Всё изменилось. Иногда хотелось взять швабру в руки и навести в доме порядок. Вымести Лёнчика из квартиры, спесь и почитание сына из свекрови, унылое настроение из Василия, нервное состояние из Глаши и замкнутость из Петьки. Изменились все! «И я изменилась, – подумала Элька. – Просто сама за собой не замечаю!»
Что могло помешать учительнице географии, уборщице и дворнику, да ещё и президенту Тутании именно так и сделать? Элька шла по улице, пытаясь взглядом отыскать Василия, и рассуждала сама с собой о том, что же случилось с ними всеми. Может, имеет смысл попытаться найти размен? У неё была однокомнатная квартира, когда оформляли обмен. «Вот бы и жить нам с детьми и дедом Васей в однушке. И с котами, и с Гошей! В тесноте, да не в обиде и счастливо! Ирина пусть сама проходит все этапы отношений со свекровью». Эля ещё не могла поверить в то, что Лёня здесь останется. Слишком это на него не похоже. Возьмёт жену, сядет в поезд и будут таковы. А они постепенно вернутся к своей обычной жизни. Вот такое предчувствие скорых перемен не оставляло Элю.
Она увидела его ещё издалека, хотя в этом сгорбленном человеке, одиноко сидящем на скамейке, да ещё и издалека, сложно было узнать неунывающего и в целом бодрого деда Васю. Сейчас он больше напоминал немощного старика, выползшего из ближайшего дома на улицу, чтобы немного подышать воздухом.
- Почему ты ушёл? – резко спросила Эля. – И даже не предупредил!
- Я не уходил, – сказал дед Вася, поднимая глаза на Эльку. – Просто вышел подышать, задумался и сам не знаю, как до сюда добрался.
- Ты так со мной не шути, – прошептала Элька, усаживаясь рядом и утыкаясь в плечо Василия. От него приятно пахло стиральными порошком, видимо, он только сегодня надел чистую рубашку. От него пахло мылом, мясом с картошкой и чем-то очень родным, из детства. Эля своих дедушек не помнила, отца с пяти лет у неё не было, и дед Вася стал тем мужчиной, на которого можно опереться в тяжёлый момент.
- Ты помнишь, каким ты был, когда я тебя нашла? – спросила Эля.
- Со стороны-то я себя не видел, – ответил Василий, – но представить могу. Год скитаний, знаешь ли, никого краше не сделает. Рад, что забрёл сюда. Когда мне на одном из вокзалов Польши рассказали, что существует такая страна Тутания, я не поверил! Думал, смеётся надо мной водитель. А он правду сказал. И вот я здесь.
- Здесь, – кивнула Эля, – и теперь ты часть моей семьи. Сейчас в нашей жизни происходит какое-то землетрясение. Не понимаю для чего, но, видимо, нам это нужно. Ты, главное, на ногах держись! И другим помогай, а мы тебе поможем. Ладно? Не вздумай однажды уйти и с концами! Никогда тебе этого не прощу, так и знай! Уверена, что всё как-нибудь утрясётся. Нам сейчас главное – это не опускать руки и держаться вместе. Я готова сейчас забрать всех и переехать куда угодно, но что-то подсказывает мне действовать без резких движений, постепенно, наблюдая и анализируя.
- Не знаю, Эля, откуда ты всегда берёшь силы, чтобы и самой на плаву держаться и других поддерживать?
- Я об этом просто не думаю. Насиделся? Пойдём домой, а то Ульяна Львовна ушла уже, наверное, и дети там без присмотра!
***
Ирину выписали через два дня, и Эля радовалась, что у неё образовалась такая передышка. Василий успел прийти в себя и снова вступал в словесные баталии с Ульяной Львовной, дети немного смирились с мыслью о появлении нового члена семьи, и что самое главное, Лёня почти не появлялся дома.
- А вот и мы! – радостно провозгласила моя свекровь. Она отправилась за Ирой вместе с сыном, и сейчас шла впереди, сияя и радуясь. Словно она не бабушка, а мама.
Ирина выглядела уставшей. Лёня поставил сумку в прихожей, поцеловал её в висок, заглянул в свёрток, из которого уже раздалось хныканье проснувшегося ребёнка и был таков. Он лишь бросил, что его попросили на ферме выйти в ночь.
- Ну вот! Опять проснулся! – вздохнула Ирина.
- Ты просто неправильно его держишь! – воскликнула Ульяна Львовна. Эльке очень хотелось съехидничать: от громогласного неожиданного возгласа свекрови: «А вот и мы!», проснулся и заплакал бы даже взрослый человек. Она почему-то никогда не задумывается, насколько громко разговаривает и поёт. Элька, Василий и дети уже привыкли, но Ирине только предстоит прочувствовать все прелести жизни со свекровью под одной крышей. И ей можно было даже посочувствовать: когда рожала Эля, Ульяна Львовна мало бывала дома. Теперь же она постоянно здесь, а значит, Ирину и её малыша ждут «незабываемые» дни.
- А как ребёнка решили назвать? – спросила Эля.
- Мне нравится имя Лёня, – смущённо сказала Ирина. Как-то преобразило её материнство. Совсем скромной сделало. – Но Лёне это не понравилось. Он утверждает, что Леонид Леонидович плохо звучит.
- А сам он что предлагает?
- Ничего. Говорит, что слишком устаёт на работе, чтобы думать. Ты не поможешь мне переодеть малыша? Как-то страшно самой… Такой маленький, такой хрупкий!
Эля отправилась с Ириной в комнату, которую ещё недавно считала своей и присвистнула! Лёня ничего не сделал: кровать так и не купил, кроватку для ребёнка не приготовил. А самое страшное, что ни она сама, ни бабушка новоиспечённого члена семьи не позаботились о комфорте мамы и малыша.
- Ульяна Львовна! – ледяным тоном позвала Эля свою свекровь.
- Что случилось? – заглянула в комнату женщина.
- Вас здесь ничего не смущает?
Та недоумённо осмотрелась, а потом всплеснула руками.
- Что? Скажете, что Лёнечка просто забыл, что женился и сделал ещё одного ребёнка? – протянула Элька. – Горбатого могила исправит. Как был никчёмным мужем и сыном, так им и остался!
- Нет, он исправился! – топнула ногой и громогласно воскликнула Ульяна Львовна. Только успокоившийся малыш снова заплакал. Эля вытолкнула свекровь из комнаты и зашипела:
- Не пугайте ребёнка! И хватит сына оправдывать! У Ирины и малыша ничего же нет! Тьфу, папаша, блин! Ира тоже хороша, заранее о таких вещах думают! Безголовый Лёня нашёл себе такую же безголовую жену!
- И что же нам делать? – спросила Ульяна Львовна. Видимо, от растерянности, она начала говорить шёпотом.
- Собирайте всех на кухне! – скомандовала Эля. – И тихо!
А сама вернулась к Ирине и помогла той переодеть малыша. Мальчик просто влюбил её в себя с первого взгляда и напомнил ей Петьку. Она вспомнила, как ей самой было страшно уходить из родильного отделения, где ей все помогали, в дом, где у неё была свекровь, с которой не клеились отношения, и муж, который не выразил никакого восторга от новости о беременности жены.
- Так, нужно что-то делать и срочно! – сказала Элька, заходя на кухню.
- Это точно, – вздохнула свекровь. – Может, Ириночка пока на твою кровать переедет? А ты уж как-нибудь…
От этих слов Ульяны Львовны Эля просто задохнулась. Возмущение внутри мгновенно всколыхнусь и поднялось, как дым в виде гриба поднимается при атомном взрыве! «Не себя притеснила ради внука, а меня! – возмущённо подумала Эля. – А потом ещё удивляется, в кого Лёня таким стал! Ну ничего, я вас в чувство приведу. Напомню, кто есть кто в нашем семейном королевстве!»
- Никого мы притеснять не будем, – отрезала Элька вслух. – Сейчас нам просто нужно действовать сообща. Сегодня у нас пятница, магазины уже закрыты. Так что придётся соображать быстро. Сейчас ты, Петька, сбегаешь к Константину Николаевичу в соседний дом. У него есть старый диван. Сегодня он мне жаловался, что никак его продать не может. Проблема в том, что он цену заломил, как за новый. Скажи ему, что я куплю его рухлядь в десять раз дешевле, но прямо сегодня, сейчас. И даже с самовывозом.
- А как я его притащу? – озадаченно спросил Петька.
- Самое время позвать друзей на помощь.
- А если Константин Николаевич не согласится?
- Пусть мне позвонит. Или ты позвони, попытаюсь его уговорить. Так, а теперь ты, Василий.
- Слушаю указаний! – бодро отрапортовал тот.
- Тебе задание будет сложнее. Нужно сходить на улицу Горную. Там, в седьмом доме, живёт семья Лукаш. Они, к сожалению, не говорят на русском, и на английском не особо понимают. Короче, с ними поговоришь на немецком, ты его хорошо знаешь!
Василий кивнул.
- У них ребёнок подрос, – продолжила свою мысль Эля. – Кроватка детская им явно уже мала. Узнай, не продали ли они её, и, если нет, попытайся договориться.
- Возьму с собой Глашу, – сказал дед Вася и хитро улыбнулся. Эля кивнула, радуясь, что рядом с ней есть такой сообразительный человек! Глаша для своих лет была слишком наивной девочкой и этим умела очаровывать людей. При виде неё семья Лукаш может согласиться на сделку.
- Вы, Ульяна Львовна, вместе со мной полезете в подвал.
- В подвал?!
- Да. Если вы запамятовали, напомню, что там, в нашей кладовке, хранится коробка со старыми Петькиными вещами, которые я хотела раздать, а вы решили сохранить. Настало их время. Найдём там пелёнки, распашонки, пинетки. Будем с вами срочно собирать приданое малышу. На первое время хватит. А завтра, с утра, как только откроется торговый центр, поедем докупать всё, чего нам не хватает. Точнее, поедете ВЫ и Лёня. Одного вашего сына отпускать смысла нет, он ничего не купит. И даже не спорьте!
И Ульяна Львовна спорить не стала.
Элька не зря стала президентом. При всех качествах, делающих её не лучшим политиком, таких как сентиментальность, сострадательность, доброта, у неё было ещё одно: организованность. Она и сама могла организовать себя и свой день максимально эффективно, и других людей.
Работа закипела. Самым сложным оказалось, уговорить Константина Николаевича продать диван. Если бы Эля решила отснять комедию, то непременно бы договорилась, чтобы в неё включили такого персонажа, как Константин Николаевич.
Петька позвонил через полчаса:
- Мам, он ни в какую не уступает.
- Мальчик, – услышала Эля на заднем фоне спесивый голос соседа, – дай взрослым поговорить!
Послышалась возня, какие-то возгласы, и Константин Николаевич отчётливо произнёс в трубку:
- Элеонора Михайловна! Ну это какой-то разбой! За такие деньги продать хороший немецкий диван! Да вы с ума сошли!
- Константин Николаевич, при всём моём уважении, вашему дивану двенадцать лет! Да, он в неплохом состоянии, но ваш кот Рябчик знатно успел поточить об него свои когти.
- Это придаёт ему особый дизайнерский вид! – не сдавался мужчина.
- Если он у вас постоит ещё год, то вам придётся это дизайнерский вид выкинуть на помойку! А вывоз мебели, смею напомнить вам, у нас платный.
- Это угроза? – вдруг возмутился Константин Николаевич.
- Это констатация факта, – спокойно заявила ему Элька. – Ваш диван – не самый лучший для нас вариант. Если вы откажетесь сейчас, рискуете никогда его не продать, потому что за несколько месяцев им никто так и не заинтересовался, о чём вы сами мне сегодня поведали на приёме, отняв моё время. Президент не решает вопросы, связанные с продажей мебели, но сейчас сложилась такая ситуация, при которой я рада, что у вас есть эта рухлядь.
- Не оскорбляйте мою мебель!
- А вы не затягивайте. Или продаёте, или больше ко мне не приходите с вашими жалобами! – отрезала Элька. – У вас появилась отличная возможность продать хоть как-то ваш диван. И я его готова купить. Что скажете?
Мужчина сопел в трубку. Видимо, решение давалось ему тяжело.
- Только из уважения к вам, – наконец произнёс Константин Николаевич. Он говорил так, словно каждое слово ему давалось с трудом.
- Вот и замечательно! Петя занесёт вам деньги, и со своими друзьями заберёт диван.
- По рукам, – проворчал мужчина и отключился. Эля рассмеялась в голос: ну надо же, какой жадный тип! Полчаса ей сегодня стонал и жаловался, что в их государстве никому не нужна хорошая мебель! Ещё и просил повлиять на жителей Межгорного!
- В деревню не отдам, – категорически заявил мужчина несколькими часами ранее, сидя в кабинете президента страны. – Ещё поставят в хлев! А дивану цены нет! Качественный, красивый! – и он тут же показывал фотографии простого ободранного котом дивана. Выгнать его удалось не сразу. Даже стоя за дверьми кабинета, он некоторое время продолжал жаловаться на жизнь. Элька от него устала так, словно не разговаривала, а разгружала вагоны с углём.
Вдвоём с Ульяной Львовной под изумлённым взглядом Иры, они внесли огромную коробку, для надёжности обтянутую плёнкой, в квартиру. Любопытный Хрюня, едва они открыли её, тут же запрыгнул внутрь.
- Вылазь, – скомандовала Эля, но котик и не думал слушаться. Животные у Эльки были очень своенравные. Вытащив кота, она стала доставать вещи. Сверху лежали ненужные кофты, куртки, сапожки на мальчика лет пяти-шести. То, что их интересовала, естественно, оказалось на дне.
- Ой, какая вышивка! – ахнула Ира, принимая из рук Эли пелёнки. – Ручная!
- Да, во время беременности мне нечем было заняться, – ответила ей Эля. – А сидеть без дела я не люблю.
- Это ТЫ вышила? – совсем потеряла дар речи Ирина. – Ты и президент, и мама, и хозяйка, ещё и вышиваешь…
- Сейчас уже нет. Времени, знаешь ли, не хватает. То дела президентские, то дома полный кавардак от внезапно нагрянувших гостей.
- Ткани хорошие, – пробормотала Ирина. – Хлопок, лён… Качественно всё так.
- Я ничего готового не покупала. Лёня денег не особо мне выделял. Так что я купила ткань и на старой бабушкиной швейной машинке сшила и пелёнки, и костюмчики. И вот, пару тёплых комбинезонов связала. Они старомодные и кривенькие, – ни до, ни после я не брала спицы в руки. А схемы тоже бабушкины, из очень старых журналов.
Ирина с благоговением откладывала все вещи в отдельную стопку, а потом вдруг разревелась навзрыд.
- Чего ты? – удивилась Ульяна Львовна. – всё же хорошо складывается! Диван какой-никакой будет. Мы его пропылесосим как следует, сверху ватное одеяло кинем, на котором вы спали, бельё постелим и будет у тебя кровать.
- Односпальная правда, – уточнила Элька.
Ира разревелась ещё сильнее.
- Ты из-за Лёни переживаешь? Или что?
- Я вела себя, как стерва, а вы… Не выгнали меня… Помогаете… А Лёни и вовсе рядом нет…– с трудом сквозь слёзы проговорила молодая мама.
- Вот и радуйся, – отрезала Эля. – Поревёшь потом! Некогда! Ты давай, неси это всё в ванную, закинь в стиральную машину…
- Нет! – отрезала Ульяна Львовна. – У нас порошок – химия сплошная! Я сейчас быстро вручную с хозяйственным мылом постираю!
- Ладно, – пожала плечами Эля.
Часа через два, в бывшей комнате Эльки собралась вся семья. Комнату быстро мыли, прибирали, ставили уже очищенный от пыли диван, застилали. Рядом пристроилась детская кроватка, которая была совсем как новенькая. И наконец, оставив слегка приоткрытой форточку, молодую маму и её пока ещё безымянного сына, оставили отдыхать.
- Да, устроил нам Лёня полосу препятствий, – отдуваясь сказал Василий. Он заварил чай и теперь разливал его по чашкам.
Ульяна Львовна открыла было рот, наверное, чтобы защитить сына, но передумала и захлопнула его обратно.
- Правильно, – ехидно протянул дед Вася. – Захлопните варежку, а то ненароком муха залетит!
Глаша с Петькой рассмеялись, а Элька даже не улыбнулась. Ей вдруг показалось подозрительным, что Лёня так поздно отправился на ферму. «А не на первом ли он этаже в квартире одной молодой любвеобильной особы?» – закралась в голову мысль, но проверять её не хотелось.
Она подумала позвонить Виктору, но часы показывали двенадцатый час. В это время в деревне уже все или почти все спали. Элька решила отложить разговор на утро.
Но телефон в руках пискнул, заставив хозяйку немного вздрогнуть от неожиданности.
«Нужно поговорить» – написал Никита. Сердце сделало сальто и замерло где-то на уровне горла.
Дрожащими руками Элька быстро набрала ответ:
«Где?»
«Спустись. Я внизу».
Эля замерла, не зная, идти или отказаться от встречи.
Не забывайте поддержать повесть лайком и комментарием!