно растворялись, исчезали, превращаясь в мимолетные образы из сна - он уже не помнил, как звали того, кто стиснул ему руку в прощальном бессловесном напутствии и выстрелил прямо в сердце... Не помнил слов, лиц, но странное дело - ладонь еще хранила то рукопожатие, которое передало нечто... Нечто такое, что не сможет выразить словами самый изощренный литератор. Его чистая, ухоженная ладонь, его рука с дорогими швейцарскими часами на запястье, а не грязная, покрытая кровавыми мозолями ладонь штрафника Сипатова. Вот такие парадоксы времени и пространства...
Сейчас в кабинет зайдет сопровождающий и скажет, что пора ехать в Институт, чтобы лично присутствовать при историческом эксперименте. Может опять поехать? Он рассмеялся невесело. Затем снял трубку и сказал своим обычным деловым тоном:
-Соедините с ведущим специалистом Эксперимента. Да, с академиком. Срочно и прямо сейчас.
-Слушаю, Денис Иванович! - раздался в трубке немного напряженный голос академика.
-Отмените... Все отмените. Нет необходимости. Вам привет от товарища Сталина! - он не стал объяснять больше ничего и бросил трубку на рычаг.
Не удержался от мстительной улыбки. Вот пусть попрыгает теперь... Ишь, вершитель судеб. Пусть подумает над своим поведением, будем надеяться, что сердце у него в порядке, а нервы крепкие. Заговорщик хренов. Ладно, Бог с ним. Это мелочи все. Осталось самое главное - решить, как жить дальше. Пока еще ощущается на ладони горячее рукопожатие того майора. Для него ведь не было никакой петли времени. Может до сих пор лежит непогребенный... Должок за тобой, Сиплый.